Петя со скрежетом отодвинул стул, - гулкое эхо пронеслось по залу, и кое-кто недовольно оглянулся, - положил на стол увесистый том медицинского атласа и уселся рядом с Мариной. Она почувствовала, что непроизвольно краснеет, - вероятно, от удовольствия и возбуждения. Щеки и даже лоб горели, как при высокой температуре. "Не хватает еще вспотеть, как лошадь после скачки, - с досадой и отчаянием подумала Марина. - Хорошо, хоть дезик стойкий".
Она лихорадочно придумывала повод, чтобы обратиться к Пете, завязать разговор, а потом и знакомство. Он в это время листал атлас, потом зевнул, покрутил головой, выискивая знакомых, никого не обнаружил, повернулся к Марине и принялся открыто и нахально разглядывать ее.
Она не выдержала, зыркнула исподлобья, глухо и злобно спросила:
- Чего? - И тотчас подумала, помертвев от ужаса: "Вот идиотка! Да полюбезней же ты с ним!.. А то встанет и уйдет".
Петя наклонился к ней и тихо проговорил:
- Смотри не переучись, а то мозги из ушей полезут. От натуги. И так уже аж бордовая. Того и гляди - гм… самовозгоришься.
Марину подмывало сказать что-нибудь дерзкое, но она боялась, что Петя оскорбится и пересядет на другое место, поэтому только пробормотала:
- Хочешь поделиться опытом - как это бывает?
Петя хмыкнул.
- Да ты, похоже, настоящая ведьма. И, небось, ядовитая, как отвар из поганок.
"Ну, все, сейчас уйдет", - потерянно решила Марина.
Но он не ушел. Слово за слово, и он уговорил ее прогуляться после читалки. Впрочем, она не очень-то и отнекивалась - для виду разве что.
На прогулке Марина вдосталь наслушалась о нем и его лучшем друге Константине Смирнове, об их интересах, об учебе… и местные байки о преподавателях и профессорах. На прощание Петя назначил ей встречу - или свидание - на следующий день, сразу после занятий.
Роман их стремительно развивался до конца сессии, которую она из-за частых и продолжительных свиданий с Петей чуть не завалила. Впрочем, до интимных барахтаний в постели не дошло. Сессия помешала. Да и Петя не очень-то настаивал и не лез руками куда не положено. Свидания проходили весьма пристойно. Марина недоумевала - почему? Или она ему не так уж и нравится, или он и в самом деле втрескался в нее не на шутку, в таких случаях всякое бывает. Впрочем, Марина, исходя из личного опыта, сомневалась, что в нынешние расхлюстанные времена подобная трепетность вообще возможна…
Потом, уже после сессии, к ним присоединился третий - Костя. Рослый красавец-варяг, белокурая бестия. Потенциальный лидер, надежный, притягательный, всегда уверенный в себе, - правда, порой до безудержной самоуверенности. А также самовлюбленный, надменный и нетерпимый с теми, кто ему не по нраву… А с Мариной - любезный, обходительный, предупредительный, ласковый, этакий романтический кавалер из романов Вальтер Скотта, Александра Дюма-отца и старых французских киношек. Да еще и с весьма перспективными родителями… И у Марины начался новый роман, в котором Костя, не в пример Пете, без особых рассусоливаний, настойчиво и очень быстро добился того, что нужно мужчине от привлекательной женщины.
А Петя получил очень вежливую отставку. Во время решительного объяснения Марина как можно мягче и ласковее проговорила:
- Петя, милый, ты не представляешь, как сильно я тебя уважаю…
После долгой и угрюмой паузы Петя ответил севшим голосом:
- Ну что ж, я все понял… Уважуха - штука хорошая. Но не в этом случае.
Однако их компания не развалилась. Через пару месяцев они снова, как ни в чем не бывало, встречались втроем, пили пиво, отправлялись на дискотеки, вечеринки и дни рождения, в кино, кафе и на концерты. И снова шутили, хохмили, пикировались. Только теперь не Петя обнимал Марину - нежно, трепетно, осторожно, как хрупкую вазу или колбу, а Костя - крепко, по-хозяйски, как собственник прижимает удачно приобретенный предмет. И все трое делали вид, что ничего особенного не произошло. Петя не хотел терять Марину и Костю. Костя - Петю, Марина - Костю и Петю. И потому они не копались в подсознании, не ковырялись в психологии, не поминали Фрейда. Они старались просто жить.
Когда Петя покидал их компанию, Марина с Костей отправлялись либо к Косте домой, когда его родителей не было, либо на родительскую дачу, либо в недорогую гостиничку с почасовой оплатой, где Костя показывал, на что способен в постельной премудрости…
Марина вздрогнула от чужого прикосновения и проснулась. Увидела черные плавки и серую футболку своего варяга-рыцаря.
- Мы думали, ты купаешься вовсю, а ты спать завалилась, - проговорил Костя. - Ну, ты даешь!.. И нашла, где пристроиться. На камнях. Застудить себе решила всё, что имеешь? А еще медик…
Марина села и потерла кулаками глаза, чтобы избавиться от дремы. Костя примостился рядом, обнял за талию. Солнце повисло над самым горизонтом. Оно было тускло-желтым, как будто за день основательно выгорело. Камень под Мариной был еще теплым, но ветерок с моря похолодал, и Марина зябко подняла плечи и прижалась к теплому Косте. Волны уже не плескались, а шумно плюхались на песок и с шипением растекались по узкой отмели внизу.
Костя нежно прошелся ладонью по спине Марины, снизу вверх, так, что ладонь оказалась под топиком. Двумя пальцами он провел вдоль ее позвоночника, сверху вниз. И его ладонь, словно бы невзначай, оказалась под резинкой ее шортов.
- Я хочу тебя, - прошептал Костя.
- Прямо здесь? - покосилась на него Марина.
- А что, можно и здесь.
- На виду у Пети?
- Он там ужин готовит, ему не до нас.
- Да? Не уверена.
- Давай спустимся пониже.
- Там волны весь пляж заливают.
- А мы стоя.
- А мне так не нравится.
- Как - так?
- По-собачьи.
- Раньше нравилось.
- Кто тебе сказал?
Костя помолчал, раздумывая.
- Что будем делать? - спросил он удрученно.
- Пойдем Пете помогать.
Костя состроил огорченное лицо.
- А как же э-э-э?..
- Ночью в палатке.
- А Петя услышит… - ехидно заметил Костя.
- Зато не увидит. И мы тихонько будем.
- Ты?.. Тихонько?..
- Может, совсем не будем? - спросила Марина вкрадчиво.
- Согласен, в палатке, - быстро сказал Костя.
2
Под котелком горел огонь, трещали, постреливая искорками, сухие ветки и щепки. Над котелком поднимался пар.
Костя устроился на коряге, походившей на кресло абстракциониста, и с затаенным вожделением втягивал носом долетавшие из котелка запахи.
- Ну что, скоро? - нетерпеливо поинтересовался он.
- Успеется… - сосредоточенно буркнул Петя.
- И кому я поручил такое важное дело, - проворчал Костя. - Если бы я готовил - все уже были бы сыты и довольны.
Петя с деревянной ложкой в руке стоял у костра и смотрел, как в котелке булькает нечто среднее между кашей и супом, приправленное тушенкой. Он наклонился над котелком и тоже потянул носом - громко и демонстративно.
- А что, очень даже вкусно пахнет… - И тут же задумчиво добавил: - Или просто с голодухи кажется?..
Марина лежала, подпирая голову рукой, на старом и прочном, еще советской работы, надувном матрасе из прорезиненной ткани, и смотрела на костер. Ей было очень удобно на упругой поверхности матраса, очень спокойно и мирно. Прыгающие язычки пламени завораживали, и она была готова задремать. Но ей не хотелось уплывать в сон из этого умиротворения, и потому она старалась отвлечься, прислушиваясь к разговору парней и временами вставляя пару едких слов.
- Сильно голодные люди, Петя, - заметила она, - запросто могут слопать нерадивого повара. Сырым!
- Фу, какие гадости вы говорите, мадам! - отозвался Петя, тщательно перемешивая варево.
- Это она нарочно, чтобы отбить нам аппетит, - пояснил Костя.
- Понятно. Чем меньше мы съедим, тем больше ей достанется.
- Не претендую, - сухо отозвалась Марина. - Сомневаюсь, что ужин будет объеденьем.
- А ты встань и понюхай котелок, - обиженным тоном сказал Петя. - Запах просто божественный. - Сам он понюхал ложку, подул на нее, хотел было облизнуть, потому как запах незамысловатой стряпни ему и в самом деле нравился, но решил, что совать после этого ложку в котелок будет антисанитарией. Он решил снять пробу позже, когда масса в котелке окончательно дозреет. Ждать оставалось недолго.
- Видишь, Костя, он даже ложку лизнуть опасается, - съехидничала Марина. - Чтобы потом всю ночь по кустам не бегать, морской воздух не портить.
- Язва Сибирская… - горестно сказал Петя в пространство. - Лишу жратвы и наследства.
- Наследства? - не удержалась Марина. - Пары рваных трузеров и стоптанных кроссовок?.. Али-Баба Корейко!
- Ты, Петя, лучше ей дай ложку облизнуть, - подсказал Костя, усмехаясь. - Если останется живой, значит можно и нам откушать.
- Ну да, верно. Кобра от яда не умирает, - вздохнул Петя.
- Фиг вам, сами облизывайте, - отозвалась Марина. - Я бы сейчас горячего чайку…
- Или холодного пивка… - мечтательно молвил Петя.
- Ну не-е-ет! - заявил Костя. - Вот этого точно не будет! - Он погрозил пальцем в ту сторону, где в мокрый песок у самого прибоя был зарыт ящик с пивом. - Не дам! Холодное пиво - для жаркого дня! А для такого вечера - и горячий чай сойдет. Тоже, между прочим, неплохо.
- Холодное пиво для жаркого дня… - повторила Марина задумчиво. - Какой слоган!
- Небось по телику слышал, - встрял Петя.
- Клевета! - возразил Костя. - Только сейчас озарило.
Петя изогнулся над котелком, шумно потянул носом и зачмокал губами.