- Я был там однажды. Гарнизонная служба в Дублинском замке. Шесть месяцев страдания, Шарп, без единого кусочка должным образом приготовленной еды. Бог видит, Шарп, я стремлюсь быть хорошим христианином и любить моих собратьев, но ирландцы действительно иногда достают. Не то чтобы некоторые из них не были самыми хорошими товарищами, которых только можно найти, но они могут быть такими тупыми! В самом деле, Шарп, я иногда задавался вопросом: уж не морочат ли они мне голову? Притворяются, что не понимают самых простых приказов. Понимаешь это? И есть кое что еще, Шарп. Мы должны будем быть благоразумными, ты и я. Ирландцы, - тут Рансимен с трудом наклонился вперед, как если бы доверял что-то очень важное Шарпу, - они в большинстве своем римские католики, Шарп. Паписты! Нам придется придерживать свои религиозные взгляды, чтобы не вызвать их возмущение! Ты и я можем знать про себя, что Папа Римский - перевоплощение Блудницы Вавилонской, но делу не поможет, если мы скажем об этом вслух. Знаешь, что я подразумеваю?
- Вы подразумеваете, что не будет никакого Золотого Руна, сэр?
- Добрый малый! Я знал, что ты поймешь. Точно. Мы должны быть дипломатичными, Шарп. Мы должны понимать. Мы должны принимать этих парней так, будто они англичане. - Рансимен обдумал свое утверждение и нахмурился: - Или почти англичане, так или иначе. Ты ведь из рядовых, не так ли? Следовательно, эти соображения могут быть не вполне очевидны для тебя, но если ты только не забудешь помалкивать о Папе Римском, ты не наделаешь непоправимых ошибок. И скажи твоим парням то же самое, - добавил он торопливо.
- Многие из моих людей - сами католики, сэр, - уточнил Шарп. - И к тому же ирландцы.
- Так и должно быть, так и должно быть. Каждый третий в этой армии - ирландец! Если когда-нибудь будет мятеж, Шарп… - Полковник Рансимен вздрогнул, представив бунтующих папистов в красных мундирах. - Ладно, нет смысла забивать себе головы этим, не так ли? Просто игнорируйте их позорную ересь, Шарп, просто игнорируйте ее. Игнорировать - единственно правильное отношение к папистам, всегда говорил мой дорогой отец, а сжигать их у столба - единственное известное лекарство. Он был епископом, так что разбирался в этих делах. О, и еще одно, Шарп: я был бы обязан, если бы ты не называл меня "полковником Рансимен". Они еще не заменили меня, таким образом я - все еще Генеральный управляющий фургонами, так что следует говорить "генерал Рансимен".
- Конечно, генерал, - сказал Шарп, скрывая улыбку. После девятнадцати лет в армии он хорошо изучил таких, как полковник Рансимен. Человек покупал себе каждое повышение вплоть до подполковника, и на этом застрял, потому что получить звание выше этого можно только по старшинству и за заслуги, но если Рансиен хочет называться генералом, что ж, Шарп может и подыграть ему. Он уже понял, что от Рансимена вряд ли можно ждать неприятностей, поэтому не стоит противоречить ему в такой мелочи.
- Добрый малый! Ах! Ты видишь этого тощего парня, который уходит? - Рансимен указал на человека, направляющегося к арке на выходе из постоялого двора. - Клянусь, что он оставил на столе почти полный бурдюк вина. Видишь? Пойди и прихвати его, Шарп, будь добрым товарищем, прежде чем горбатая девчонка наложит на него свою лапу. Я сам бы пошел, но проклятая подагра как-то особенно грызет меня сегодня. Иди же, иди, я хочу пить!
Шарп был спасен от унизительной обязанности обшаривать чужие столы, словно нищий, появлением майора Майкла Хогана, что позволило Шарпу вернуться к столу, заваленному остатками завтрака Рансимена.
- Добрый день, полковник, - сказал Хоган, - и это - великий день, не так ли?
Шарп заметил, что Хоган преднамеренно подчеркивает свой ирландский акцент.
- Жаркий, - отозвался Рансимен, промакивая салфеткой пот, который стекал по пухлым щекам, и затем, внезапно осознав, что сидит с голым животом, безуспешно попытался стянуть края корсета. - Ужасно жаркий, - сказал он.
- Это - солнце, полковник, - сказал Хоган очень искренне. - Я заметил, что на солнце обычно бывает жарко. Вы заметили это?
- Ну, конечно, это - солнце! - сказал Рансимен, сконфуженный.
- Значит, я прав! Не правда ли удивительно? А что относительно зимы, полковник?
Рансимен перевел измученный взгляд на оставленный бурдюк. Он собирался приказать, чтобы Шарп принес его, когда служанка унесла его.
- Проклятье! - печально пробормотал Рансимен.
- Вы что-то сказали, полковник? - Хоган позаимствовал у Рансимена пригоршню вишен.
- Ничего, Хоган, просто приступ подагры. Мне нужно побольше Хьюссоновой воды, но ее здесь чертовски трудно найти. Может быть, вы могли бы послать запрос в Конную гвардию в Лондоне? Они должны понимать, что мы здесь нуждаемся в лечении? И еще кое-что, Хоган.
- Говорите, полковник. Я всецело к вашим услугам.
Рансимен покраснел. Он понимал, что его дразнят, но хотя он был выше ирландца по званию, его пугала близость Хогана к Веллингтону.
- Я все еще, как вы знаете, Генеральный управляющий фургонами, - с трудом выговорил Рансимен.
- Именно так, полковник, именно так. И чертовски замечательный, должен сказать. Пэр говорил мне буквально на днях. Хоган, говорит он, вы за всю свою жизнь видели, чтобы фургонами распоряжались так мастерски?
- Веллингтон так сказал? - спросил Рансимен удивленно.
- Сказал, полковник, сказал.
- Что ж, я вовсе не удивлен, - сказал Рансимен. - Моя дорогая мать всегда говорила, что у меня талант к организации, Хоган. Но суть в том, майор, - продолжал Рансимен, - что пока замены не найдено, я - все еще Генеральный управляющий фургонами, - он подчеркнул слово "генеральный", - и я был бы весьма обязан, если бы вы обращались ко мне как…
- Мой дорогой Управляющий фургонами, - прервал Хоган осторожную сентенцию Рансимена, - почему вы не сказали сразу? Конечно я буду обращаться к вам как к Управляющему фургонами, и прошу прощения, что не додумался до этой простой любезности самостоятельно. Но теперь, дорогой управляющий, вы должны извинить меня: Real Compania Irlandesa достигла окраин города, и мы должны встретить их. Вы готовы? - Хоган указал на выход с постоялого двора.
Рансимен был напуган перспективой немедленного действия.
- Прямо сейчас, Хоган? Сию минуту? Но я не могу. Указание доктора. Человек моей конституции должен отдохнуть после… - Он сделал паузу, подбирая правильное слово. - После… - Он попытался снова и снова потерпел неудачу.
- Отдых после трудов? - вкрадчиво подсказал Хоган. - Очень хорошо, Управляющий фургонами, я скажу лорду Кили, что вы встретите его и его офицеров на приеме у генерала Вальверде сегодня вечером, в то время как Шарп отведет солдат в Сан Исирдо.
- Сегодня вечером у Вальверде, Хоган, - согласился Рансимен. - Очень хорошо. И еще, Хоган. О том, что я был Генеральным управляющим фургонами…
- Нет необходимости благодарить меня, Управляющий фургонами. Вы только смутили бы меня вашей благодарностью, честное слово! Я уважаю ваши пожелания и прикажу всем остальным делать то же самое. Теперь идите, Ричард! Где ваши зеленые друзья?
- В пивной возле постоялого двора, сэр, - сказал Шарп. Его стрелки должны были присоединиться к Шарпу в форде Сан Исирдо - заброшенной цитадели на португальской границе, чтобы помогать ему обучать Real Compania Irlandesa стрелять из мушкетов и наступать в линии застрельщиков.
- Бог ты мой, Ричард, ну Рансимен и дурак! - довольно сказал Хоган, когда они вышли за ворота постоялого двора. - Он - добродушный дурак, но он, наверное, был худшим Генеральным управляющий фургонов за всю историю. Собака Мак-Джиллигана лучше справилась бы с работой, а собака Мак-Джиллигана была совершенно слепой, припадочной и часто пьяной. Вы никогда не знали Мак-Джиллигана, не так ли? Хороший инженер, но он свалился со Старого мола в Гибралтаре и утонул после того, как выпил две кварты хереса, упокой Господи его душу. Бедная собака была безутешна и ее пришлось пристрелить. Горцы 73-го проделали это с полной расстрельной командой и последующими воинскими почестями. Рансимен нужен для того, чтобы польстить ирландцам и заставить их думать, будто мы относимся к ним серьезно, но это не ваша работа. Вы понимаете меня?
- Нет, сэр, - сказал Шарп, - совершенно не понимаю вас, сэр.
- Вы плохо соображаете, Ричард, - сказал Хоган, затем остановился и взялся за серебряную пуговицу на куртке Шарп, чтобы привлечь внимание к его следующим словам. - Цель всего, что мы теперь делаем, состоит в том, чтобы расстроить лорда Кили. Ваша работа состоит в том, чтобы стать занозой в заднице лорда Кили. Мы не хотим его здесь, и мы не хотим его проклятую королевскую роту, но мы не можем сказать им, чтобы убирались прочь, потому что это было бы недипломатично, таким образом, ваша работа состоит в том, чтобы заставить их уйти добровольно. О! Простите меня, - смутился он, потому что пуговица осталась у него в руке. - Эти педерасты не внушают доверия, Ричард, и мы должны найти дипломатический способ избавиться от них, поэтому сделайте все, что сможете, чтобы обидеть их, сделайте это, и предоставьте Рансимену Пузатому быть вежливым, чтобы они не думали, что мы преднамеренно грубы. - Хоган улыбнулся. - Самое большее они обвинят вас в том, что вы не джентльмен.
- А я не джентльмен, так ведь?
- Так уж получилось, что нет, это одна из ваших ошибок, но давайте не волноваться об этом теперь. Помогите мне избавьтесь от Кили, Ричард, со всеми его игрушечными солдатиками. Заставьте их бояться вас! Заставьте их страдать! Но прежде всего, Ричард, пожалуйста, пожалуйста заставьте ублюдков уйти.
***