* * *
Когда мы прощались с Белградом, товарищ Патрак сунул нам в руки две странички машинописного текста.
- Может, вам это пригодится, - сказал он скромно. - Я не раз ездил по вашему маршруту до самой границы и приметил для вас кое-какие интересные вещи. Не забудьте остановиться в Илидже и попробовать "пастрмке" - форель. Ее там великолепно готовят на масле.
Да простит нам всевышний: "пастрмке" мы в Югославии не отведали. Пришлось наверстывать время, поэтому мы не видели ни истоков реки Босны, ни Илиджи. Не смогли мы также воспользоваться добрым советом и в отношении Дубровника. В тексте рядом с названием этого города было написано буквально следующее: "Нуль метров над уровнем моря, 19 000 жителей, интересного с точки зрения фотографирования - на три дня, прочих достопримечательностей не менее чем на неделю".
Когда мы въехали в оживленный Дубровник, до захода солнца оставалось часа два с половиной, в животе у нас урчало, так как мы с утра ничего не ели. Мясной суп, жареная морская рыба - обед и ужин заодно, глоток красного вина; пока рассчитывались, наскоро написали открытку домой - и снова в путь!
- Если у нас нет возможности снимать тут три дня, то лучше вообще не снимать! Завтра мы должны быть на албанской границе. Сегодня можно проехать еще несколько километров - в запас.
- Хорошо, согласно карте в Купари есть лагерь для автотуристов!
* * *
Под платанами "Маленького рая" (реклама - важная составная часть интуризма, и "райские" таблички по обеим сторонам дороги приглашают свернуть с магистрали) современные кочевники разбили свои пестрые шатры возле стойбища бензиновых ослов, коней и верблюдов; тут расположились скутера, мотоциклы, малютки "рено" и взрослые "олимпии", способные тянуть целый караван, жилище на колесах. Среди туристов - французы, немцы, англичане, бельгиец с голландкой. Они разглядывают наши "татры-805", которые не поместились на стоянке и остались прямо на асфальте, в двух метрах от плеска Адриатического моря.
- Это вполне "совершеннолетняя" машина, - признают они. - А в этих прицепах вы живете?
- Нет, там мы возим курятник, чтобы ежедневно иметь свежие яйца.
Туристы считают это гениальной идеей.
- Понятно, отличная мысль. Какое комфортабельное путешествие!
Белая гора - Черная гора
Свою Белую гору Сербия пережила более чем за двести лет до нашей.
Если мы говорим о трехсотлетием порабощении своей родины, то в Сербии владычество турецких завоевателей продолжалось без малого пятьсот лет. С того рокового 1389 года, когда османский султан Мурад I разбил на Косовом поле сербского князя Лазаря, турки формально начали господствовать и над Черногорией. На самом же деле они никогда не стали правителями черногорцев. А в то время, когда портрет его императорского величества Франца Иосифа I появился на почтовых марках оккупированной Боснии и Герцеговины, Черногория уже давно была независимым княжеством, и в 1910 году Николай, сын князя Мирко, даже провозгласил себя первым королем Черной горы, Черногории.
Границу этой Черногории мы пересекли недалеко от Груды, а вскоре незаметно проникли в знаменитую Боку Которскую. Чтобы долго не интриговать читателя, скажем сразу: это удивительный водный лабиринт, идеальная, со всех сторон защищенная высокими горами бухта с узеньким выходом в открытое море. О том, что стоило владеть ею, свидетельствуют бесчисленные попытки самых разных завоевателей: иллирийцев, римлян, византийцев, греков, турок, венецианцев, австрийцев - захватить бухту. Последним из них в Боке Которской пришлось несладко в январе 1918 года, в канун свержения монархии, когда здесь вспыхнуло известное Которское восстание матросов.
От городка Херцегнови, где мы впервые столкнулись с Бокой, до Котора сорок шесть километров. Но это лишь половина расстояния вдоль бухты. Чтобы сэкономить время вечно спешащим автомобилистам и особенно водителям грузовых машин, равнодушным к красотам здешней природы, между Каменари и противоположным берегом сделали перевоз. Мы тоже чуть было не соблазнились сократить себе дорогу. Достаем из ящичка рулетку, измеряем машину с прицепом - семьсот семьдесят сантиметров, а паром, сооруженный из двух сомнительных лодок, имеет в длину от края до края семьсот семьдесят пять сантиметров. Рисковать или не рисковать? Правда, мы выиграем километров двадцать-тридцать, но что, если паром накренится или же… Бензин дешевый, сбереженный час нас тоже не выручит. Решение приняли за нас местные шоферы: "Нам некогда торчать здесь, пока вы раздумываете!" Грузовой "фиат" с закрытым брезентовым кузовом уже стоит на пароме, за ним въезжает легковая машина. Следующего рейса мы ждать не станем!
- Не ждите, - произнес кто-то за нашей спиной по-чешски. - Дорога вокруг бухты хорошая и интересная.
Это наш земляк. "Родом он из моравской деревушки", - приходит в голову при виде человека, появившегося из толпы водителей и грузчиков.
- Насчет Моравии вы не ошиблись. Из Тршебича я. Только уж очень давно эго было… В Черногорию я попал полвека назад, в двенадцатом году…
В подобных ситуациях времени хватает как раз на биографию, изложенную телеграфным стилем. Сначала мясник и колбасник, потом матрос - сами знаете, желание побродить по свету, а молодости море по колено; потом долгие годы работал здесь в австрийском арсенале.
И вернулся бы домой, если бы… - голос старого Ржиги дрогнул, - если бы не потерял тут сына, в этих самых местах. - И он показал рукой на удаляющийся паром. - Сын был механиком на такой же посудине, однажды началась гроза, и его убило молнией…
Выезжаем из Каменари, и нам как-то не хочется разговаривать. Неужели эта бухта способна убивать? Этакая веселая и невинная девочка в ярком платьице, с большим синим бантом в волосах. Сверху на нее гордо смотрят горы, пухлые облачка шаловливо играют с ней в прятки. А девочка-франтиха в каждой излучине переодевается, ловко меняя свой наряд, и вот уж она в длинном вечернем платье; полными пригоршнями раскидывает по глади ослепительно сияющие жемчужины, как бы приглашая: "Пойдите со мной в хоровод, стройные богатыри гор…"
Но иногда девочку охватывает грусть, и она плачет, плачет долго и навзрыд. От Рисана, самого дальнего уголка бухты, до Црквице всего лишь несколько километров, а Црквице - место, известное всем метеорологам. Четыре тысячи шестьсот миллиметров осадков в год, сухо сообщает статистика, - самое дождливое место в Европе.
Проезжаем Пераст. Узкая асфальтовая дорога извивается как змея, и не будь у нас на коленях карты, мы бы совсем перестали ориентироваться в этой карусели. Компас в масляной ванне крутится, точно мотовило, восток то справа, то слева, но что тут компас! Любуйся лучше этими овидиевыми метаморфозами вокруг! По бирюзовой глади к нам подплыли два островка, на одном церквушка…
- …а другой еще не занят, - говорит Роберт, когда мы остановились и достали фотоаппараты. - Тут можно было бы построить санаторий. А по возвращении из путешествия я бы некоторое время поработал в невропатологическом отделении. Вот где лечить-то!..
Как бы в подтверждение этой доброй мысли на следующем же километре появилась деревушка, притулившаяся на левом берегу бухты. Она называлась Доброта.
Поворот номер двадцать пять
У нас захватило дух, когда мы взглянули наверх. Ехали мы, ехали, приковав взоры к воде, и вдруг очутились в ловушке. Конец бухты, конец сказке. Котор.
Когда-то мы видели фильм о Средней Азии - охота на редко встречающихся диких козлов. Самых породистых из стада, выбранных на племя, охотники окружают и загоняют на высокую скалу. И все-таки половина животных уходит от преследователей. Козлы отважно бросаются в глубину, на лету отталкиваются ногами от скал, лучшие из прыгунов достигают дна пропасти и скрываются невредимыми.
Здесь же все наоборот. Преследователи загоняют добычу в тупик на краю бухты, загораживают путь к отступлению - и теперь давайте, козлы, наверх, в горы, на крутые скалы, где какой-то военный стратег феодал понастроил крепостных стен, как будто эти кручи сами по себе были недостаточной защитой! Взглянешь надменным горам в лицо, увидишь каменные барьеры дороги - и примешься считать ее виражи, вырубленные буквально в отвесной скале, - и закружится голова. Последние повороты скрываются где-то у самого неба. Это, наверно, Ловчен, не гора, а, скорее, темная туча. Положа руку на сердце - мы объехали полсвета, но подобного не встречали даже в Кордильерах… Как будут вести себя наши "татры-805"?
Наполняем бензобаки до краев (с каким-то торжественным чувством, словно собираемся на великую битву), Ольдржих тайком проверяет тормоза, Они обязательно понадобятся нам, как только мы вскарабкаемся наверх. Но до того времени первое слово предоставляется моторам!
В самом деле удивительно, что об этой черногорской дороге так мало знают в Европе. Нам известны высокогорные трассы в швейцарских и австрийских Альпах; некоторые страшные участки знакомы многим автомобилистам, не говоря уж об участниках горных автогонок, наизусть знающих градусы подъема. А дорога, взбирающаяся из Котора на Ловчен? За несколько километров она поднимается от уровня моря ровно на тысячу метров!
- Здесь, на карте, у самой дороги имеется высотная отметка. Только никак не разберу - единица это или семерка. Не то тысяча сто пятьдесят девять метров, не то тысяча семьсот пятьдесят девять…