- Полпенни за день службы, включая дни отдыха и праздники, плюс, - прибавил он, подняв ладонь, будто благословляя присутствующих, - полное содержание. Вам не придется тратить ни пенни из вашего заработка на питание и ночлег.
Он проделал свой трюк с исчезающей монеткой.
- Но и это еще не все. Вся прибыль, полученная от торговли, будет честно поделена на всех. Каждый получит свою долю. Я прав, Вэланд?
Прихожане обернулись и вылупились на сокольника.
- Вас ждет приличная оплата и хорошее обращение.
- Слыхали? Слово настоящего англичанина.
Радульф широко улыбнулся, обнажив зубы.
- Само собой, мы не берем абы кого. У нас высокие требования, но для двух-трех человек, не боящихся настоящей работы, это хороший шанс подзаработать.
Прихожане, кивая друг другу, начали обмениваться мнениями. Вэланд уже было подумал, что Радульф удачно провернул дело.
- Куда вы направляетесь? - спросил кто-то из толпы.
- К сбору урожая точно не вернетесь. Но больше вам не придется пахать в поле, с вашей-то кучей заработанного серебра.
- Куда?
- На север.
- Куда именно на север?
Радульф уставился на вопрошающего.
- Оркнейские острова.
Селяне выпячивали нижнюю губу и пожимали плечами.
- Это с другой стороны залива? - спросил один из них.
- Конечно, с другой, балда, - фыркнул кто-то в ответ. - С этой стороны Хамбера нет Оркнейских островов.
- Это к северу от Хамбера, - подтвердил Радульф. - Не очень далеко.
В открытую дверь влетела ласточка, едва не стукнувшись о голову Вэланда, и быстро нырнула в гнездо под крышей.
Радульф перебрасывал монету из ладони в ладонь.
- Полпенни в день и часть всей добычи.
Селяне размышляли над этим, словно философы над труднейшей проблемой мироздания. Никто не вышел вперед.
- Вы что, настолько довольны вашей жизнью? - вопрошал Радульф. - Ваш лендлорд очень хорошо с вами обращается?
- Он обращается с нами как с вербой! - выкрикнул кто-то сзади. - Он думает, что чем больше нас стрижет, тем лучше прирост.
Смех сменился новыми жалобами.
- Он берет с нас налог не только, когда мы женимся, но и когда умираем.
- Он запрещает нам молоть зерно дома и заставляет возить на его мельницу…
- …где мы ждем по три дня, чтобы потом получить муку из прошлогодних заплесневелых остатков.
Радульф распростер руки в проповедническом порыве.
- Братия! Пришло время скинуть хомут с ваших вый. Пора утолить ваши дольние страдания.
Он шагнул к одному из недовольных, крепкому мужчине лет тридцати.
- Ты мне нравишься, за словом в карман не лезешь. Если не ошибаюсь, ты был в деле.
- Воевал в ополчении короля Англии в Стамфорде.
- Я так и знал. Как раз таких крепких парней мы и ищем.
Мужчина покачал головой.
- У меня жена, трое малых детей и старуха мать на руках.
- Вот и подумай, каким состоятельным ты к ним вернешься.
- Не могу, я привязан к своему полю.
- Никто не привязан. Давай, отряхни прах со своих ног.
- Оставь ты его, - сказал Вэланд.
Радульф бросил на товарища сердитый взгляд и подступился к другому крестьянину.
- Ну а ты что?
Человек поскреб свое колено и заговорил еле слышно. Радульф приложил ладонь к уху.
- Что-что?
- Он говорит, что некому будет присматривать за его пчелами.
Радульф дернул себя за чуб.
- Боже праведный, с этого толку как с козла молока.
Он переходил от одного к другому, получая отказы под похожими предлогами. Германец в изумлении вытаращил глаза.
- Как? Никто из вас не желает? Ваши праотцы-викинги сейчас переворачиваются в гробу. Ну что ж, продолжайте думать о свекле, считайте стога сена и проживите всю свою жизнь, глядя волу в задницу, хлюпая дырявыми башмаками в грязи, чтобы хоть как-то прокормить своих голодающих домочадцев.
- Я пойду.
Радульф встрепенулся.
- Покажись.
Из толпы, прихрамывая, вышел высокий, тощий работяга в домотканой одежде, превратившейся в обноски и протершейся на коленях и локтях. Руки с большими ладонями нелепо болтались у него по бокам.
Радульф оглядел его с сомнением.
- И кто ты такой?
- Гаррик. Вольный человек, вдовец. Вся моя родня умерла, и я тоже отправлюсь скоро вслед за ними, если не уйду отсюда, потому что у меня слишком мало земли, чтобы прокормиться.
Радульф обошел вокруг крестьянина, оценивающе его оглядывая.
- Ты хромой. В бою пострадал?
В толпе засмеялись.
- Свалился с дерева еще мальчонкой. Всю жизнь нашего бедного Гаррика преследуют напасти и неудачи.
Радульф отодвинул его в сторону.
- Извини, но нам нужны здоровые мужчины.
- Дай я на него взгляну, - сказал Вэланд.
- Валлон нам спасибо не скажет, если мы наймем пугало огородное.
- Веди его сюда.
Радульф прошагал с Гарриком к двери. Каждая его черта вопиюще свидетельствовала о голоде и непосильном труде, но, как ни странно, его запавшие серые глаза сияли жизнерадостным светом.
Вэланд почувствовал к нему неопределенное расположение.
- Ты болен?
- Если голод - это болезнь, значит, я смертельно болен.
Вэланд улыбнулся.
- Покажи руки.
Гаррик вытянул свои почерневшие, все в мозолях ладони, каждая величиной с лопату.
- Путешествие будет трудным.
- Оставаться здесь еще труднее. Я доел остатки прошлого урожая еще до Великого поста.
- Он нам подойдет, - сказал Вэланд. - Найди еще одного, и мы можем возвращаться.
Радульф обратил взор вглубь церкви.
- Сам архангел Гавриил не смог бы заманить этих упрямцев в райские врата. Я сейчас возьму любого, которого захочу.
- Мы не должны отнимать кормильцев у их семей, - возразил ему Вэланд.
- Ты слышал, что Валлон сказал? Хватайте их и тащите. Мы не можем до бесконечности ждать, пока эти мужланы на что-то решатся.
Мальчишки перед церковью закричали и запрыгали, показывая пальцами на всадника и двоих пеших, спешащих за ним через поля. Вэланд вышел из церкви и, сделав несколько шагов, спросил у Гаррика:
- Кто это такие?
- Дэгмунд, управляющий поместьем, со своими мордоворотами - Айкеном и Брантом. Наш бич и наша беда.
Вэланд приставил к глазам ладонь козырьком. Управляющий гнал, нахлестывая, мула прямиком через крестьянские посевы. Он подпрыгивал в седле, и вместе с ним взлетала вверх и вниз его похожая на миску для пудинга прическа. Двое пехотинцев в потертых кожаных доспехах рысили вслед за ним.
- Нам лучше не дожидаться их прихода, - сказал Гаррик.
Сокольник поднял лук и потянулся за стрелой.
- Они опасны?
- Дэгмунд - нет. Самое смелое, что в нем есть, - это его воротник, он сжимает горло вора день за днем. Грязную работу за него делают его псы.
- Местные?
- Нет, Дэгмунд не доверяет жителям поместья. Слишком много темных делишек ему приходится держать в тайне. Этих головорезов он нанял в Гримсби.
Прихожане вывалили из церкви поглазеть на предстоящее зрелище. Управляющий остановил мула перед кладбищем. Вид у этого толстого коротышки был совершенно не воинственный, несмотря на висящий у него на боку меч и дубинку в руках. Телохранители подошли, тяжело дыша, и стали по обе стороны от управляющего. Они неспешно счищали с башмаков комья грязи и старались не показывать, как запыхались по дороге сюда. При них были видавшие лучшие времена саксонские мечи с односторонней заточкой. Из их потрепанных кожаных стеганок тут и там торчала набивка.
Дэгмунд провел ладонью перед глазами.
- Что я вижу? Что это? Незаконно вторгшиеся в поместье моего господина чужаки! Вооруженные нарушители порядка во владениях его королевского величества! Объясните, в чем дело.
Радульф обстоятельно сплюнул.
- Мы нанимаем людей для торговой экспедиции.
Управляющий выпучил глаза.
- Эти крестьяне - собственность моего господина. Каждый из них и принадлежащее им имущество находятся в полном его распоряжении.
- Он ничего не теряет.
Управляющий угрожающе взмахнул дубиной.
- Арестовать этих бродяг! Свяжите их. Каждый, кто поможет, будет на месяц освобожден от трудовой повинности.
Радульф оттопырил щеку изнутри языком.
- Какой учтивый господин, не правда ли?
- Я объявил тревогу. Солдаты в пути. Вас повесят, - заявил Дэгмунд, тыкая в германца дрожащим пальцем.
- Если они схватят нас, то сделают нечто гораздо худшее.
Один из телохранителей дотронулся до колена управляющего. Дэгмунд наклонился к нему, приложив ладонь к уху. То, что он услышал, заставило его вздрогнуть и выпрямиться. Он стал красным как рак.
- Это уголовники, члены банды, убившие в Норвиче стражников. Вот в каких преступлениях они повинны.
- Все верно! - выкрикнул Радульф, заставляя стихнуть ропот, поднявшийся среди селян. - Я перестал считать убитых нормандцев после первых двадцати.
Управляющий, нервно заморгав, добавил:
- За голову каждого из них назначено по десять шиллингов.
Радульф шагнул вперед.
- Ты, лживый мешок дерьма, вознаграждение было больше фунта две недели назад, и это еще до того, как мы потопили нормандский корабль. Сейчас за нас должны давать в два раза больше.
- Каждый, кто поможет сдать их властям, получит часть вознаграждения.
Дэгмунд пнул одного из своих солдат.