- Я не могу предусмотреть погоду!
- Разумеется! - согласился подполковник. - Погода от бога. Не в нашей власти. Через три дня на Тендру пойдет "Орел". Я дам разрешение вашему курьеру проехать до маяка. А там, по имеющимся у нас сведениям, должна отправиться шаланда на Одессу. Пусть юноша договорится с рыбаком Никифором. Он занимается контрабандой. Найти его будет нетрудно.
- В таком случае, - оживился Гроза-Волынский, - я попрошу вашего разрешения проехать на "Орле" двум пассажирам. Хочу сам устроить мальчика на шаланду.
- Ради бога! Поезжайте вдвоем.
Узнав о точном дне отъезда из Севастополя, Олег обрадовался. Предстоящее путешествие в рыбачьей лодке по Черному морю его не пугало. Он вырос на реке. Но его страшила красная Одесса. Сумеет ли он в советском городе без посторонней помощи достать пропуск и благополучно выехать в Питер? Что он скажет чекистам, если его вдруг задержат и обнаружат письма беженцев?..
Эти вопросы беспокоили и Сергея Матвеевича, разрабатывавшего план путешествия Олега в Советскую Россию. Прежде всего следовало омолодить курьера. Подделав метрику, Гроза-Волынский уменьшил возраст гимназиста на два года, а чтобы исправленный документ не вызывал никаких сомнений, Сергей Матвеевич уделил особое внимание костюму Олега. Длинные брюки были заменены короткими. Сапоги с высокими голенищами, очень удобные во время эвакуации и похода, несмотря на протесты юноши, были забракованы. Сергей Матвеевич купил на рынке ботинки со шнурками и чулки. Гимназическая фуражка с модным офицерским изломом была заменена новой, простенькой, дешевого сорта. Нулевая машинка уничтожила косой пробор вихрастых белокурых волос. В погоне за омоложением Сергей Матвеевич вознамерился было лишить Олега даже очков, но сильно близорукий гимназист запротестовал. В конце концов мелкие ухищрения дали нужный результат. Возраст, указанный в метрике, не вызывал теперь сомнений.
"Орел" должен был отойти на Тендру в воскресенье утром, а в субботу поздно вечером к Сергею Матвеевичу неожиданно явился незнакомец в отлично сшитой чесучовой тройке. Седой, гладко выбритый старик с густыми кустистыми бровями и впалыми щеками опирался на суковатую тяжелую трость. С такими палками любили ходить отставные генералы и полковники. Незнакомец держался очень прямо, откинув назад плечи, и не только Гроза-Волынский, но даже юный Олег определил в нем по военной выправке бывшего офицера.
Таинственный карандаш
- Место для конфиденциального разговора не совсем подходящее! - пренебрежительно заметил старик, когда Сергей Матвеевич подвел его к садовой беседке, увитой виноградными листьями.
- Жилищный кризис, - словно извиняясь, пожал плечами Гроза-Волынский и протянул портсигар. - Прошу!
- Благодарю. Я употребляю другой табачок.
Старик, раскрыв финифтяную табакерку, взял добрую понюшку табаку и потянул вначале одной ноздрей, а затем другой.
- Освежает мозг, - пояснил он, радостно чихая. - Получается ясность всех чувств. Не желаете испытать?
- Нет. Благодарю вас.
Незнакомец убрал табакерку в карман пиджака и, настороженно оглядываясь, прошептал:
- Надеюсь, здесь посторонних нет?
- Будьте спокойны. Хозяин отсутствует, а жена его, татарка, по-русски не понимает. Дети - маленькие… Пожалуйста, не стесняйтесь.
Но старик, не удовлетворившись ответом, вышел из беседки и подозрительно осмотрел все закоулки сада. Убедившись, что его никто не подслушивает, тихо сказал:
- У меня есть к вам дело, но о нем ни одна душа не должна знать. Можете ли вы мне обещать, что содержание нашего разговора, если он даже закончится впустую, никому не станет известным?
- Могу.
- Я вам верю! - старик пристально разглядывал бархатный берет Сергея Матвеевича. - Значит, завтра ваш юноша уезжает в Одессу. Я знаю, что он намеревается ехать в Петроград. Мне необходимо отправить туда письмо. Но я не хочу, чтобы это имело какое-нибудь отношение к деятельности вашего довольно-таки странного бюро. Во всяком случае, к господину цензору вы его не носите на просмотр.
Гроза-Волынский несколько смутился.
- Позвольте, откуда вам это известно?
- Я все знаю. И поверьте, ничуть не осуждаю ни вас, ни господина подполковника, так как являюсь сторонником государственности.
- Почему же вы тогда избегаете иметь дело с государственной цензурой?
- На это есть, милостивый государь, особого рода причины, и распространяться о них сейчас я не намерен, - сухо отрезал незнакомец, почувствовав в тоне собеседника легкую иронию. - А если я упомянул о цензуре, то лишь потому, чтобы условие мое, в смысле сохранения тайны буквально ото всех - подчеркиваю это! - вы усвоили достаточно ясно и, твердо. Желаете продолжать беседу?
- Почему же нет?
Старик вновь достал финифтяную табакерку и, зарядив нос, с аппетитом чихнул несколько раз, а потом вытер платком выступившие слезы.
- Если ваш курьер возьмется выполнить мое поручение, - сказал он, - вы получите сразу сто тысяч рублей задатка, половину из них царскими. В Петрограде же адресат ему выплатит пятьсот рублей золотыми монетами. Как видите, условия мои весьма завидные. Кроме этого, я смогу оказать вашему курьеру еще немаловажную услугу. Я дам ему адрес одесского жителя. Он приютит его и поможет раздобыть необходимый пропуск для дальнейшего путешествия. Даю вам на размышление ровно пять минут.
Старик вынул золотые часы и, открыв крышку, положил их на ладонь. Гроза-Волынский с любопытством разглядывал незнакомца, старясь определить, с кем он имеет дело. Сергей Матвеевич догадался: поручение старика носит политический характер. Незнакомец вовсе не рядовой беженец, желающий сообщить петроградским родственникам о своей судьбе.
- Хорошо! - подумав, сказал Гроза-Волынский. - Я согласен. Давайте ваш пакет.
- Курьер его получит завтра на набережной перед посадкой на пароход.
- А если он привезет в Петроград письмо и не найдет там адресата? Как быть тогда с вашим пакетом?
- Вы хотите спросить, кто вам тогда заплатит пятьсот рублей золотом?
- Вот именно! Вы угадали.
- Тут есть, разумеется, риск. Никаких гарантий я не даю и дать, вы сами понимаете, не могу. Если вы не желаете пойти на этот риск, ваше дело.
- Ясно. Когда я получу задаток?
- Задаток я дам сейчас.
Незнакомец вытащил из кармана две пачки кредитных билетов, аккуратно обандероленных голубой бумажкой.
- Пожалуйста. Проверьте!
- Не к чему. Я вижу, с кем имею дело.
- Встретимся завтра на набережной около Графской пристани. В девять утра.
Гроза-Волынский проводил незнакомца до калитки. Здесь старик величественно кивнул головой и, протянув на прощание жесткую холодную ладонь, не торопясь зашагал по панели.
Во время этой беседы Олег сидел возле дома и терпеливо ожидал ее окончания. Гроза-Волынский рассказал гимназисту, с каким предложением приходил таинственный незнакомец. Юноша обрадовался не столько деньгам, сколько обещанию старика дать адрес одессита, который окажет ему помощь в незнакомом городе.
- Ну, что ты скажешь на это, Олег?
- Да я ему хоть десять писем отвезу!
На другой день ровно в девять часов утра Гроза-Волынский и Олег поджидали на набережной вчерашнего гостя. Он явился с небольшим опозданием. Часы показывали три минуты десятого.
- Вот мое письмо, - тихо сказал старик, опускаясь на скамейку, и показал толстый шестигранный сине-красный карандаш.
- Первый раз в жизни вижу такой оригинальный конверт! - искренне изумился Сергей Матвеевич, а Олег даже приоткрыл рот от неожиданности.
- Писать можно, но чинить не надо. В случае каких-либо осложнений следует выбросить, разумеется, незаметным образом. Вы объясните юноше все хорошенько!
Гроза-Волынский понимающе кивнул головой.
- Карандаш необходимо вручить по адресу, написанному на этой бумажке. Обязательно лично! Теперь насчет Одессы. На обороте второй адрес, моего родственника. Юноша должен адреса выучить наизусть и бумажку уничтожить. Насчет карандаша в Одессе ничего не следует говорить. Пусть ваш курьер только скажет: "Иван Михайлович просил помочь доехать до Петрограда". Этого будет вполне достаточно.
Старик обращался к Сергею Матвеевичу, но Олег жадно ловил каждое слово незнакомца, с любопытством разглядывал в его руках загадочный карандаш. Он понял: в карандаше спрятано письмо. Почему нельзя было его вложить в конверт, подобно другим письмам беженцев? Какую важную тайну оно хранило?
- Вот и все! - закончил старик, поднимаясь со скамейки. - Пожелаю вам счастливого пути. Возьмите карандаш и адреса.
Сергей Матвеевич сунул карандаш в карман и приложил руку к бархатному берету. Олег одернул куртку и вежливо поклонился. Незнакомец пожевал сухими губами, словно хотел что-то сказать, кивнул головой и, постукивая тяжелой палкой о каменную панель, зашагал по набережной.
- Занятный старичок! - ухмыльнулся Сергей Матвеевич, внимательно разглядывая толстый, заточенный с одного конца карандаш. - Чистая работа!
- Там письмо? - прошептал Олег.
- Безусловно! Бери и храни, как зеницу ока. Положи вместе с адресами. Этот карандаш может принести пятьсот рублей золотом. Целое состояние.