16
Музыка кончилась, и кто-то стал вкрадчиво говорить на красивом и непонятном языке. Надо бы встать и выключить приемник, но Августу лень подняться. А Неле положила голову ему на плечо, закрыла глаза и делает вид, что ничего не слышит. На мгновение она вырвалась из цепких лап размышлений о своем возрасте. Почему-то приходят мысли о далеких южных пляжах и шоколадных детях с физиономиями, измазанными помидорным соком. Она чувствует головой сильное плечо Августа и слышит удары его сердца. Хорошо, когда есть сердце, бьющееся для тебя... Она открывает глаза.
- Я думал, ты спишь, - говорит Август. - Поди, выключи радио.
Неле покорно встает, поворачивает пластмассовое колесико и садится на кровать.
- Давай спи, - говорит она Августу, отстраняя его руки. - А то завтра чуть свет притащится твой пьяный приятель. Только сумасшедшие могут приглашать в гости в такое время.
- Иногда я доволен, что на меня не распространяются ваши умные правила, - бормочет Август, закрывая глаза.
- Дуракам легче, - вздыхает Неле. Сон прошел, и кончилось мгновение бездумья.
- Не действуй мне на нерв, - миролюбиво говорит Август и берет ее за руку. Через две минуты он уже спит. Рука его отпускает пальцы Неле. Она еще долго сидит, слушая, как за окном воет ветер. Ей жаль мгновения и хочется сбросить с себя что-то, тяжело ложащееся на плечи. Жизнь, кажется, была интереснее до того, как пришла любовь.
Резкий пронзительный звук заставляет ее вздрогнуть. Она не сразу соображает, что это звонок. Неле запахивает халат, идет в прихожую и, не спросив, кто там, открывает дверь.
- Мне нужен Лееман, - говорит широколицый молодой человек в запорошенной снегом шляпе. - Его вызывают на судно. Срочный выход.
- Пройдите и посидите здесь, - указывает Неле на соломенное кресло. - Я его сейчас подниму.
- Вы его жена?
- Почти, - говорит Неле, глядя человеку в глаза. Он не выдерживает взгляда, опускает голову и что-то мычит.
Неле проходит в комнату и начинает будить Августа.
- Угу, - ворчит он. -В чем дело, Неле?
- За тобой пришли.
- Гони в шею. - Август поворачивается лицом к стене.
- Тебя требуют на судно. Срочный выход. - Неле трясет его за плечо. Безвольное лицо Августа с оттопыренными губами вызывает в ней чувство, которое она боится назвать его настоящим именем.
- Не тряси меня, я не персиковое дерево, - стонет Август. - Сообщи этому пирату, что я завтра беру расчет.
- Хорошо. - Неле поднимается с кровати и подходит к двери. - Я сообщу этому пирату, что ты завтра берешь расчет.
Она открывает дверь. Август мгновенно садится на кровати.
- Но-но! - он поднимает кулак. - Я тебе сообщу!.. Скажи человеку, что я в момент. Как он выглядит?
- Скуластый, в шляпе.
- Боцман, чтоб его...
Неле подбегает к Августу и порывисто целует его лицо, плечи, руки. Он удивленно отстраняет ее.
17
Игорь не без труда нашел нужный дом на улице Старых Рыбаков, поднялся на последний этаж и позвонил, гневно размышляя о том, с кем он застанет сейчас эту лису. Он уже полчаса не называет иначе Веру Владимировну, и в его груди клокочет обида. Седая до желтизны, опрятно одетая старушка открывает дверь.
- Мне нужно Веру Владимировну, - говорит Игорь.
Сначала старушка смотрит на него исподлобья, потом глаза ее теплеют, и она проводит Игоря в комнату. Вера Владимировна стоит у детской кроватки с сеткой. На ней пестрое платье и какая-то странная, очень домашняя прическа. Она поворачивается к Игорю, и вид у нее немного растерянный. Игорь стоит молча, удивленный и потрясенный. Белокурая девочка лет трех встает на ножки, облокачивается на прут, поддерживающий сетку, и смотрит на Игоря круглыми темно-синими глазами. На лице у нее очень серьезное и даже несколько удивленное выражение.
- Ложись, Аленка, - говорит Вера Владимировна. - Дядя не к тебе пришел.
- А этот дядя - не папа?
Тихо звякнула посуда на столе. Аленка медленно переводит взгляд темно-синих глаз на Веру Владимировну.
- Нет, - говорит Вера Владимировна. - Папа не скоро приедет. Ты должна еще подрасти.
- Тогда я лягу, - задумчиво произносит Аленка, ложится, натягивает на себя одеяльце и поворачивается к стене. Вера Владимировна включает настольную лампу и делает Игорю знак, чтобы он выключил люстру. Игорь оборачивается, находит выключатель и гасит свет, а Вера Владимировна, накрыв лампу темной шалью, подходит к нему.
- Понимаете, в садике ей рассказали, что у всех детей должны быть папы. Вот она и волнуется. Наверное, выход в море?
- Да, - кивает головой Игорь. - "Аэгна" просит помощи. В час ночи выход.
- Да, пора идти. Я сейчас соберусь. Сядьте так, чтобы ко мне спиной. - Вера Владимировна указывает ему стул. Старушка, собрав со стола посуду, выходит из комнаты. Игорь садится и смотрит на детскую кроватку. Наверное, Аленка родилась уже после того, как тот погиб... А что это за старушка?
- Это ваша мама? - спрашивает Игорь.
- Нет, это его мать. Дочке здесь удобнее. Я ведь плаваю... Как вам удалось уйти с судна? Ведь вы на вахте.
- Да ерунда. Отпросился.
Скосив глаза, он видит, как Вера Владимировна натягивает длинный теплый чулок. Сердце начинает проделывать в груди какие-то не предусмотренные медициной кривые. Он никогда не мог подумать, что человеческая нога - это так прекрасно. Наверное, это совершенно особенная нога. Конечно, особенная, раз от такой красоты захватывает дыхание... Вера Владимировна замечает его взгляд, хмурится и показывает кончик языка. Игорь заставляет себя отвернуться, но это ему удается не сразу. Наконец она надевает пальто и говорит:
- Ну пойдем, штурман.
Игорь встает и, избегая глядеть на нее, выходит вслед за ней на лестницу.
- Как же все-таки вы удрали? - улыбаясь, спрашивает Вера Владимировна. - Может быть, без разрешения?
- С разрешения, - вздыхает Игорь. - Капитан влепил мне выговор за то, что я не хотел дать ваш адрес, но все-таки разрешил пойти самому. Он же не выйдет в море без радиста. Расчет!
- Ну разве можно так, Игорь Петрович. Ведь вы знаете, что Каховский ничего не забывает. Это мальчишество с вашей стороны.
Она хочет сказать еще что-то столь же укоризненное, но Игорь смотрит на нее такими ясными, влюбленными глазами, что Вера Владимировна останавливается и опускает руки. Он целует ее, не в силах оторваться и перевести дыхание, забыв о том, что она старше его на десять лет, забыв о ней, о себе и чувствуя только горячую силу, клокочущую в тесном для нее теле. И Вера тоже забывает о нем, о себе, о лестнице, потому что это ее первый поцелуй за три года. Думать можно будет потом... Наконец она отталкивает Игоря и шепчет:
- Сумасшедшие. Ведь нас ждут!
Они выбегают на улицу, в пургу, в перехлест вихрей, и даже всей силы стихии не хватает на то, чтобы охладить им лица.
18
Ровно в час ночи "Нептун" отходит от причала и медленно движется к выходу из порта, осторожно раздвигая тупым носом плоские овальные льдины. Красный и зеленый огоньки, обозначающие концы входных молов, проплывают вдоль бортов судна. Капитан Каховский резко опускает вниз ручку машинного телеграфа.
Старший помощник капитана Михаил Васильевич Гулин включает щелевую лампу над прокладочным столом и записывает время поворота. Капитан подходит к столу. Набросав несколько строк на листке бумаги, он отдает листок помощнику.
- Отнесите радистке. Пусть передаст Демидову.
В радиорубке тепло и по-домашнему уютно. Пахнет мандаринами, изоляцией, духами. Не убирая руку с ключа, Вера Владимировна оборачивается к старпому, на секунду замешкавшемуся у двери.
- Проходите, Михаил Васильевич. Все равно здесь уже напачкано.
Старпом протягивает ей листок.
- Есть связь? Надо передать Демидову.
- Пока есть. Они уже на камнях. Тише.
Гулин ждет, пока она кончит прием радиограммы.
- Они затопили трюм, - говорит наконец радистка, пишет несколько слов на бланке и протягивает его старпому. - Тут их координаты.
Старпом читает и кривит губы.
- Плохо. Нам туда никак не подойти. Ну, я пошел наверх.
- Как вы думаете, долго они еще продержатся?
- Трудно сказать. Смотря как сели. В конце концов "Аэгну" разобьет. Это вопрос времени.
- Как это ужасно, - вздрагивает Вера Владимировна. - Такое в двадцатом веке!
- Добавьте: во второй половине. Но двадцатый век, голубушка, наступил еще далеко не везде и не для всех, - криво усмехается старпом. - Ну, мне пора.
Он надвигает шапку и выходит из радиорубки.