- О да. Но он уже умер - saddhu умер. Не знаю, что сталось с англичанином. Может быть, уехал, как все они.
Спустя некоторое время служащий спросил меня:
- Что вы думаете об Индии?
- Сложный вопрос, - сказал я. Мне хотелось рассказать ему, как сегодня утром дети растаскивали объедки моего завтрака - смотреть на это было больно. Хотелось спросить, есть ли, по его мнению, доля истины в отзыве Марка Твена об индийцах: "Занятный народ. Кажется, для них священна жизнь любого существа, за исключением человеческой". Но вместо этого я, помолчав, добавил:
- Я здесь недавно.
- Я скажу вам, что я сам думаю, - произнес служащий.
- Если бы все люди, которые говорят о честности, справедливости, социализме и так далее, - если бы все эти люди начали с себя, в Индии все бы наладилось. Иначе дело кончится революцией.
Это был неулыбчивый человек лет пятидесяти двух с суровым лицом брахмана. Он не пьет и не курит. До того как устроиться на государственную службу, он был ученым - изучал санскрит в одном из индийских университетов. Каждое утро он встает в пять, съедает яблоко и горсть миндаля, запивая молоком; моется, молится и совершает долгую прогулку. Потом идет на службу. Чтобы показать пример подчиненным, он всегда ходит на работу пешком, обставляет кабинет скромно и не требует, чтобы его курьер носил униформу цвета хаки. Он сам признался, что его пример никого не вдохновляет: у подчиненных есть разрешения на парковку машин, роскошная мебель и курьеры в форме.
- Я их спрашиваю, зачем они тратят столько денег зря. Они мне говорят: "Хорошее первое впечатление - это очень важно". Я говорю этим прохвостам: "А какое будет второе?".
Слово "прохвост" срывалось с его языка часто. Лорд Клайв был прохвост, и почти все вице-короли - тоже. Прохвосты ничего не делают без взяток, прохвосты пытаются обмануть учетно-контрольное управление, прохвосты говорят о социализме, а сами купаются в роскоши. Мой знакомый гордился тем, что никогда в жизни не давал и не брат бакшиша: "Ни одной пайсы". Некоторые из его клерков брали; за восемнадцать лет на государственной службе он лично уволил тридцать два человека. Наверно, это рекорд, - предполагал он. Я спросил, в чем была их вина.
- Вопиющая некомпетентность, - сказал он. - Вымогательство. Мошенничество. Но я никого не выгоняю, не поговорив прежде по душам с его родителями. В управлении аудита был один прохвост, всегда щипал девушек за ягодицы. Индусок из хороших семей! Я сделал ему предупреждение, но он так и продолжал. Я сказал ему, что хочу увидеться с его родителями. Прохвост сказал, что им надо ехать за пятьдесят миль. Я дал ему денег, чтобы они заплатили за автобус. Они были люди бедные. Сильно переживали за своего прохвоста. Я сказал им: "Поймите: ваш сын очень виноват. Ом досаждает барышням, которые служат вместе с ним. Пожалуйста, поговорите с ним, втолкуйте ему, что если это будет продолжаться, мне придется его уволить". Родители уезжают, прохвост выходит на работу и через десять дней снова берется за свое. Я уволил его тут же, не сходя с места, и сделал запись в его личном деле.
Я спросил, не пытались ли ему отомстить.
- Да, один пытался. Однажды вечером он напился и пришел к моему дому с ножом. "Выходи, я тебя убью!". И так далее. Моя жена нервничала. Но я разозлился, прямо сам с собой не мог справиться. Я выбежал на улицу и хорошенько пнул прохвоста ногой. Он выронил нож и заплакал. "Не вызывайте полицию, - говорил, - у меня жена и дети". Понимаете, он был просто трус. Я его отпустил, и все меня ругали - говорили, надо было на него заявить. Но я отвечал, что он больше никогда никому угрожать не станет.
Еще был случай. Я работал в министерстве энергетики, проверял одних жуликов из Бенгалии. Строительство с нарушением нормативов, двойная бухгалтерия, приписки - расходы в пять раз больше, чем надо! И аморальность тоже. Один тип - сын подрядчика, богатей - содержал четырех проституток. Напоил их виски и заставил раздеться и вбежать нагишом в группу женщин и детей, которые совершали пуджу. Вот подлец! Ну, я им совсем не понравился, и когда я уезжал, на дороге к станции меня ждали четыре dacoits с ножами. Но я все предусмотрел: я поехал другой дорогой, и прохвосты меня не догнали. Через месяц dacoits убили двух других аудиторов.
Автомотриса, покачиваясь, обогнула гору, и мы увидели Симлу - город находился на противоположном склоне глубокого ущелья. Большая часть города занимает вершину холма; кажется, будто на холм надето седло, сшитое из лоскутов - ржавых крыш, но чем ближе подъезжаешь, тем сильнее иллюзия, будто окраины соскальзывают в ложбину. Симлу ни с каким другим городом не спутаешь: "Ее архитектурными доминантами являются такие столь необычные для этих мест сооружения, как готическая церковь, баронский замок и викторианский усадебный дом", как сообщает "Справочник Мюррея". На заднем плане за этими кирпичными зданиями виднеется остроконечный пик Джакху (его высота - восемь тысяч футов), а внизу ленятся друг к другу небольшие домики. Южная часть Симлы - одни сплошные обрывы, вместо улиц - бетонные лестницы. Из окон автомотрисы Симла выглядела чудесно: ветшающая роскошь на фоне заснеженных вершин.
- Я работаю в этом замке, - сказал служащий.
- Гортон-кастл, - проговорил я, заглянув в справочник.
- Наверно, ваш начальник - генеральный аудитор штата Пенджаб?
- Собственно, я и есть генеральный аудитор, - сказал он. Он не хвастался, а просто информировал.
На перроне в Симле носильщик приторочил мой чемодан к спине. Я тут же узнал от носильщика, что он из Кашмира, приехал на заработки на время курортного сезона. Служащий представился - его звали Вишну Бхардвадж и пригласил меня сегодня вечером к себе в гости на чаепитие.
Улица Молл кишела индийцами. Это были курортники, совершающие утренний променад. Тепло закутанные дети, женщины в шерстяных кофтах поверх сари, мужчины в твидовых костюмах: в одной руке трость, в другой книжица в зеленой обложке - путеводитель по Симле. Променад происходит по четкому графику: с девяти утра до полудня и с четырех дня до восьми вечера. Это продиктовано часом приема пищи и расписанием работы магазинов. График был установлен еще сто лет назад, когда Симла была летней столицей вице-короля Индии, и с тех пор совершенно не изменился. Неизменен и архитектурный облик города - ярко выраженное викторианство, но с вульгарным уклоном в грандиозность - ведь в колониях рабочая сила дешевая. Экстравагантные портики и водосточные желоба укреплены на специальных массивных опорах - а то, не ровен час, съедут под горку. Театр "Гэйети" (1887 года постройки) сохранил свое историческое название (правда, когда я там был, в нем проводилась "Духовная выставка", на посещение которой я не имел права); в Гортон-кастле по-прежнему занимаются крючкотворством, а в англиканской Церкви Христа (1857) - возносят молитвы; достойный какого-нибудь баронета дворец Растрапати Нивас, где ранее была резиденция вице-короля, теперь стал Индийским институтом высших исследований, но по его залам, где царит могильная затхлость, заезжие ученые семенят с подобострастным видом, точно какие-нибудь привратники. Между больших зданий разбросаны небольшие особнячки, каждый из которых имеет собственное имя: "Падуб", "Замок Ромни", "Лесная панорама", "Семь дубов", "Папоротник" - но теперь их населяют индийцы, индийцы особой, уважающей английское наследие породы. Это те, кто крепко держится за путеводители, трости, галстуки, чаепитие в четыре часа пополудни и вечернюю прогулку до Скэндэл-пойнта. Это Британская Империя со смуглым лицом, форпост, охраняемый от перемен курортниками-эпигонами. Впрочем, Симла, конечно, больше не очаг запутанных интриг, описанных Киплингом в "Киме". За истекшие сто лет она определенно присмирела. Когда-то именно здесь ступила на стезю разврата Лола Монтес, la grande horizontale, но единственные женщины, которых я здесь видел без сопровождения мужей, были малорослые краснолицые тибетки в стеганых кофтах, таскавшие по Молл на горбу тяжелые камни.
Я отправился к мистеру Бхардваджу на чаепитие, ожидая скромной трапезы. Однако на стол подали восемь или девять блюд: pakora - овощи, пассерованные на сливочном масле, poha - рис, смешанный с горохом и приправленный кориандром и куркумой; khira - мягкий сладкий пудинг из риса на молоке; chaat - это наподобие нашего фруктового салата, но с добавлением лимонов и огурцов; тамильское лакомство murak - здоровенные кренделя с орехами; картофельные лепешки tikkiya; сладкие сахарные шарики, намазанные сливками, под названием malai; и пахнущие миндалем pinnis. Я наелся до отвала, а на следующий день побывал в кабинете мистера Бхардваджа в Гортонкастле. Обстановка, как он и рассказывал, была скромная. Над его столом висел листок с фразой:
"МНЕ НЕ ВАЖНО, КАК ВЫ БУДЕТЕ ОПРАВДЫВАТЬСЯ ЗА НЕВЫПОЛНЕНИЕ РАБОТЫ В СРОК; МНЕ ВАЖНО, ЧТОБЫ РАБОТА БЫЛА ВЫПОЛНЕНА ВОВРЕМЯ.
Джавахарлар Неру".
По Джайпуру с мистером Гопалом
- Что это? - спросил я мистера Гопала, рекомендованного мне посольством, указывая на сооружение наподобие крепости.
- Это вроде крепости, - сказал он.
Когда мы познакомились, он посмеялся над "Справочником Мюррея", который я таскал с собой: