Все очень любили Анджело, его открытое солнечное сердце. Да и как его не любить - всегда что - то поёт, никому не делает и даже не планирует зла, никаких даже мелких камушков за благородной душой. Когда ты с Анджело, мир становился интересным, как порнографический журнал и отчасти сказочным. И даже каким-то нежным. И Анджело глядел на этот мир без этих взрослых предвзятостей и популярных извращений - "жизнь не удалась", "как жить дальше", "я так одинок". У детей таких грустных мыслей никогда не бывает. Это потом с ростом воспитанности начинается. А Анджело застрял в силу неизвестных причин на отметке 5 лет. Все его ровесники давно обзавелись сытыми животиками, мудрыми лысинами и респектабельными хроническими болезнями. Эти уроды давно остепенились на милость приличиям, жизнь их укротила. А Анджело, казалось, только начинает жить и в его груди ещё полыхали все зори этого мира, созданного для любви, улыбок и танцев вприсядку.
Я редко завидую людям, но Анджело я завидовал. А как ещё прикажете относится к единственному нормальному человеку среди моих знакомых. Нормальному - значит счастливому.
Самый красивый
Когда я, вынашивая планы поужинать, возвращался из магазина, то увидел Серёгу. Он шёл встречным курсом, погруженный в курение сигареты. Завязался слабый разговор. Я уже хотел прощаться, никакие разговоры не заменят ужин, как Серёга неожиданно замялся и со значением посмотрел на меня.
- Слушай, - он замялся ещё больше - Хочу тебя с одной бабой познакомить. Медичка. Одна. С квартирой.
- Сильно страшная? - понуро поинтересовался я.
Серёга подумал и ответил, что не сильно. Но описал её очень конкретно.
- Она так, ничего… - сказал он. Это "ничего" звучало очень весомо. И он даже что - то нарисовал руками в воздухе. Охват рук мне не понравился.
- Толстая что ли?
- Да нет, худая. Чёрненькая такая.
С медичками я уже сталкивался. Буквально на днях. Самые циничные бабы.
- А муж ничего, ругаться не будет? - продолжал кокетничать я.
- Какой муж? Говорю же, незамужем. И не была. Но очень мечтает.
От этой новости у меня почему - то заныли зубы.
- Вряд ли я ей понравлюсь, - с лицемерным равнодушием сказал я - Сам подумай. Морда кирпича просит. Ни денег, ни жилья. Говорю разную чушь. Такой поворот событий Серёге видимо в голову не приходил. Он взглянул на меня новыми глазами.
- Не знаю - сказал он менее уверенно - Пострижёшься, я тебе пиджак кожаный дам. Будешь побольше молчать. Без этих анекдотов.
Стишок какой - нибудь знаешь?
- Нет, - сказал я.
- Выучи - настоятельно посоветовал Серёга - Она книжки любит.
Он вдруг истолковал мои сомнения по - своему.
- Но ты не думай - я её не трахал. А то ещё подумаешь.
- Да я не думаю - сказал я.
- Но она ничего - тупо повторил Серёга - Я бы её с удовольствием вместо жены… Подруга её.
- Запретный плод сладок - подтвердил я.
- Вообщем - оптимистично подытожил он - Хочу тебя женить. Таким тоном обычно говорят, хочу тебя убить. Мол, ничего страшного.
Мы стали прощаться. Я обещал ему звякнуть.
- А ты что, всё с малолетками зависаешь? - вдруг спросил Серёга. По игривому тону я понял, что речь, видимо, шла о малолетках женского пола. Но я уже недели две ни с кем не зависал. А последняя малолетка у меня случилась ещё в институте. Кто - то его неверно информировал. Однако, чтобы не огорчать, я сказал:
- Да, всё с ними. Прямо не знаю, куда деваться.
Но Серёга огорчился.
- Эх, - провозгласил он - Хорошо быть холостым.
С этими знаменательными словами он погрузился в подъехавший автобус. А я погрузился в невеселые думы. Какая - то баба в этом городе озверела от одиночества. Даже, если я ей не буду слишком отвратителен, ничего хорошего это не предвещало. Одинокие люди крайне редко находят общий язык. Только в кино. Других они боятся. Внешний мир их пугает и они уходят от него опять в свой внутренний. Хотя по идее должно быть наоборот.
Но тем не менее после некоторых утрясок и согласований эта встреча в верхах состоялась. Я пошёл на нее, надеясь неизвестно на что. Она видимо надеялась на то же самое. Я прифрантился, принёс литр водки, коробку конфет и всю дорогу, то есть встречу молчал, чтобы не вспугнуть. Я часто жалею, что сказал лишнее, но ни разу не жалел, что промолчал, даже если промолчал лишнее. "Ну а что она?" - спросите вы. Она была ни то ни сё. Как впрочем и я. Ко всему, она оказалась не медиком, а библиотекарем при больнице. Выводы делайте сами. В её глазах при виде меня разлилось целое море скепсиса, она даже откровенно покрутила носом. Так что в прозорливости ей нельзя было отказать. Весь её облик говорил "Я так и знала".
Захмелевший Серёга пытался втянуть меня в общий разговор.
- А знаете, как он любит читать! - старался он воодушевить присутствующих, расхваливая меня, как залежалый товар - Как любит поэзию! Коля, прочитай нам своё любимое стихотворение! Ну то, помнишь…
Эта ситуация мне слишком напомнила детские утренники, где меня заставляли читать стишки, видимо сработал рефлекс и я автоматически прочел:
- Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик…
Ну и там дальше. Про то, что мячики не тонут.
Наступила неловкая пауза, потом всё с натугой заулыбались.
- Это ваше любимое? - спросила она.
- Да, - гордо ответил я. Терять мне было нечего.
- Хороший вкус - с сатирическими интонациями рассмеялась она. Двух зубов у неё не хватало.
После моего выступления все почему - то захотели выпить. Видимо это был катарсис, только с отрицательным знаком.
Дармовая водка пьётся на удивление хорошо и скоро мой литр исчез в небытие. Но всё же он оказал ощутимое влияние на присутствующих. Особенно на библиотекаршу. Она раскраснелась и обмахивалась платочком. Глаза её мало - помалу начали блистать, губы сквернословить и глядела она на меня уже более осмысленно. Море скепсиса постепенно высыхало и осталась так, лужица. "Нормально", - подумал я и, поняв что нужно, сбегал ещё за водкой.
Дело кончилось тем, что я пошёл её смеющуюся и пьяную провожать и трахнул прямо в палисадничке. Чтобы сделать ей приятное и создать хотя бы минимально романтическую обстановку, я выбрал место под берёзкой. Хотя не исключено, что это было другое растение - темнота так обманчива. Во время прелюдии к таинству траханья она путала меня с каким - то Никодимом, но я давно не обращаю внимания на такие мелочи. Потом она как - то странно притихла. Когда я закончил свои нехитрые мужские дела, я понял причину. Короче, мне пришлось её будить. Но на такие мелочи я тоже давно не обращаю внимания, хотя, не скрою, я ожидал, что она с большим энтузиазмом откликнется на мой любовный пыл. Но делать нечего, под моим руководством она надела трусы, я довёл её до квартиры и сдал на руки какой - то старухе, видимо матери.
А через два дня, узнав в справочной телефон, я ей позвонил. Она долго не могла понять, кто ей звонит, а когда поняла, сразу взяла визгливый тон.
- Ну что ты мне звонишь?! Я же сказала Сергею! И вообще за кого меня принимают? За дуру? Тебе что, Сергей не говорил?
- Ничего он мне не говорил, - растерялся я.
- Я же ему сказала, что ты не в моём вкусе. Что ты на любителя. Понял, придурок? И оставь меня в покое!
Всего я ожидал, но только не этого. Этого тона. Этой брезгливой агрессивности и непонятной ненависти. На такие мелочи я до сих пор не могу привыкнуть не обращать внимания. Что я ей сделал? Ну не нравлюсь, сказала бы культурно. Я человек смекалистый, понял бы. И я ей позвонил всего один раз, а у неё такая истерика, как будто я её преследую пол года.
Тем не менее я глупо промямлил:
- А как же палисадничек? А как же берёзка?
- Какой ещё палисадничек? - злобно удивилась она - Какая ещё берёзка? Саксаул недоделанный! Ты лучше в зеркало на себя посмотри! - и с этими словами моя библиотекарша гневно бросила трубку. И чему их там в библиотеках учат?
Полчаса я лежал в полнейшей прострации. Почему - то пахло палёным. Видимо это обида жгла душу. И вдруг я догадался об одной вещи. Я понял, что она ни хрена не помнит, что было в палисадничке. Алкогольный склероз. В принципе это ничего не меняло. Тем не менее я немного взбодрился, восстал с одра и подошёл по её совету к зеркалу. Всмотрелся в знакомые черты и сказал своему отражению:
- Всё равно мне папа говорил, что я самый красивый. К вечеру стало легче. "Ничего, - утешал я себя, - боженька её накажет".
А через полгода я узнал, что она вышла замуж. Серега рассказал. Там оказывается случилась целая история. Библиотекарша, как выяснил Серёга у жены, была не такой уж невинной овечкой, а скорее игривой козочкой. Вообщем, всё это время она имела любовника, бывшего прапорщика, разжалованного за пьянство. Я ещё удивился-это сколько надо пить, чтобы тебя выгнали из армии и за пьянство. Но дело не в этом. Встречались они, встречались и как не применяли контрацепцию, библиотекарша неожиданно "залетела". И на старуху бывает проруха. С прапорщиком её родственники провели воспитательную работу, пообещали машину и он, скрепя сердцем и проклиная китайские презервативы, дал согласие на свадьбу. И Серёга начал рассказывать, как на этой свадьбе ему злые люди набили морду.
- Подожди, - прервал я описание драки, - а мужа не Никодимом зовут?
- А ты откуда знаешь? - удивился Серёга.
- Да так, - сказал я и ощутил холод в груди, как будто там рассасывалась мятная конфетка.