В одной из боковых ниш в фривольной позе на подушечках полулежал, подогнув ножки, скелет. А из черепа таращились стеклянные глаза. Скелет был обернут в прозрачный саван, украшенный драгоценными камнями и кокетливой позолотой, из чего Алиса сделала вывод, что мощи принадлежат даме. Она даже поинтересовалась ее именем. Святая Мундиция - покровительница незамужних женщин. Скольких она сумела утешить и вдохновить за несколько веков - и не перечесть!
Познакомившись с Мундицией, Алиса встала как свидетельница рядом с Анечкой. Читали Библию, а потом священник задавал жениху и невесте вопросы по-немецки. Анечку предупредили, что на все нужно отвечать выразительным "ja". Но священник поинтересовался у окружающих, знают ли они какие-то обстоятельства, которые мешают заключению брака. Формальный вопрос - тут не надо отвечать, тут всем следует промолчать. Анечка с энтузиазмом кивнула - "ja". И улыбнулась от счастья среди всеобщего смятения. Впрочем, недоразумение быстро замяли.
На торжественном обеде посреди очаровательного парка Алиса произнесла тост, призывающий ко всему относиться с юмором:
- Если вы на все будете смотреть несерьезно, то у вас будет крепкий брак.
Родственники и друзья жениха переглянулись, а мама Людвига порекомендовала официантам наливать Алисе только безалкогольное шампанское. Было обидно из-за такой несправедливости. Утешало то, что с мученицей Мундицией римские власти в третьем веке поступили еще более несправедливо. Зато сейчас она пользуется всеобщим почетом и уважением.
Как только молодожены раскланялись с гостями, Алиса поспешила к себе в отель "Опера". Отличный отель - доплачиваешь 12 евро и можно жить с собакой. Так что в чем-то гостиница лучше церкви. Если бы не одно но. В церкви все себя ведут тихо, а тут… Покинув душ, Алиса услышала вопли. Причем на русском языке. Вышла на балкон и обнаружила, что у нее сумасшедшие соседи. Один - маленький и тощий - воздевал руки к небу. Другой - маленький и крепенький, как регбийный мячик, - держался руками за перила балкона, но стоял с внешней стороны, готовый к прыжку с четвертого этажа. Они были кавказцами, средних лет, лысыми, с огромными носами и во фраках. Вернее, у человека по ту сторону балкона имелся фрак, но брюк, носков и ботинок на нем не наблюдалось. Его это, впрочем, нисколько не смущало. Смущало другое:
- Азад, сейчас все откроется! Они поймут, что я безголосое ничтожество. Все пропало.
- Что ты говоришь! Ты великий певец. Тебя знает весь мир!
- Вы можете не орать? - возмутилась Алиса. - Почему я должна слушать ваши скандалы?
Парочка уставилась на нее, а тот, что собирался прыгать, мгновенно приобщил ее к спору:
- Отлично, Азад! Если я великий, спроси у нее, кто я такой. И посмотрим, что она скажет.
- Да как она может не узнать гениального тенора Абига Тер-Асатурова? - Азад начал подмигивать Алисе так, будто в его глаза залетели тучные мошки.
- Извините, но мне не знакомо это имя, - честно призналась Алиса.
- Вот правда жизни! - пал духом Абиг. - Моя слава - это твоя работа, Азад. Ты великий пиарщик, а я ноль, - Абиг держался одной рукой за балкон, а другой в отчаянии закрыл глаза.
- И ты веришь какой-то маленькой необразованной девочке? - завизжал Азад.
- Нет, это глас истины. Это… - Абиг отвел ладонь от глаз и вытаращился на Алису, стоявшую на балконе в халатике и с полотенцем на мокрых волосах в виде тюрбана. - Азад! Это же муза! Муза! Концерт спасен, - запел Абиг. - Зови ее сюда.
- Если вам нужна девочка на ночь, обратитесь к портье - он найдет, - Алиса хлопнула балконной дверью, но через минуту была вынуждена вернуться из-за невыносимых стонов парочки.
Азад стоял на коленях и выглядел весьма забавно - над поручнями балкона виднелись только гигантский нос, выпученные глаза и лысина.
- Нам не нужна девочка - нам нужна муза, - взывал Азад.
- В первом ряду муза, - уточнил Абиг.
- В первом ряду не получится - там датская принцесса со свитой.
- Принцесса наверняка страшна, как фальцет азербайджанца, - разозлился Абиг. - И плевать я хотел на них! Они не достойны даже моего мизинца.
- Ради всего святого! - упрашивал Алису Азад. - Если вы откажетесь, то сорвется концерт в оперном театре. Я его знаю!
Алиса даже не успела наложить макияж - выступление начиналось через полчаса. Азаду - директору Абига - пришлось в этот вечер еще дважды стоять на коленях. Чтобы Алису пустили в театр с собакой и чтобы приготовили место в первом ряду. На пронос Соломона дали добро, а первый ряд заменили вторым. Зато прямо по центру.
И зазвучала музыка! Абиг появился на сцене - зал принял его экстазом эмоций. Маленький человечек, который полчаса назад собирался прыгать с балкона от сознания собственного несовершенства, снисходительным взглядом прошелся по публике.
От великого до смешного один шаг, но от смешного до великого несколько нот. Комичный носатик волшебным голосом заставил аристократов в бриллиантах и эстетов с биноклями полтора часа испытывать трепет, щемящую тоску и в то же время восторг свободы. "Je crois entendre encore", - страдал он от невозможности проявления подлинных чувств в пошлости обыденного мира. Страдал и в меланхолии умолк.
Когда Абиг завершил выступление, многие плакали. Да и сама Алиса почувствовала, что глаза защипало. Даже Соломон затих в руках. Датская принцесса растроганно вручила пышный букет. Абиг после всех этих восторгов устремил руки к Алисе. И… полночи они плавали на лодке при свечах напротив изысканного дворца, пили шампанское (алкогольное) и запускали фейерверки. Абиг без остановки болтал, пел и не проявлял к Алисе никакого интереса как к женщине. Даже не узнал, как ее зовут.
- Дама с собачкой! - восхищался Абиг своей музой, а Азад, утомленный капризами гения, зевал, умолял лечь спать, и в конце концов победил.
* * *
Около полудня Азад уже стучался в номер Алисы с цветами и предложением позавтракать, а заодно и пообедать в Английском парке. Они, конечно, были славными ребятами, но успели Алисе поднадоесть. Поэтому она предупредила - только обед! И безо всяких чудачеств.
Естественно, в парк их везла карета, а Абиг по ходу издавал звуки оптимистических арий. Но поесть не получилось. Они спустились к маленькой бурной реке, пересекавшей парк, и наткнулись на группу нудистов. Загорелые мужики бесстыдно разгуливали по берегу. Абиг возликовал и сказал, что ему необходимо залезть в воду и исполнить для этих парней арию Рудольфа из "Богемы".
- Не делай этого - ты простудишься! - заклинал Азад.
Последнее, что Алиса увидела, это была мохнатая спина. Почти как у Соломона. Не менее пушистые ягодицы Абига прикрывали целомудренные потоки речушки. Возмущенная Алиса вернулась в отель и подкрепилась там. Потом прилегла отдохнуть в номере. Но через полтора часа ее разбудил звонок Анечки. Подруга плакала и просила немедленно приехать. Людвига срочно вызвали к очень важному пациенту.
- Понятно, что это его долг, что это большие деньги… Но как же я? Я одна в такой день.
- Ну, ничего - он скоро вернется.
- Он позвонил и сказал, что может задержаться. Понимаешь, там звезда оперы, какой-то армянский певец разделся догола в Английском парке и прыгнул с моста. Сейчас рыдает и говорит, что у него нет музы. А завтра концерт, на который специально прилетает датский принц. И вот Людвиг должен…
- А за визиты к этому певцу Людвигу много заплатят?
- Наверное, но я…
- Анечка, скажи честно, для тебя важнее финансовое благополучие семьи или чтобы Людвиг был рядом?
- Деньги не главное, главное любимый.
- Тогда я к тебе не приеду сегодня.
- Почему?! - от удивления Анечка прекратила всхлипывать.
- Ради тебя я сейчас пойду и немножко поработаю музой.
ТАНЕЦ НАД КЕЛЬНОМ
C молодоженами долго находиться вместе невозможно. С одной стороны, им хочется иногда побыть в дружеской компании и поболтать. С другой стороны, как начнут переглядываться с вожделением… Алиса целую неделю поддерживала Анечку в ее новом качестве - созванивалась, встречалась, когда Людвига срочно вызывали в клинику. Но, наконец, пришло время ее подруге отправиться с мужем в свадебное путешествие. Короткое путешествие, потому что Людвиг не может оставлять клинику и своих пациентов надолго. Недалекое путешествие, потому что Людвиг боится летать на самолетах. И умеренное путешествие, потому что Людвиг не ходит на дискотеки и пьет алкоголь только на Рождество и в Дни рождения мамы, папы и вот теперь еще и Анечки.
Алиса, постоянно отвлекаясь на расхулиганившегося Соломона, паковала чемодан, чтобы на следующий день покинуть очаровывающий, но чрезмерно беспокойный Мюнхен. Слишком беспокойный персонально для нее. Но тут позвонил папа и всю эту подготовку дезавуировал. То есть, нет… Все это пригодилось. Чемодан собрать было нужно - Мюнхен она назавтра, действительно, покинула. Правда, в Москву так и не попала. Папа обратился с просьбой. Но папины просьбы по существу являлись дружелюбными приказами.
- Ты же в Германии?
- Завтра вылетаю в Москву.
- Подожди… Тут есть дело такое… Ну, в общем… Кельн ведь не далеко от Мюнхена? - на конце фразы явно повис вопросительный знак, но папа Алисы сделал его настолько миниатюрным, что Алиса на секунду усомнилась в собственных географических познаниях.
- Папа, если полстраны это не далеко, то тогда Кельн, конечно, рядом с Мюнхеном.
- Но ведь Германия небольшая страна! - тут уже папа обошелся без какого-либо намека на вопросительный знак.
- Небольшая? Думаю, наш дедушка в 45-м думал по-другому.