- Вот как? - "монсеньор" усмехнулся. - Тебе повезло, парень, - казалось, гнилозубый только сейчас заметил юношу, - ты начинаешь карьеру в тот день, когда от нас уходит Кровавый Клеман. Он был истинным браво. Надеюсь, когда придет твой час предстать перед этими зажравшимися свиньями, - браво небрежно ткнул грязным пальцем через плечо, - ты покажешь себя не хуже Клемана. Иди, Себастьен, я доволен.
Молодые люди поклонились и отошли прочь. Себастьен с облегчением перевел дух и радостно ткнул Жоржа-Мишеля кулаком в бок.
- Разрешили! Ух, я и натерпелся. Знаешь, было бы обидно потерять своего первого ученика.
- Почему потерять? - насторожился Жорж-Мишель.
- А как же? - пожал плечами Себастьен. - Не приглянулся бы ты им - пришлось бы мне тебя резать. Такое бывало. Это Париж!
- И ты бы меня… прирезал?! - охнул Жорж-Мишель, чувствуя, как по спине стекает струйка пота.
- Да пойми ты, дурак, - принялся оправдываться Себастьен, - это же сам Ле Нуази. С ним не поспоришь… Он десятерых таких как мы сделает… Ну, ты чего? - Мало хлопнул юношу по плечу. - Все же обошлось. Ты еще таким браво станешь! Может, тебя сам кардинал Лотарингский на службу возьмет… или Шатильон. Хотя… - Себастьен пожал плечами. - У них свои люди есть. Дворяне. А мы что? Мы для них и не люди вовсе. А, с другой стороны, мы свободней. Хотим - берем заказ, хотим - не берем, хотим - к шлюхам идем, хотим - в кабак. Здорово, правда?
Жорж-Мишель, основательно сбитый с толку подобным взглядом на вещи, смотрел то на потертый наряд Мало, то на разряженных придворных. Заметил довольного Ландеронда.
- А как же Ландеронд? - пробормотал он и чуть не свалился в пыль, получив тяжелую оплеуху.
- Сказано тебе, не называть имен, - прошипел Себастьен Мало. - Для нас он Леон, понятно?! Леон! Твое счастье, что Ле Нуази не слышал…
Юный граф, потрясенный тем, что какой-то бродяга посмел его ударить, застыл на месте, чуть ли не открыв рот. Его губы дрожали, на глазах навернулись слезы.
- Кто жалеет палку - портит ученика, - важно произнес Себастьен, явно повторяя чьи-то слова. - Так что в следующий раз - смотри! Еще не так вздую.
Жорж-Мишель шмыгнул носом и с тоской уставился на эшафот. Подручные палача ловко раздели Клемана и теперь старательно привязывали его к огромному колесу. Священник молился, высоко поднимая распятие, так, чтобы оно было видно лежащему осужденному. Преступник вторил словам молитвы. Голос его был хриплым, однако не дрожал.
- Мне бы так, - завистливо проговорил Мало и покровительственно положил руку на плечо ученика. - Правду говорят, Клеман - человек чести.
Юноша молчал. Если бы не толпящиеся вокруг браво… Если бы не Себастьен… он непременно кликнул бы стражу… он бы им показал… А так его прирежут раньше, чем стража придет на помощь… И Себастьен… все-таки он спас ему жизнь.
- Да брось ты, Сен-Жорж, - Себастьен явно не мог долго молчать. - Вообще то мэтру плевать на Леона. У него свои посредники есть. А Леон - он кто? Он так… для такой мелочи как мы. Хотя, говорят, последнее время пошел в гору… Точно, смотри, рядом с Шатильонами крутится.
Молодой человек вяло отвернулся от эшафота и застыл. Нет, вовсе не вид шевалье де Ландеронда, и правда старающегося держаться как можно ближе к кардиналу де Шатильону, поразил юного графа. Среди придворных Жорж-Мишель заметил своих людей - Ликура и Ланглере, веселых, нарядных и совершенно не обеспокоенных его исчезновением. Молодому человеку даже стало жарко от собственной глупости. Переодеваться, тащиться к "Жареному кабану", чуть не погибнуть от рук Фоканбержа, застрять в "учениках" недоучки браво, спать на полу, получать взбучки от какого-то бродяги и все почему?! Потому что ему вздумалось забыть о существовании собственных людей!
Жоржа-Мишеля обуял гнев. Он мучится, он страдает, а изменники наслаждаются жизнью и ухаживают за дамами! Ой… не только за дамами…
- Себастьен, ты только взгляни, посмотри, что он делает! - юный шевалье дернул "наставника" за рукав, совершенно упустив из вида, что Себастьен Мало не имеет чести знать шевалье де Ликура. - Он же… он же за мальчишкой…
- Ну и что? - снисходительно вопросил Мало и пожал плечами. - У вельмож это бывает. Называется "любовью по-итальянски". Смерть Христова, Сен-Жорж, нельзя же быть таким провинциальным.
- Но они оба мужчины!.. - возмутился Жорж-Мишель, заметив, как шевалье де Ликур что-то шепчет на ухо пажа, а тот кокетливо поправляет не по моде длинные черные локоны.
- Подумаешь. Ты только пристально на них не смотри - а то еще понравишься вельможе, - пошутил Себастьен.
- Я?!
- Ну не я же, - расхохотался Мало.
Граф де Лош чуть не задохнулся от возмущения, набрал в грудь побольше воздуха и… промолчал. "Что ж, - думал Жорж-Мишель, - он им понравится, он им очень понравится! Когда они отправятся в Бар-сюр-Орнен или в Лош… третьим и четвертым помощником коменданта… Нет! Лейтенантами городской стражи… вылавливать ночных гуляк и выпивох… А еще лучше, в какой-нибудь дальний гарнизон…" Шевалье перебрал в памяти все дальние крепости французского королевства, вспомнил все самые незначительные должности в армии (о военной службе Жоржу-Мишелю в свое время немало рассказывал господин де Броссар). Как следует насладившись воображаемым печальным существованием нерадивых офицеров и пообещав себе оставить обоих в этом положении до конца их дней, юный граф начал успокаиваться, а успокоившись, вернул себе способность думать.
"За солдат несет ответственность офицер, за офицеров - командующий", - нередко повторял покойный господин де Броссар. Для Ликура и Ланглере граф де Лош и де Бар должен был быть офицером самого высокого ранга, догадался Жорж-Мишель. А раз так… значит, наказывать их не за что, и он сам во всем виноват.
Молодой человек представил себе, какие сплетни пойдут при дворе, если он ни за что, ни про что отправит своих дворян домой, а на их место вызовет не знающих Париж и двор провинциалов. Вообразил смешки, которые будут сопровождать новичков, недовольные мины дам. Нет, он не мог позволить себе подобной глупости. Он граф де Лош и де Бар и… Жорж-Мишель даже выпрямился от неожиданной мысли. Он не просто взрослый шевалье, не просто граф, он - сеньор, обладающий правами высшей юрисдикции, и потому должен вести себя соответственно.
Уже другими глазами юноша посмотрел на Мало, на Ликура и Ланглере, на придворных, браво и стражу. Он не будет никого отсылать. Он не будет ни от кого удирать. Все-таки он вельможа, а не вздорный мальчишка и не проказливый школяр. Он закончит здесь все дела и вернется в тот мир, которому принадлежит, - в Лувр… Хотя, почему именно в Лувр? У него есть собственный дом - отель на улице Бетези, может быть, и не слишком большой, но свой.
- Молодец, Сен-Жорж, даже не побледнел ни разу, - Себастьен Мало одобрительно хлопнул графа де Лош по плечу, и юноша с удивлением понял, что погруженный в собственные мысли пропустил все самое неприятное из творящегося на эшафоте. Правосудие свершилось. - А Клеман то, Клеман каков! - с восторгом сообщил Себастьен. - Я же говорил, настоящий мужчина…
Под радостные крики парижан его величество Карл IX покинул Гревскую площадь и возбужденная толпа начала расходиться.
- Пошли в "Жареный кабан", - предложил Себастьен, - выпьем за упокой души Клемана.
Впрочем, не успел слуга разлить пойло, по непонятной причине именуемое вином, как в заднюю комнату "Кабана" пробрался оборванный мальчишка и что-то шепнул Себастьену на ухо.
- Представляешь, меня мэтры к себе зовут, - шепотом похвастал Мало и торопливо вылез из-за стола. - Ладно, вы тут пейте, а я пошел. Ты за главного, - важно бросил молодой человек, уже выходя из комнаты.
Шестеро оборванцев выжидающе уставились в лицо Сен-Жоржа, не решаясь есть и пить без его дозволения. Юноша со всей возможной строгостью оглядел свиту Мало и поднял кружку.
- За настоящих мужчин, - провозгласил Жорж-Мишель.
Мальчишки радостно завопили, дружно опрокинули кружки, сворой голодных псов накинулись на еду. Юный граф отпил вино и с отвращением выплеснул остатки на пол.
- Косой, пой! - важно приказал он.
- Нет лучше браво молодцов
И лучше шлюх девчонок…
- привычно затянул Косой.
Хмельные от крови и вина щенки подхватили лихую песню. Жорж-Мишель молча смотрел на беснующихся мальчишек, усердно поглощал сыр и пережаренное мясо и думал, что все-таки внесет взнос мастера. Кто знает, может, ему это пригодится?
Упившиеся юнцы засопели под столом, и шевалье вышел из "Жареного кабана", поднялся на чердак Себастьена. Вечер еще не начался, но уставший от непривычных раздумий Жорж-Мишель чувствовал настоятельную потребность ко сну. Посмотрел на постель Себастьена, на дверь и понял, что "наставник" был прав - с его способностью слышать чужие шаги лучше всего провести эту ночь на полу, поперек двери. В последний раз, утешил себя шевалье, завтра он уйдет.
Когда незадолго до рассвета веселый и пьяный Мало торкнулся в дверь своей каморки, ему ответил настороженный окрик "Кто?".
- Свои, открывай! - радостно завопил браво и ввалился внутрь, как только Жорж-Мишель посторонился. - Меня мэтры хвалили, - с ходу сообщил молодой человек, пошатнулся, ухватился за ученика и чуть не рухнул на убогое ложе. - Тебя тоже, - великодушно добавил Себастьен. - Сам Ле Нуази сказал, что у меня есть нюх… и что мне можно поручать серьезные дела…
- Себастьен, я…
- Заткнись! - отмахнулся от ученика Мало. - Они меня за свой стол посадили, представляешь?! Только меня и еще Жанно Кастета…
- Себастьен…