Кабот настойчиво просил и легко получил у Генриха VII для себя и своих сыновей разрешение отправиться на разведку от имени английского короля "во все земли, моря и заливы к западу, востоку и северу". Четыре корабля, оснащенные на средства бристольских купцов, вышли в 1497 году на запад. Держа курс на вест-норд-вест между 50-й и 60-й параллелями, экспедиция высадилась, как считают, 24 июня 1497 года на побережье Лабрадора у 56-го или 57° северной широты. Впрочем, об этом путешествии и о следующем сохранились очень неполные сведения из-за потери вахтенных журналов и карт, где мореплаватель отметил свои открытия.
Летом 1498 года Себастьян Кабот, сын Джованни, который первое свое путешествие совершал вместе с отцом, предпринял второе, на свой собственный счет, добился значительных результатов и, главное, более точных. Зайдя далеко на север, он, очевидно, поднялся до 67°37′, то есть до северного конца Девисова пролива. Считается, хотя и без достаточных оснований, что Себастьян проник в Гудзонов залив. Взяв курс на юг, он открыл остров Ньюфаундленд, который назвал Terra de Baccalaos, то есть Земля Трески, и спустился к юго-западу вдоль берега до 35° северной широты, на 5° севернее Флориды. Хотя ни он, ни его отец не увидели входа в залив Святого Лаврентия, открытие восточных берегов Северной Америки тем не менее принадлежит им.
Через два года, то есть в 1500 году, португальский моряк Гашпар Кортириал также решил отыскать дорогу в Восточную Азию, поднявшись к северу от земель, открытых Колумбом. Он отправился с двумя каравеллами, прошел до 60-й параллели, до оконечности побережья Лабрадора, уже виденного обоими Каботами, обследовал широкий вход, который не мог быть ничем иным, как Гудзоновым проливом, и назвал его пролив Аньян. Остановленный льдами исследователь вернулся в Лиссабон, совершив только часть намеченного. На следующий год он решил завершить свое исследование и с двумя кораблями покинул Португалию. Один вернулся в порт в конце года, а о другом, на котором находился сам Кортириал, больше никогда не было никаких известий. В мае 1502 года его брат Мигел отправился на поиски, но и он пропал. Потребовалось категорическое запрещение короля Мануэла, чтобы помешать отправиться третьему брату по имени Васкеанес…
Вести об открытиях Кабота и Кортириала широко распространились. Тотчас баскские, нормандские и бретонские моряки пересекли Атлантику и с 1504 года начали вести рыболовство на отмелях Ньюфаундленда и в заливе Святого Лаврентия. В 1506 году капитан Жан Дени из Онфлера составил карту прибрежных районов, посещаемых французскими рыбаками, и в 1507 дьепское судно "La Pensee" ("Мысль"), принадлежащее Жану Анго, доставило на новые земли первую партию нормандских эмигрантов. Затем его сын, которого также звали Жан, знаменитый правитель Дьепа, самовольно захватил эту морскую дорогу и иногда встречал португальцев. Известно, но стоит тем не менее напомнить, что в ответ на ущерб, нанесенный одному из его экипажей португальцами, Жан Анго объявил войну королю Португалии, вооружил флот, посадил на корабли восемьсот человек и блокировал порт Лиссабон. Монарх, не из самых сильных, вынужден был послать к дьепскому судовладельцу послов для переговоров на равных о возмещении ущерба.
Так Франция прокладывала путь к новым землям в северо-западном направлении с первых лет XVI века. Этот век отмечен также попытками создать большие испанские колонии в Мексике и Перу. Франциск I, намекая на исключительные притязания португальцев и испанцев на Новый Свет, говорил шутя: "Я хотел бы видеть завещания нашего праотца Адама, который оставил им такое прекрасное наследство". В 1524 году король Франции предпринял, однако, еще одну попытку: он послал Джованни Верраццано, флорентийского капитана, служившего во Франции, с поручением произвести разведку в северо-западном направлении. Верраццано выдержал все превратности своей суровой и рискованной профессии. Ураганы, шквальные ветры, болезни, течения - все, кажется, объединяется, чтобы помешать успеху. В момент, когда капитан, согласно приказу Франциска I, только что принял во владение земли, прилегающие к большой реке, устье которой образовало один из самых красивых рейдов и портов мира, ураган выбросил его корабли в открытое море. Этой рекой был Гудзон; голландцы построили здесь Форт-Амстердам, который затем уступили англичанам. Именно на месте Форт-Амстердама высится сейчас Нью-Йорк.
Верраццано, отброшенный на сто лье от берегов, возобновил попытки. Он смело продолжил обследование, разведал берега, лежащие севернее Флориды, видел реку Святого Лаврентия, впадающую в обширный залив, открытый Каботом и Кортириалом, и принял во владения от имени короля Франциска I прибрежные земли. К несчастью, другие, более тяжкие заботы отвратили французский двор от этой серии исследований, а катастрофа при Павии полностью их прервала на несколько лет.
Неизвестно, чем закончил Верраццано. Очевидно смертью, обычной для моряка, как его предшественник Кортириал и как, увы, множество других. Понадобилось десять лет, пока снова вспомнили об этих открытиях, и тогда возникла мысль попытаться извлечь из них что-нибудь. Инициатива принадлежала Филиппу де Шабо-Шарни, великому французскому адмиралу и фавориту Франциска I. Хотя он и не был моряком по профессии - в ту эпоху это не имело значения, - Филипп де Шабо, известный также под именем адмирала де Бриона, по названию имения, которым владела его семья, всерьез относился к своему титулу и успешно занялся делами навигации. У него возникла идея возродить план Верраццано. Король не возражал и предложил моряку из Сен-Мало Жаку Картье вернуться к делу флорентийского мореплавателя.
ЖАК КАРТЬЕ
В эту эпоху Жаку Картье, имя которого приобрело большую известность, было сорок лет. Настоящий бретонец, коренастый, крепкий, энергичный, скромный, обладающий мощной волей, характерной для людей его породы, при этом любитель приключений, как все моряки того времени, горел желанием отличиться открытием, прославившим бы его и принесшим пользу его стране.