Не отрываясь от губ Велички, Дубыня отнес ее в шалаш и положил на приготовленное ложе.
Глава 29
Горячий воздух медово пах чабрецом.
Величка лежала на руке Дубыни. Глядя на нависшее над горизонтом медное солнце, она проговорила:
- Мне пора.
- Полежи еще немного, - попросил Дубыня.
- Мне надо вернуться в крепость до заката. Потом ворота запрут, - сказала Величка, но не пошевелилась.
Дубыня поцеловал ее руку:
- Ну так ты останься со мной до утра.
- Не могу, - проговорила Величка, садясь. - Мне поручено присматривать за Божаной. Она беременна.
- Странные вы, поляницы… - проговорил Дубыня, нежно проведя ладонью по гладкому алебастровому бедру.
- Это почему же? - удивилась Величка.
- Вы - женщины, а порядки у вас, как у воинов.
- А мы и есть воины.
- Так не должно быть.
- Не нами заведены порядки, и не нам их менять.
- Но вы - женщины! И у вас должны быть мужья, которые должны заботиться о своих женах и детях.
Величка вздохнула:
- К сожалению, это не в наших обычаях. Божана беременна, но она отказывается ехать к своему мужу, потому что ответственна перед племенем. Я вот тоже беременна… - проговорила Величка и осеклась, поняв, что проговорилась.
Дубыня тут же сел и спросил:
- Что ты сказала? Ты беременна?
Величка покраснела:
- Я пошутила.
Дубыня взял ее за плечи и, пристально взглянув в ее глаза, потребовал:
- Если ты меня любишь, то скажи мне правду!
- Да, я беременна, - призналась Величка, отвела глаза и поспешно проговорила: - но это не имеет никакого значения….
Дубыня перебил ее:
- Как это - не имеет значения? Ты беременна моим ребенком, и это важно.
- Если родится мальчик, то, как только ему исполнится три года, я отдам его тебе, - смущенно проговорила Величка.
- А если девочка? - спросил Дубыня.
- А если девочка, то она станет амазонкой, - сказала Величка.
- То есть ты хочешь, чтобы и она стала несчастной?
- Нет.
- Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца или без матери! Ты меня любишь?
- Да…
- Тогда ты должна стать моей женой!
- Это невозможно! Дубыня также стал одеваться. Одевались они молча, не глядя друг на друга. Казалось, они поссорились навечно.
Одевшись, Величка вышла из шалаша и направилась к лошади. Дубыня последовал за ней.
Он помог Величке сесть на лошадь. Она собралась уезжать, но Дубыня придержал ее за руку.
- Когда ждать тебя?
- Мы с тобой больше никогда не увидимся.
- Никогда?
- Никогда!
- Ты этого хочешь?
- Да, я хочу этого!
- Ты лжешь! Но я люблю тебя, а потому пусть все будет так, как ты хочешь.
Дубыня заметил, как на ее глазах блеснула слеза. Он поцеловал руку Велички и сказал:
- Я на все согласен, лишь бы ты была счастлива. У меня к тебе будет лишь одна просьба.
- Я исполню твою просьбу, если только это не просьба уйти к тебе.
- Нет. Я попрошу тебя, чтобы ты приехала завтра сюда и встретилась со мной.
- Зачем? Не лучше ли сразу жало вырвать из раны?
- Я хочу убедиться, что ты не передумала.
- Я не передумаю.
- Ты боишься еще раз увидеть меня?
- Поляницы ничего не боятся. Завтра я приеду в это же время, но не надейся - я повторю, что никогда не выйду за тебя замуж.
- Будь счастлива.
Лошадь заржала и рванула с места.
Глядя вслед Величке, Дубыня тихо проговорил:
- Мы все живем в прошлом, и никому не дано знать, что его ждет завтра.
Глава 30
Дубыня был человеком бесхитростным. Не было у него никакого умысла, когда он получил от Велички отказ выйти за него замуж.
Он знал, что она любит его, а он любит ее, поэтому он просто хотел оттянуть расставание.
Он успел бы вернуться домой до заката. Однако он никак не мог встать и уйти.
В конце концов он дождался прихода сторожей.
Сторожей было двое, и они были полной противоположностью друг другу. Один был невысокий и толстый. Прозвище его было - Хомка. Второй - среднего роста, но рядом со своим приятелем он казался высоким. Прозвище его - Шпак. Шпак потому, что походил на птицу - чернявый и с острым носом. Хомка был старше Шпака, поэтому им командовал.
Хомка и Шпак принесли оружие - луки со стрелами и копья. У каждого за поясом было по топору. Оружие нужно было не для защиты от людей - воров не было, а от зверя.
Увидев Дубыню, сидевшего на дереве, Хомка расплылся в улыбке:
- Кузнец, ты чего же не ушел домой?
Дубыня махнул рукой:
- Не хочу.
Хомка обратил внимание на расстроенный вид Дубыни. Он знал, что Дубыня избрал его шалаш для встреч с амазонкой, поэтому предположил:
- Твоя поляница сегодня не пришла?
- Пришла.
Хомка подтолкнул Шпака:
- Шпак, не стой, раззявив рот! Лучше займись костром.
- Успеется, - отрезал Шпак, которому хотелось услышать рассказ Дубыни.
- Не успеется! - сказал Хомка. - Скоро стемнеет и будешь дрова собирать по темноте. А в темноте запросто на змеюку нарваться. Я не хочу, чтобы ты сдох. Так что иди!
Шпак положил суму и лук на землю, вынул топор и отправился в кусты за хворостом.
Хомка присел рядом и задал вопрос:
- Так что случилось?
Дубыня вздохнул:
- Позвал ее замуж…
- А она дала отказ?
- Да. А как ты догадался?
- Ну, так это же известный обычай поляниц - они никогда не выходят замуж, - сказал Хомка. Немного подумал, поглядел задумчиво на Дубыню и добавил: - Почти никогда.
Дубыня ухватился за последние слова.
- Почему - "почти никогда"? А что, разве бывали случаи, когда амазонки выходили замуж?
- Бывали, - подтвердил Хомка.
Снова бросил изучающий взгляд на Дубыню и после секундного размышления поинтересовался:
- Ты мать свою помнишь?
- Нет. Она умерла, когда я еще был маленький, - сказал Дубыня. - А какое это имеет отношение к делу?
- Ну да, никакого, - сказал Хомка.
Их разговор прервал подошедший Шпак. Он с грохотом свалил вязанку сухих дров на землю и принялся укладывать дрова в круг, выложенный из камней рядом с шалашом. В каменном кольце было полно золы.
Под горку дров Шпак сунул сухой травы и стукнул кремнем - искры полетели в разные стороны.
- Ты только шалаш не подпали, - сказал Хомка.
- Не подпалю. Не в первый же раз огонь разжигаю, - огрызнулся Шпак.
- Так что, бывали случаи, когда поляницы выходили замуж? - задал вопрос Дубыня.
- А как же! В посаде да и в слободе есть…
- Это старые, а я о молодых, - перебил его Дубыня.
- Был случай, когда и молодая ушла, - молвил Хомка и обратился к Шпаку, который после того, как разжег огонь, начал прилаживать над ним прутья винограда с мясом. - Шпак, у Нажира, рыбака, жена же из поляниц?
- Из поляниц. Он ее еще в молодости украл.
- Как "украл"? Разве поляницы такое допустить могут?
- Ну, насчет того, что "украл", слишком громко сказано, она сама захотела уйти, а ей препятствовать не стали, - заметил Шпак и с недоумением поинтересовался: - А чего Нажир? Твоя…
Хомка перебил его:
- Шпак, ты иногда думай, прежде чем что-то сказать!
- А что я? - начал оправдываться Шпак.
- Ничего! Просто не суй нос не в свои дела, особенно когда они тебя не касаются.
- Да он…
- Тебя это не касается!
Шпак обиженно засопел и принялся ворошить золу прутом.
- Значит, Величку можно украсть, - пробормотал в задумчивости Дубыня, не обращая внимания на очередную ссору приятелей.
- Эй-эй! - спохватился Хомка, - ты о ком ведешь речь?
- О Величке, - сказал Дубыня.
- Это та, что среди амазонок одна из первых?
- Ну, да. Она подруга царевны Божаны.
- О боги! Лучше выбрось эту затею из своей головы!
- Но Нажир же…
Хомка перебил:
- У Нажира женка была из рядовых, а твоя Величка - первая! Они не позволят, чтобы кто-то украл первую дружинницу, чтобы взять ее в жены. Это все равно что украсть саму царицу.
- Но если она согласится?
- Твоя поляница из первых, а потому никогда не согласится.
Перекусив, Хомка и Шпак взяли оружие и пошли на обход виноградника.
Дубыня сходил к копне и принес новую охапку соломы. Солому бросил на землю недалеко от костра. Подкинул в костер веток и лег в солому на спину, закинув руки за голову. Он глядел прямо в небо, которое уже окончательно потемнело и покрылось россыпью звезд.
Луна висела над виноградниками, словно огромный янтарный диск.