Б.Л. Кашевник, Е.В. Буянов
Альпинизм, как "идея" и производительная сила!
Мастер спорта Борис Лазаревич Кашевник.
Хотите иметь "крупные производственные успехи"?
Занимайтесь для этого альпинизмом!
В 1961 году я работал в Ленинакане и имел командировку в Ленинград на завод "Компрессор", – понадобился комплект чертежей сложной технологической оснастки
– Что Вы, – мне говорят, – Вам никогда эти чертежи не дадут! Только с разрешения Главного Технолога. Это наш секрет производственный!
Пошел в кабинет к "Главному". А он вдруг встал "руки по швам" по стойке "смирно".
– Что это Вы так передо мной стоите", – спрашиваю.
– Не могу, – говорит, – по другому. Перед человеком, который был на Ушбе, я должен стоять по стойке "смирно"!
А у меня действительно, значок на груди за траверс Ушбы и ее С-В. стену.
– Постойте, постойте, – я отвечаю, – я, кажется, Вас знаю. Это Вы – тот самый Вольф Ионис из нашей довоенной альпсекции ленинградского "Политеха", по кличке "легендарный политрук"?
– Так точно, – он отвечает, – я тот самый и есть!
– Действительно, – говорю, – вижу, какой Вы "легендарный" и "несгибаемый" перед ликом Ушбы!..
Вопрос мой он решил моментально. Через 30 минут отпечатанный комплект чертежей нужной мне оснастки лежал на столе вместе с оформленным пропуском на вынос.
Другой случай был в Москве чуть ранее, в 1958. Все станкостроительные предприятия тогда входили в спортобщество "Салют". А у станкостроителей был свой альплагерь "Салют" в Цее. Двухэтажное здание лагеря выполнено по проекту харьковского альпиниста и архитектора Кирилла Барова и сейчас радует глаз своей оригинальностью. Баров же был тогда и Начучем "Салюта", а инструкторы и участники все были станкостроителями. В тот период мы долго пробивали в Главке и получили, наконец, новую модель станка с московского завода МСЗ. Но для освоения станка еще нужна была оснастка, абразивный инструмент, рекомендации по режимам шлифования и т. п. За всем этим я и поехал на завод-изготовитель. В Москве позвонил знакомому альпинисту, имевшему связи на МСЗ.
Он говорит: "Ты давай сразу к Петьке иди! К Петру Семеновичу Боброву, – к главному инженеру".
Вот тебе и "Петька"! Оказалось, Бобров еще до войны был альпинистом!
А туда приятель мой звонит: "Петька! Завтра у тебя будет человек. "Наш" человек, из альпинистов. Спусти пропуск и обеспечь всем!".
Несмотря на то, что Бобров улетал во Францию, он меня принял и кого нужно вызвал. В результате я увез и оснастку, и абразивы, и всю информацию для начала работы.
Такое "альпинистское взаимодействие" выручало практически всегда, неоднократно и даже за рубежом. Выручало и взаимодействие с коллегами-политехниками, которых удавалось обнаружить на предприятиях-смежниках.
А начальство удивлялось: "Откуда такие огромные заказы и закупки и по экспорту станков, и по импорту? И откуда все документы и образцы смог "откопать"!?..
Мы альпинисты! Нам сверху видно все!
Альпинизм – наша "идея" и наша сила! Он укрепляет людей физически, и объединяет их для совместной работы! Прямо по Марксу: "Идея становится общественной силой, когда она овладевает массами".
16.09.08 г.
Л.Я. Кашевник, Е.В. Буянов
Альпинизм, как "культурный отдых в "зоне"
Мастер спорта Лариса Яковлевна Кашевник.
В разговоре с Ларисой Яковлевной я вдруг вспомнил коротенький рассказ начуча "Узункола" П.П.Захарова о том, как однажды в альплагере побили парня. Правильно побили, он на поверку оказался, – "барахло", а не альпинист. Его отлучить пришлось от альпинизма, пока и себя, и никого другого не "угробил".
В молодости Лариса Яковлевна (Шибалдина, а в замужестве она Кашевник) была альпинисткой классной, – она мастер спорта СССР по горным лыжам (а фактически и по альпинизму), входила в горнолыжную сборную Ленинграда! "Мастер спорта" – это звание, а не разряд, оно с годами не теряется. Остается и в виде "спортивного образа жизни" обладателя.
– А у Вас, Лариса Яковлевна, были случаи, когда в альплагере кого-то "побили"?
– Нет, такого не помню. Но помню о другом случае. Году в 58-м, в цейском альплагере "Торпедо" я была руководителем отделения новичков. Явились к нам "на отдых по путевкам" двое мужчин "в летах", – один был начальником цеха на заводе, а второй – профоргом этого цеха. Они хотели в альплагере "культурно отдохнуть", о восхождениях не думали, и в первый же день крепко напились согласно своим представлениям об этом "культурном отдыхе". Начальником лагеря был Коломенский, – очень строгий товарищ. И, конечно, тогда в альплагерях "сухой закон" соблюдался неукоснительно, а любые "отступления" от него считались грубейшими нарушениями дисциплины. За них сразу отчисляли с крупными дисциплинарными наказаниями, с лишением восхождений, разрядов, званий и, конечно, с "грязным пятном" на спортивной "репутации". Охотников до таких "медалей" было немного. Меня, как инструктора, тоже могли сразу наказать за этот проступок моих "старичков-новичков", но все же учли, что я с ними практически не успела поработать. Их хотели отчислить, но со скидкой на их "седины" все же оставили в лагере "досидеть" смену и все следили, чтобы они не набедокурили и откуда-нибудь не "свалились" ни со скал, ни "в стакан". Когда же в лагере все уходили на восхождения, их сажали под "домашний арест" на замок от греха подальше, чтоб эти "экстремалы" не шлялась в окрестностях альплагеря. Вот так лагерь альпинистов временно становился лагерем для "заключенных", чтобы они сами не пострадали "от альпинизма" и от своих нездоровых привычек…
Из этого рассказа мне стало ясно, что если раньше кого-то и "поколачивали" за дело в альплагерях для того, чтобы отлучить от занятий альпинизмом, то проходили воспитательная "профилактика травматизма" вдали от женских глаз. Поскольку видела Лариса Яковлевна много всякого интересного, и многих людей интересных встречала. Знакома была со всеми известными тогда альпинистами, с Визбором каталась на лыжах в Цее…
– А какое восхождение запомнилось, как самое трудное, – задал я вопрос, вспомнив, что похожий вопрос ее мужу породил рассказ "Снегопад! Та "четверка". Спуск с Чанчахи…".
– Ушба! Мы тогда страшно мерзли, а в конце и голодали. Пуховок не было, мы с Людой Кораблиной одели на себя по 4 свитера и штормовки. Но я не помню момента, когда бы нам там было тепло. Холод и ветер! Непогода нас задержала, и мы вместо четырех дней проходили за шесть. В обе стороны от гребня зияли огромные пропасти, а шли мы впятером с тяжелыми рюкзаками, – у мужчин "на выходе" они по 32 кг, а у женщин по 27. В одном месте чуть не сорвалась с карниза, но заметила, что вбила ледоруб на самом краю и осторожно отступила в сторону. Веревки нам тогда давали всего по 30 м длиной. Поэтому для спуска на 300 м по отвесу Южной Ушбы пришлось навесить 10 дюльферов. Со стены мы там сняли кусок репшнура длиной метров 8, а уже внизу, у пастухов, смогли 2 м репшнура выменять на небольшое количество молока и хлеба. Ближе к перевалу Бечо встретили группу грузинских альпинистов. Вот эти ребята нам устроили настоящий праздник, – покорителей Ушбы тогда почитали, как "небожителей". Они нажарили шашлыки, и мы провели чудесный вечер с песнями…
Вот такой "культурный отдых" этот альпинизм. И в нем каждый отдыхает по-разному. Кто – в "лагерной зоне", а кто на исполинских "рогах" Ушбы, торчащих вверх на полкилометра над окружающими хребтами в "зоне" ветров и холода, на 4690 и 4710. Видали с Эльбруса и вблизи эту громадину?..
Еще заметила Лариса Яковлевна, что "не любили" альпинисты туристов потому, что среди тех встречались разгильдяи, которых приходилось "спасать". И из-за этого, случалось, срывались восхождения. На это я ответил, что ничего здесь не поделать, таков "закон природы". Туристов всегда было больше, чем альпинистов, – больше в несколько раз. А потому и разгильдяев-туристов всегда было больше. Что поделать? Надо же видеть разницу между "организованными" и "неорганизованными". Ну, а спасать приходится всех, – и туристов, и альпинистов, – это тоже "закон природы". "Культурный отдых" в "зоне" аварии. Где "соснешь", там и отдохнешь.
И еще я подумал о "разнице в представлениях. К примеру, для нее, Ларисы Яковлевны, для мастера спорта, не представлялись знакомые мастера альпинизма и горных лыж некими "экстремалами". А "экстремалами" представлялись скорее новички-альпинисты, которые в горах ничего не умеют, да нарушители дисциплины вроде любителей выпить. Люди, за которых "страшно", – это "экстремалы". Да, разные у людей представления…
16.09.08 г.