- Уверен - мерзавец подловил мальчика на какой-то детской проказе и принялся его шантажировать…
- Убить тварь!..
- А вот это не надо, - многозначительно произнес граф де Лош. - Шевалье Александра я беру на себя. Нет-нет, Анри, не стоит, чтобы твое имя даже случайно упоминалось в связи со скандалами. А то, боюсь, Марго будет для тебя потеряна, а наши дядюшки рассердятся…
- При чем тут дядюшки? - покраснел Генрих де Гиз. - Я люблю Марго!
- Ну, вот видишь! Нет, Анри, пусть прежде уедет Водемон и затихнет шум. А недели через три или четыре я посмотрю, что можно сделать.
- Значит, сначала надо найти Водемона…
- А чего его искать? - удивился Жорж-Мишель. - Как только малыш услышит о нашем приезде, он сам начнет нас разыскивать. А мы с тобой так нашумели, что о нашем приезде наверняка уже знает весь Лувр и весь Париж.
Молодые люди вышли на галерею и через четверть часа действительно столкнулись с виконтом. Как и предсказывал Жорж-Мишель, едва только заслышав о появлении в Лувре старших кузенов, Водемон поспешил в их объятия.
Юноша вовсе не жаждал расставаться со свободой - вольная жизнь в Лувре пришлась его сиятельству по душе. Не собирался он и жаловаться на кого-либо из обитателей королевского двора - придворные его величества относились к кузену герцога Лотарингского с должным вниманием и почтением. Однако молодого человека так и распирало от желания похвастать перед родственниками своими победами и успехами при дворе. Первая дуэль, замечательный друг, внимание дам и фрейлин - юный виконт спешил вывалить на своих кузенов все новости сразу, не разбирая среди них главного и второстепенного.
Так уж получилось, но за месяцы, минувшие со дня поединка, молодой человек успел позабыть о своем более чем скромном участии в дуэли, с каждым днем рисуя себе все более и более героические картины. Уже после первого месяца пребывания Александра в заключении Эммануэль твердо уверился, будто именно его забота и попечение спасли израненному другу жизнь. После второго месяца отсутствия королевского пажа при дворе виконт де Водемон смог припомнить свой удачный удар шпагой. Третий месяц и вовсе ознаменовался существенной помощью его сиятельства Александру. До победы над Буасе Водемон дойти не успел - шевалье де Бретея наконец-то выпустили из заключения, и долгожданный выход пажа на свободу привел юного виконта в такой восторг, что он совершенно не заметил попыток шевалье уклониться от навязанной ему дружбы.
Виконт де Водемон жаждал поделиться с кузенами своими победами, ибо все прочие обитатели Лувра о них уже знали. Рассчитывал он и на подарки. В силу некоторых причин - причин, бесспорно, уважительных, но от этого не становящихся менее досадными - граф де Водемон был лишен возможности быть щедрым к сыну. Зато кузены Эммануэля никогда не забывали родственника, то и дело преподнося ему подарки: нарядную шпагу или кинжал, кружева из Брюсселя, вышитые воротники из Бреды, перья самых модных цветов, дорогие безделушки, даже горячего андалузского коня, не говоря уж о сотне-другой ливров. Благодаря этим подаркам Жорж де Лош и Генрих де Гиз были самыми любимыми из кузенов Эммануэля, и виконт бросился в объятия родственников с искренней радостью и непосредственностью мальчишки.
- Ну, здравствуй, малыш… Да ты вырос! - с улыбкой приветствовали Водемона родственники.
- Ты не хочешь нам ничего рассказать? - мягко поинтересовался Генрих де Гиз, когда мальчик гордо напыжился.
- Может быть, попросить? - еще мягче подсказал Жорж-Мишель.
Просить виконту хотелось о многом. И еще о большем ему хотелось рассказать.
- У меня денег нет… ну, почти нет… - как честный человек поправился Водемон.
Жорж-Мишель и Генрих переглянулись.
- И я дрался на дуэли… В первый раз! - гордо добавил юноша.
Молодые люди кивнули.
- Ну что ж, малыш, это… замечательно, - неискренне похвалил кузена Жорж-Мишель. - Дела чести - святая обязанность каждого дворянина. И все же, малыш… Ты не подумал, что секундировал не тому шевалье?
Виконт де Водемон уставился на Жоржа-Мишеля в искреннем недоумении.
- Так не Буасе же мне было секундировать? - пожал плечами Эммануэль. - Вы не представляете, кузен, какой это был мерзавец! А Александр самый благородный человек, которого я знаю! - с горячностью произнес юноша.
Граф де Лош терпеливо кивнул. Герцог де Гиз нервно сжал кулаки.
- Но, дружок, у этого… шевалье… - последнее слово с трудом слетело с уст Жоржа-Мишеля, однако он заставил себя его произнести, - не очень хорошая репутация и дворянин твоего происхождения не может подвергать опасности свое имя, положение своего отца, родственников, ручаясь честью за поведение подобного господина.
Эммануэль обиженно насупился.
- Александр дрался честно… как рыцарь Карла Великого! - выпалил он. - И вообще, мы с ним друзья.
Жорж-Мишель встретил удар, не моргнув глазом. Генрих побледнел.
- Дружба - это великолепно, - согласился граф де Лош, мысленно поминая Всевышнего, всех его ангелов и святых. - Однако… малыш, при твоем имени ты бы мог найти при дворе друзей твоего возраста… и равного с тобой положения… которые могли бы разделить твои вкусы и пристрастия… Для этого вовсе не обязательно обращаться к… как бы это тебе объяснить…
Жорж-Мишель смутился. Водемон удивленно посмотрел на старшего родственника и неожиданно покраснел.
- Да вы что, кузен? Мы с Александром просто друзья!!
- Со шлюхой?! - не выдержал Гиз.
- Это его личное дело! - вскинул голову виконт.
Генрих застыл, в очередной раз лишившись дара речи. Жорж-Мишель с облегчением перевел дух. Все-таки кое-что мальчик понимал, пусть и не так как следовало бы, в самом худшем был неповинен - а все остальное шевалье намеревался ему объяснить.
- Послушай, малыш… в конце концов ты уже взрослый и должен дорожить честью семьи. Этот молодой человек не может быть твоим другом… Нет, я не отрицаю, галантные приключения вовсе не запретны для благородных дворян. И я понимаю, когда влюбленные обмениваются подарками… любовными залогами - это естественно. Но этот… шевалье … он берет деньги…
- Ну и что? - строптиво возразил Водемон. - Здесь многие живут за счет любовниц. Так какая разница - одна или десяток?
- Такая, что он превратил это в ремесло! - взорвался Гиз. - И ведет себя как уличная девка!..
- Эммануэль, мальчик, - произнес граф де Лош, встав между кипящим Генрихом и обиженным Водемоном. - Генрих прав. Если этот… шевалье… не имел достаточно средств, он мог поступить на службу в могущественный дом. Можно продавать шпагу, но не самого себя.
- Тем более, что шпагой мерзавец владеет отлично! - выкрикнул разгневанный Генрих.
- Вот именно, - подтвердил Жорж-Мишель. - Но вместо дороги доблести и чести, вместо подвигов на поле брани этот молодой человек предпочел постельные подвиги. Конечно, это гораздо приятнее, а главное - безопаснее…
- Александр дрался на дуэли, и он благородный человек, - упрямо твердил виконт.
- Благородный человек? Это он то? - Генрих де Гиз чуть не задохнулся от негодования. - Нет, с меня довольно, если этот щенок не понимает, что стал посмешищем всего двора, то нечего с ним и разговаривать!
Жорж-Мишель положил руку на плечо кузена.
- Отстань, Жорж, этому пора положить конец! - недовольно высвободился из дружеских объятий герцог де Гиз. - А вы, виконт, немедленно отправляйтесь домой. И сидите дома, коль скоро так и не научились отличать шлюху от дворянина!
- Это еще почему? - обиженно засопел Водемон.
- Мне трудно судить, кузен, почему в вашем возрасте вы все еще не понимаете самых простых вещей, - сухо ответил шевалье Жорж-Мишель. - И как вы могли назвать себя другом человека, который за триста ливров готов отдаться первому встречному. Нет-нет, виконт, не надо споров, Генрих дал вам прекрасный совет. Через три месяца шум уляжется и при дворе забудут, что вы одарили своим вниманием недостойного. Смерть Христова, кузен, вы поручились честью за человека, пойти в секунданты к которому побрезговали даже мошенники из тех, что передергивают в карты в королевской прихожей!..
- Зато они не брезгуют ему низко кланяться, - съязвил Водемон.
- Благоразумный человек имеет право обезопасить себя от злых выходок негодяя, - отрезал Жорж-Мишель. - Но речь сейчас не о них, а о вас. Так что собирайтесь. Мы хотим, чтобы через два часа вы покинули Париж.
- А по какому праву вы мною командуете? - возмутился виконт.
- По праву ваших родственников! - вновь вспылил Генрих де Гиз. - Ваших старших родственников, - добавил он.
- Мой старший родственник - герцог Лотарингский, - гордо вскинул голову юный виконт. - Я принадлежу к старшей ветви нашего рода, а вы - к младшей!
Жорж-Мишель почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Герцог де Гиз стремительно шагнул вперед.
- Значит, к старшей ветви?! - угрожающе повторил он. - Ну что ж, виконт, сейчас мы все вместе отправимся к нашему кузену и спросим его, как ему нравится ваше поведение. И не надейтесь, что вас отправят в Венсенн. Нет, кузен подыщет для вас более подходящее место заточения… где-нибудь в Нанси… или в монастыре… где вы сможете вдоволь пить воду и глодать черствый хлеб!
- За что? Что я такого сделал?! - глаза Водемона наполнились слезами. Он повернулся к Жоржу-Мишелю и просительно заглянул в глаза. - Кузен, это несправедливо! Заступитесь же за меня!
Граф де Лош высвободил руку.