Как до воды? Ведь это коса. Коса должна соединяться с берегом. Ушаков медленно обходит ее. Со всех сторон она окружена морем, покрытым молодым льдом. Значит - остров.
Они открыли новый остров! Первое географическое открытие!
Ушаков в честь этого события стреляет в воздух. Скорее бы устроить эскимосов и приняться за главное дело - обследовать Землю Врангеля.
А эскимосов открытие не очень-то волнует. Остров и остров, пусть будет так. Их больше интересуют медведи. От нанука, подстреленного по дороге сюда, ничего не осталось.
Что ж, следующий день они посвятят охоте. Ушакову хочется, чтобы эскимосам понравилось тут.
- Поедете еще раз на север?
- Поедем, умилек.
- Дорога вам известна, пора ездить без меня.
- А с тобой лучше, - отвечает Кивъяна.
Нет, так не пойдет, нельзя же быть нянькой у эскимосов.
- Ты ведь мужчина, Кивъяна. Неужели боишься заблудиться?
- С тобой лучше, - упрямо повторяет Кивъяна и почему-то оглядывается.
Ушаков тоже смотрит по сторонам. Никого, кроме них, нет.
Мрачные тучи быстро летят над землей, серая мгла подбирается с севера. Ветер режет лицо.
- Плохое место, - Кивъяна плюет под ноги. - Тут живет злой дух.
- Почему ты решил?
- Так, - отвечает Кивъяна.
- Так! Так! - поддерживают его остальные эскимосы.
Этого еще не хватало - духов!
- Без тебя, умилек, сюда не поеду, - твердо говорит Кивъяна.
Глава третья
ПОЛЯРНАЯ НОЧЬ
беда за бедой
Завыли, засвистели метели. Все меньше света в дневное время, все длиннее ночь - как будто кто-то добавляет и добавляет в небо черной краски.
Около яранг намело сугробы.
Море сковал лед.
Ветер злится, ищет щелки в стенах дома, на чердаке. Он срывает с земли снег и бросает его в лицо человеку, рискнувшему выйти на улицу.
Приближается полярная ночь. Улетели почти все птицы. Вот уже солнце в последний раз выглянуло из-за горизонта - показало краешек оранжевого диска и спряталось.
Только в новом году увидят теперь люди солнце.
В тихий час на небе играют сполохи северного сияния. Дивный, свет - то зеленый или матово-белый, то желтый или палевый - переливается над головой. Красиво, очень красиво, но почему-то немного не по себе после этой безмолвной музыки.
Ртутный столбик на градуснике опускается уже до отметки минус тридцать пять. Тридцать пять градусов мороза! Летит ворон, за ним тянется в воздухе белый след. Это замерзший мгновенно пар от дыхания ворона.
Зима.
С нею пришла первая беда.
Эскимосы реже и реже выходят охотиться. Они не отъезжают далеко от дома, а это значит, что добычи не много.
Трудно эскимосам приживаться на новом месте. Страшно. Чужая земля.
Только Иерок ничего не боится.
Вместе с Ушаковым ездит на север, где почти всегда есть добыча. Бывает, соберутся с ними и другие эскимосы, но стараются не отходить от Ушакова, держатся поближе к палатке, мешают охотиться.
Так не добудешь достаточно мяса для людей, для собак.
Лучше уж промышлять вдвоем с Иероком. Вдвоем они всегда привозят тушу медведя, и тогда в ярангах слышен смех ребятишек, звонкие голоса женщин.
Но разве прокормишь одним или двумя медведями целое поселение?
Есть еще два смелых охотника - Скурихин и Павлов. Скурихин обосновался на западной стороне острова, там и живет. До него далеко. А Павлов стал заместителем Ушакова. Он всегда остается в поселке, когда умилек уезжает.
Вот и сейчас Ушаков в походе, вместе с Иероком. Они убили одного медведя, но этого мало. Надо убить хотя бы трех. Можно убить - очень много медвежьих следов. Только держатся звери ближе к морю, а там после шторма взломало лед.
Медведю купание в море - ерунда, у него слой жира сантиметров шесть-семь. Охотникам купаться в ледяной воде ни к чему.
Нужно найти зверя на берегу.
- Свежий след! - кричит через час Ушаков.
В снегу огромные вмятины. Можно опустить в дыру ногу, и еще останется место. Ну и лапка у этого зверя!
- Так не надо делай, - просит Иерок, - Не наступай. Медведь узнает, что ищем его, уйдет.
Ушаков послушно обходит след, ему не хочется огорчать друга. Они торопятся за недавно прошедшим медведем, но следы приводят их к морю.
Дальше не пройти. Молодой лед - тонкий. Видно, что в нескольких местах он разломан - не выдержал тяжести медведя.
Приходится начинать все сначала.
И второй, и третий, и четвертый след выводят их к морю. Все ясно: где-то там, у чистой воды, медведи охотятся на нерпу.
Сидят охотники на берегу, посасывают трубки. Настроение неважное. Только даром теряют время.
- Будем хитрить нанука, - решает Иерок.
Эскимос сует трубку за пазуху, достает с нарт жирный кусок нерпы. Из плавника разводит костер.
- Смотри нанука, - говорит Ушакову, - Нанук услышит нерпу, придет сюда.
Потрескивают в огне дрова, шипит и шкварчит нерпичий жир. Легкий ветерок с берега уносит запах нерпы в море.
- Идут! - Ушаков напрягает глаза, вглядывается во мглу и замечает, как по льду торопится к ним целая медвежья семья. Мать и два годовалых медвежонка. В каждом, наверное, килограммов по сто весу.
Охотники прячутся, готовят оружие. Но медведи до берега не доходят. Они останавливаются неподалеку - на куске старой льдины.
Десять минут, двадцать… Звери не спешат к людям, играют или просто лежат. Три смутных пятна. По меньшей мере, полтонны мяса.
Не сговариваясь, Ушаков с Иероком подхватывают винчестеры и бросаются по молодому льду к медведям. Будь что будет!
Ух! Ушаков погружается в море. Сильное течение тянет под лед, ледяная вода обжигает тело. Рукавиц уже нет, пальцы судорожно вцепились в кромку льда.
Жжет, жжет мороз мокрые руки. Течение тащит за ноги в глубину.
- Умилек! - слышит Ушаков голос Иерока… - Нож! Нож!
Да, он забыл о ноже. Одной рукой Ушаков держится, другой находит на поясе нож и втыкает его в рыхлый лед. Это уже точка опоры.
- Лови! - снова кричит Иерок.
Эскимос достает тонкий ремень, к одному концу привязывает точильный брусок. Бросает ремень Ушакову.
Георгий Алексеевич пропускает ремень под мышки.
Иерок осторожно вытягивает его из воды. И тут же проваливается сам. Тоже втыкает в лед нож, держится.
Теперь Ушаков тащит эскимоса на ремне.
Они ползут по льду, но стоит встать на ноги - проваливаются.
Сколько уже раз искупались они? Тело не чувствует холода. Сводит судорогой ноги. Пальцы с трудом удерживают ремень.
Вот и берег. Ушаков валится на снег.
- Беги! Беги! - кричит Иерок. - Нельзя лежать.
Мокрая одежда быстро заледенела, хрустит на ходу.
Зубы выбивают дрожь.
- Беги!
Острая боль пронзает Ушакова. Он останавливается. Боль не утихает.
- Иди! Плохо будет! - толкает в спину эскимос.
Под одеждой хлюпает вода. Скоро она превратится в лед.
До дома семьдесят километров.
Что за мальчишество - гоняться по молодому льду за медведями?! Начальник острова… Эскимосы без мяса…
Они забираются на нарты, погоняют собак. Темно, мороз. Уже, кажется, нет ни рук, ни ног - Ушаков не чувствует их.
Трясутся на кочках нарты. Каждая кочка отдает болью.
Не заболеть бы серьезно. Тогда - конец всем планам, надеждам.
Час, второй, третий… Сколько они едут?
- Умилек! Умилек! - едва слышит он голос Иерока. - Упадешь. Надо держаться за нарты.
Десять часов пути. В глазах какой-то туман. Ушаков и Иерок - две ледяные глыбы. Их снимают с нарт, вносят одного в дом, другого в ярангу. Острыми ножами разрезают одежду.
злой волшебник и азбука
…Ушаков идет по тайге.
На высоких кедрах зреют шишки с орехами - он чувствует во рту маслянистый вкус этих орешков.
Под ногами кустики голубики, сизые ягоды с темным отливом висят на веточках. С дерева на дерево скачет рыжая белка. Она хитро посматривает сверху.
Запах смолы кружит голову. Родные леса… Таежный ручей булькает у корней могучей ели, в нем мелькают тени рыб. Рыбы вяло плавают в холодной торфяной воде…
Командир партизанского отряда сидит у костра. Острым ножом он режет из чурбачка деревянную ложку. Командир вынимает из рыжей бороды залетевшую туда белую стружку, говорит: "Товарищ Ушаков, мы плутаем по тайге седьмой день. Все устали, разбита обувь. У нас раненые, больные, нет еды. Вы родились в таежных местах. Я приказываю вам, прошу вас: выведите отряд к какому-нибудь селу".
За плечами винтовка, на кожаном ремне подсумок с десятком патронов. Ушаков почему-то один в тайге. Поваленное сгнившее дерево преграждает ему путь. Резко кричит какая-то птица.
Надвигаются сумерки. Под ногами чавкает болотная жижа. Еще шаг - и Ушаков проваливается в трясину. Схватиться не за что. Его засасывает, он уже погрузился по грудь.
Страшно. Тяжело дышать. Скоро трясина подберется ко рту и…
"Ты что делаешь здесь? - спрашивает Дерсу Узала. Он сидит на корточках напротив и не проваливается в трясину, - Зачем лезешь в грязь? Глаза есть? Тебя по всему тайга Арсеньев ищет. Долго будешь сидеть здесь?"
- Тону, погибаю, - шепчет сдавленно Ушаков, - Спаси, Дерсу…
"А-а…" - Дерсу поднимается, хватает Ушакова за волосы и резко дергает вверх…