- Я же говорю вам, книга занимательных историй, за чтением которой быстрее проходят вечера.
Бекир помог Фаруку спешиться. Визирь протянул руку с книгой над догорающим костром.
- Тогда вы ничего не теряете, кроме досужего развлечения, если она сгорит.
Ни Геро, ни Валлон не произнесли ни слова. Фарук опустил книгу на угли. Геро бросился вперед, схватил евангелие и смахнул искры. Бекир приставил острие своего меча к горлу юноши и вырвал книгу из его рук.
- Занимательные истории, - насмешливо произнес Фарук. - Его превосходительство понял, что вы не рассказали ему всю свою историю. - Визирь хлопнул рукой по книге.
- Спрашиваю вас в последний раз, что это? Почему книга имеет для вас такую ценность?
Валлон перехватил взгляд Геро, в котором прочел признание поражения.
- Это утраченное евангелие. Евангелие от Фомы, одного из апостолов Иисуса Христа. Вальтер наткнулся на него в Армении и согласился передать его Косьме, если тот доставит выкуп.
Фарук поднял книгу вверх.
- Вы явились во владения его превосходительства, чтобы похитить христианскую книгу. - Он покачал головой. - Это очень серьезное преступление. Очень серьезное.
Геро вскочил на ноги.
- Валлон ничего не знал о евангелии, когда пустился в это предприятие. Мне о нем рассказал Косьма, но я не посвятил в эту тайну никого, пока мы не проделали большую часть пути. Если кто-то должен понести за это наказание, то это буду я.
Визирь внимательно на них посмотрел.
- Что вы еще нашли в башне?
Валлон сидел к нему спиной, уставившись в тлеющие угли костра.
- Ничего.
Фарук кивнул Бекиру.
- Обыщи их.
Бекир поднял ларец Геро и передал его Фаруку. Визирь изучил его содержимое, погладил резную крышку, постучал по стенкам. Геро наблюдал за его действиями, затаив дыхание. Он не сомневался, что человек столь изощренного ума, как Фарук, догадается, что тут есть потайное отделение. Визирь взглянул на юношу.
- Вы больше ничего не взяли?
- Только евангелие.
Фарук поставил ларец на землю. Сопровождающие подняли его в седло. Визирь продолжил:
- Его превосходительство огорчится, что вы ему солгали.
Геро и Валлон замерли в ожидании объявления наказания. Луна высоко повисла над серединой Соленого озера. Ее щербатый лик отражался в неподвижных водах. Валлон пожал плечами.
- Его превосходительство будет доволен, что его правота подтвердилась.
Фарук улыбнулся.
- Было бы слишком хлопотно везти вас к эмиру для расследования и суда. - Он сунул евангелие под мышку. - Я оставлю это себе, а вы поедете в Константинополь.
Визирь начал разворачивать своего коня, потом обернулся.
- Да, чуть не забыл. Мой перстень с рубином. Это был подарок эмира. Он для меня много значит.
Валлон стащил кольцо с пальца и протянул ему, не сказав ни слова. Фарук надел его на палец и отдал приказ. Сельджуки развернулись и уехали к лагерю Бекира. Франк склонился над жалким потухающим костерком и правой рукой натянул одеяло на левое плечо. Сова крикнула сверху башни, и в долине заскулили шакалы.
Геро поднялся и поправил одеяло. Валлон, посмотрев на юношу, увидел в его горестном взгляде отражение своих уничтоженных надежд. Он закрыл лицо ладонями и покачал головой.
- Ничего не говори. Давай просто помолчим.
LIV
Проснувшись утром, они обнаружили, что остались одни, - на месте лагеря сельджуков никого не было. Дорога была пустынна в обоих направлениях. Они позавтракали, не нарушая подавленного молчания, затем Валлон снова пережил мучительную посадку в седло. Геро забрался на свою лошадь.
- Куда направимся?
Франк повернул коня на север.
- А как же Кэйтлин? Она будет ждать вас.
Валлон продолжал ехать.
- Чего ждать? Взгляни на меня - беспомощный калека. Даже мои намерения наняться в варяжскую дружину пошли прахом… Кому нужен солдат в таком состоянии?
Геро поравнялся с ним.
- Она знает, в каком состоянии вы находитесь. Она по-прежнему хочет быть с вами. Я слышал ее признание.
- Такие признания делаются в пылу страсти. С тех пор у нее было достаточно времени, чтобы спокойно поразмыслить и понять, что она может претендовать на большее.
Сицилиец выехал вперед, чтобы заглянуть франку в глаза.
- Вы не можете знать это наверняка. По крайней мере дайте ей возможность сообщить вам о своих желаниях.
Отсутствующий взгляд Валлона по-прежнему был устремлен вперед.
- Мы заключили соглашение. Если мы находим евангелие, я возвращаюсь. У нас его нет, и, следовательно, я продолжаю путь.
- Она, как мне кажется, не желает оставаться при дворе Сулеймана.
- У нее достаточно серебра, чтобы добраться до Константинополя со всеми удобствами. - Валлон махнул здоровой рукой. - Забудем о Кэйтлин.
Геро подождал, пока Валлон поравняется с ним. День выдался ясным. Фарфоровые небеса без единого облачка нависли над ослепительно-белыми солевыми низинами. Фламинго пересекали озеро линией ярко-малиновых иероглифов. Валлон ехал дальше, чувствуя на себе взгляд Геро.
- Говорю же тебе, больше не желаю ничего об этом слышать.
- Я не о Кэйтлин сейчас думаю.
- О чем же?
- Я думал о евангелии.
Валлон безрадостно засмеялся.
- И я тоже.
- Не совсем то.
Геро помолчал в нерешительности.
- Не знаю, захотите ли вы выслушать мои соображения.
- Ты все равно не сделаешь эту потерю более мучительной.
Геро набрал в грудь побольше воздуха, задержал на секунду, затем выпалил на одном дыхании:
- Я думаю, мы не смогли бы его продать. То есть никто из церковников его бы не купил.
Валлон с недоумением уставился на него.
- Ты говорил, что это одна из ценнейших книг в истории человечества.
- Это так, но ее ценность не для всех однозначна. Если ее кто-то и купит, то только затем, чтобы сокрыть ее. Уничтожить.
- Сокрыть свидетельство одного из апостолов? Уничтожить часть Библии?
- Библия - слово Бога, но только Церковь решает, какие именно слова следует услышать миру. Поразмышляв над отрывками из Евангелия от Фомы, которые мне удалось прочесть, я пришел к выводу, что церковные власти вряд ли захотят сделать его достоянием своей паствы.
- Объясни.
- Понимаете, все четыре канонических евангелия утверждают, что Иисус был сыном простого плотника, а Лука свидетельствует, что и сам он практиковал это ремесло. Нигде не говорится о его детстве и отрочестве. Апостолы должны были знать хоть что-то о его ранних годах жизни, но предпочли сохранить над ними пелену тайны. Однако Фома не таков. Он сообщает, что Иисус был сыном тектона - высококвалифицированного каменщика или архитектора, одновременно являющегося знатоком и учителем Торы, и что Иисус получил образование в иудейском законе и готовился стать раввином.
Валлон морщился, когда его левая нога ударялась о бок лошади.
- Ты хочешь сказать, что Фома - лжец, а его евангелие - фальшивка?
- Нет, наоборот, я считаю, что его версия более убедительна, чем остальные. Помните рассказ Луки о том, как двенадцатилетнего Иисуса родители потеряли в Иерусалиме? Через пять дней они нашли его в храме, он приводил в изумление учителей своими познаниями в религиозных вопросах. Старейшины были бы рады заполучить такого одаренного юношу в свои школы, видя в нем будущего учителя. Кое-где в евангелиях его называют "рабби", что значит "великий учитель Закона". Уважаемые иудейские книжники приходят послушать его проповеди. Это все было бы невозможно, если бы он был простым плотником.
- Мне не совсем понятно, почему Церковь должна отвергнуть евангелие. Неужели лишь потому, что Фома называет Иисуса великим учителем? По-моему, ее реакция будет обратной.
- Евангелие отличается от библейских версий не только этим. Фома называет Иисуса сыном человеческим, а не сыном Бога. Это важное отличие, подрывающее веру в божественность Христа. Или вот еще. У Фомы Иисус Christos - через букву "ё", а не Christos, через "і". Оба слова звучат одинаково, но у них различный смысл. Christos значит "помазанник" - Мессия, присланный Богом провозгласить второе пришествие. Christos попросту значит "полезный".
- Откуда ты все это знаешь?
- У меня дядя священник. Меня тоже ждала эта стезя.
- Ладно, я не ученый-книжник, но, по-моему, ты занимаешься казуистикой.
- Именно этим богословы и занимаются уже тысячу лет, и результат их усилий - нынешняя религия до мельчайших деталей богослужения. Все, что не соответствует официальной версии, не найдет себе места в сегодняшнем каноне. Раскол между Римом и Константинополем хороший тому пример. Вы знаете, что к нему привело?
Валлон подумал.
- Не имею ни малейшего представления.
- Основные разногласия доктринального характера касаются одного-единственного слова - filioque, добавленного Римской церковью в никейский символ веры. Оно значит "и от сына" и фигурирует в утверждении "и верую в Духа Святого, Господа животворящего, от Отца и от Сына исходящего". Он подчеркивает, что Иисус, как сын, равен в своей божественности отцу, Богу. Восточная церковь не приняла этого добавления, настаивая на верховенстве Бога-отца. Пять столетий подряд они спорят об этом слове.
- То есть Церковь слышит только то, что хочет услышать.
- Именно. Понадобится колоссальное количество доказательств, чтобы власти изменили общепринятую евангельскую историю хотя бы на йоту. Одной книги, найденной искателями приключений в Анатолии, будет явно недостаточно.