- В течение нескольких дней каждый год, - объяснил он бесцеремонно лорду Кили, - мы занимаем Сан Исирдо. Просто чтобы напомнить себе, что форт еще существует и помешать кому-либо еще здесь расположиться надолго. Нет, не выселяйте своих людей из казарм. Мои люди не нуждаются в крыше. И мы не будем стоять у вас на пути, полковник. Я устрою своим бандитам тренировочный марш через границу в течение следующих нескольких дней.
Позади последних фургонов скрипели, закрываясь, большие ворота форта. Створки ворот соединились, и один из людей Кили поставил на место запорный брус. Полковник Рансимен спешил из башни - поприветствовать полковника Оливейру и пригласить на ужин, - но Оливейра отказался.
- Я ужинаю с моими людьми, полковник. И никаких исключений из правил. - Оливейра говорил на хорошем английском, и почти половина его офицеров были британцы - результат политики объединения португальской армии и сил Веллингтона. К восторгу Шарпа одним из офицеров caçadores был Томас Гаррард, который служил с вместе Шарпом рядовым в 33-м полку и который использовал в своих интересах перспективы, предлагаемые британским сержантам, согласным присоединиться к португальской армии. Они последний раз встречались в Алмейде - как раз тогда, когда огромная крепость взорвалась, что привело к сдаче гарнизона. Гаррард был среди защитников крепости, вынужденных сложить оружие.
- Проклятые ублюдки эти жабы! - сказал он с чувством. - Держали нас в Бургосе на пайке, достаточном, чтобы прокормить крысу, и что там была за жратва - одна гниль. Боже правый, Дик, мы с тобой видали дрянную жратву, но эта была действительно поганая. И все потому что проклятый собор взорвался. Я хотел бы встретить французского артиллериста, который сделал это, и свернуть его треклятую шею!
По правде говоря, это Шарп взорвал склад боеприпасов в склепе собора, но вряд ли было благоразумно признаваться в этом.
- Это был ужасно, - согласился Шарп.
- Вы ушли на следующее утро, не так ли? - спросил Гаррард.
- Кокс не позволил бы нам уйти. Мы хотели пробиться через осаждающих, но он говорил, что мы должны вести себя достойно и сдаться. - Он покачал головой. - Хотя теперь это не имеет значения.
- Жабы обменяли меня, и Оливейра предложил мне присоединился к его полку, так что теперь я - капитан, как и ты.
- Прекрасно!
- Они - хорошие парни, - тепло сказал Гаррард, глядя на свою роту, которая расположилась бивуаком под открытым небом возле северных крепостных валов; португальские походные костры ярко горели в сумраке. Пикеты Оливейры стояли на каждом крепостном валу и охраняли башни у ворот. При таких надежных часовых Шарп мог не выставлять в охранение собственных стрелков, но он все еще опасался нападения и поведал Гаррарду о своих опасениях, когда они вдвоем прогуливались вдоль темных крепостных валов.
- Я услышал о Лупе, - сказал Гаррард. - Он настоящий ублюдок.
- Злобный как дьявол.
- И ты думаешь, что он придет сюда?
- Так говорит мой инстинкт, Том.
- Черт, проигнорируй его, и можешь рыть себе могилу, а? Пойдем навестим полковника.
***
Но Оливейру было не так легко убедить в основательности опасений Шарпа, к тому же и Хуанита де Элиа не помогала взаимопониманию. Хуанита и лорд Кили вернулись после целого дня охоты и вместе с отцом Сарсфилдом, полковником Рансименом и полдюжиной офицеров Real Compania Irlandesa были гостями на ужине у португальцев. Хуанита высмеяла предупреждение Шарпа.
- Вы думаете, что французский бригадир будет беспокоиться из-за какого-то английского капитана? - спросила она насмешливо.
Шарп подавил приступ злобы. Он говорил с Оливейрой, а не со шлюхой Кили - но здесь было не место и не время для ссоры. Кроме того, он чувствовал, что каким-то странным образом их взаимная неприязнь заложена в них от природы и потому - неизбежна. Она будет приветливо болтать с любым другим офицером в форте, даже с Рансименом, но с Шарпом в лучшем случае ограничится вежливым приветствием и тут же повернется и уйдет.
- Я думаю, что он беспокоится из-за меня, мадам, - сказал Шарп мягко.
- Почему? - требовательно спросил Оливейра.
- Говорите! Рассказывайте все! - сказал Кили, видя, что Шарп колеблется.
- Ну что, капитан? - поддразнила Шарпа Хуанита. - Язык проглотили?
- Я думаю, что он беспокоится из-за меня, мадам, - сказал Шарп, уязвленный, - потому что я убил двух его солдат.
- О, Боже! - Хуанита притворилась потрясенной. - А я-то думала, что на войне это обычное дело!
Кили и часть португальских офицеров улыбнулись, но полковник Оливейра только внимательно посмотрел на Шарпа, словно тщательно выбирая слова. Наконец он пожал плечами.
- Почему его волнует, что вы убили двух его солдат? - спросил он.
Шарп сомневался, стоит ли признаваться в том, что, как он знал, было преступление против законов войны, но едва ли он мог уйти от ответа. Безопасность форта и всех людей внутри него зависела от того, удастся ли убедить Оливейру в реальности опасности, поэтому очень неохотно он описал изнасилованных и убитых детей и взрослых жителей той деревни и то, и как он захватил двух людей Лупа и поставил их к стенке.
- У вас был приказ расстрелять их? - спросил Оливейра, догадываясь, каков будет ответ.
- Нет, сэр, - сказал Шарп, чувствуя, что все смотрят на него. Он знал, что, возможно, совершает ужасную ошибку, признаваясь в совершении казни, но он во сто бы то ни стало должен был убедить Оливейру в опасности - и поэтому он описал, как Луп прискакал в маленькую горную деревушку, чтобы спасти две солдатские жизни, и как, несмотря на его просьбы, Шарп приказал их расстрелять. Полковник Рансимен, слыша рассказ впервые, недоверчиво покачал головой.
- Вы расстреляли людей Лупа у него на глазах? - удивленно спросил Оливейра.
- Да, сэр.
- Так эта вражда между вами и Лупом - личная вендетта, капитан Шарп? - спросил португальский полковник.
- В некотором смысле, сэр.
- Или да или нет! - отрезал Оливейра. Он был действительно вспыльчив, напомнив Шарпу генерала Крофорда, командующего легкой дивизией. У Оливейры было то же самое неприятие уклончивых ответов.
- Я полагаю, что бригадир Луп нападет очень скоро, сэр, - настаивал на своем Шарп.
- Доказательство?
- Наша уязвимость, - сказал Шарп. - И еще то, что он назначил цену за мою голову, сэр. - Он знал, что это прозвучит как проявление слабости, и покраснел, когда Хуанита громко засмеялась. Она была одета в форму Real Compania Irlandesa, но расстегнула воротник мундира и рубашки, так что отблески пламени играли на ее длинной шее. Каждый офицер вокруг огня казался очарованным ею, и неудивительно, поскольку она казалась совершенно экзотичным существом в этом мире пушек, пороха и камня. Она сидела близко к Кили, облокотившись на его колено, и Шарп задавался вопросом, не объявили ли они о своей помолвке. Отчего-то все гости за ужином были празднично настроены.
- И какова цена, капитан? - спросила она насмешливо.
Шарп едва удерживался от ответа, что награды более чем достаточно, чтобы оплатить ее услуги в течение ночи.
- Я не знаю, - солгал он вместо этого.
- Не может быть много, - сказал Кили. - Престарелый капитан вроде вас, Шарп? Пара долларов, возможно? Или мешок соли?
Оливейра поглядел на Кили, и взгляд его выражал неодобрение пьяным насмешкам его Светлости. Полковник затянулся сигарой и выпустил струю дыма над огнем.
- Я удвоил часовых, капитан, - сказал он Шарпу. - И если этот Луп действительно явится, чтобы требовать вашей головы, мы дадим ему бой.
- Когда он явится, сэр, - ответил Шарп. - И могу я предложить, со всем уважением, сэр, что вы поставите часовых в башнях у ворот?
- Вы не сдаетесь, да, Шарп? - прервал его Кили. Перед прибытием португальского батальона Шарп попросил, чтобы Кили переместил Real Compania Irlandesa в башни, но Кили безапелляционно отказался. - Никто не может напасть на нас отсюда, - сказал Кили теперь, повторяя свои прежние аргументы. - И в любом случае, если они нападут, мы должны драться с ублюдками на крепостных стенах, а не в башне.
- Мы не можем драться на крепостных стенах… - начал Шарп.
- Не говорите мне, где мы можем драться, черт вас возьми! - закричал Кили, напугав Хуаниту. - Вы - выбившийся в люди капрал, Шарп, а не чертов генерал. Если французы придут, то, черт побери, я буду драться с ними так, как я хочу, и побью их, как мне нравится, и я не буду нуждаться в вашей помощи!
Вспышка смутила собравшихся офицеров. Отец Сарсфилд хмурился, как если бы он искал некоторые смягчающие выражения, но именно Оливейра наконец сломал неловкую тишину.
- Если они придут, капитан Шарп, - сказал он серьезно, - я буду искать укрытия там, где вы советуете. И спасибо за ваш совет. - Оливейра поклонился, показывая, что все свободны.
- Доброй ночи, сэр, - сказал Шарп и пошел прочь.
- Десять гиней плюс цена вашей головы на то, что Луп не придет, Шарп! - выкрикнул Кили ему вслед. - Что это с вами? Упали духом? Не хотите держать пари как джентльмен?
Кили и Хуанита смеялись. Шарп пытался игнорировать их.
Том Гаррард догнал Шарпа.
- Я сожалею, Дик, - сказал Гаррард и затем после паузы спросил: - Ты действительно расстрелял двух жаб?
- Да.
- И правильно. Но я не стал бы слишком многим говорить об этом.
- Я знаю, я знаю, - сказал Шарп, затем покачал головой. - Проклятый Кили!
- Его женщина - редкая штучка, - сказал Гаррард. - Напоминает мне ту девочку, которую ты подцепил в Гавилгуре. Ты помнишь ее?