- Монсеньор, - сказал он, взглянув на свои часы, - как раз сейчас господин де Лагардер ждет меня вне Парижа на дороге, которую я не назову вам, даже если вы поставите меня под пытку. А, вот пробило одиннадцать. Если до половины двенадцатого господин де Лагардер не получит от меня никакого известия, он поскачет к границе. У него подготовлены подставы, и начальник полиции ничего не сумеет сделать.
- Вы будете заложником! - воскликнул регент.
- О, если речь идет только о том, что вы меня арестуете, я всецело в вашем распоряжении, - произнес с улыбкой горбун и скрестил на груди руки.
Вошел начальник полиции. Он был близорук и, не разглядев горбуна, воскликнул, прежде чем к нему обратились:
- Вот вам новости! Ваше королевское высочество сами решите, можно ли проявить милосердие к подобным сеятелям раздора. У меня есть доказательства, что они столкнулись с Альберони. Челламаре сидит в этом городе, а господин де Виллар, господин де Виллеруа и весь старый двор с герцогом и герцогиней Мэнскими…
- Тише! - остановил его регент.
Только тут господин Машо увидел горбуна. Он мгновенно замолчал. Добрую минуту регент стоял, не произнося ни слова. При этом он неоднократно украдкой взглядывал на горбуна. Но тот даже глазом не моргнул.
- Машо, - сказал наконец регент, - я как раз вызвал вас, чтобы поговорить о господине Челламаре и прочих. Будьте добры, подождите меня в первом кабинете.
Машо поднял лорнет, с любопытством глянул на горбуна и направился к двери. Но не успел он переступить порог, как регент сказал вдогонку:
- И пожалуйста, пришлите мне охранную грамоту, подписанную и с печатями, но не проставляйте имя.
Прежде чем выйти, господин де Машо еще раз лорнировал горбуна. Регент, не способный долго оставаться серьезным, пробормотал:
- Интересно, откуда дьявол берет близоруких, чтобы поставить их во главе сыска?
Затем он обратился к горбуну:
- Сударь, ваш шевалье де Лагардер ведет со мной переговоры, как держава с державой. Он шлет мне послов и сам в своем последнем письме определяет содержание охранной грамоты, которую требует себе. Надо думать, в игру входит какой-то дополнительный интерес. Ваш шевалье де Лагардер, вероятно, потребует награды.
- Ваше королевское высочество заблуждается, - ответил горбун. - Господин де Лагардер ничего не станет требовать. Да и наградить господина де Лагардера не по силам даже регенту Франции.
- Черт! - буркнул герцог. - Нет, право, мы должны увидеть этого таинственного и романтичного шевалье. Думаю, он будет иметь безумный успех при дворе и вернет забытую моду на странствующих рыцарей. Сколько времени нам его ждать?
- Два часа.
- Превосходно! Это будет как бы интермедия сверх программы между индейским балетом и дикарским ужином.
Вошел лакей. Он принес охранную грамоту, подписанную министром Лебланом и господином де Машо. Регент собственной рукой заполнил пустые места и начертал подпись.
- Господин де Лагардер, - говорил он при этом, - не совершил преступлений, которые нельзя было бы простить. Когда дело касалось дуэлей, покойный король совершенно справедливо был суров. Но сейчас, слава Богу, нравы изменились, рапиры гораздо лучше чувствуют себя в ножнах. Помилование господину де Лагардеру будет написано завтра, а пока вот охранная грамота.
Горбун протянул руку. Однако регент не спешил вручить ему документ.
- Предупредите господина де Лагардера, что любое насилие с его стороны прекращает действие этой грамоты.
- Время насилия кончается, - с некоторой даже торжественностью произнес горбун.
- Что вы подразумеваете под этим, сударь?
- Подразумеваю, что шевалье де Лагардер еще два дня не сможет согласиться на это условие.
- Но почему? - надменно и с некоторой подозрительностью осведомился регент.
- Потому что это противоречит его клятве.
- Он что же, поклялся не только заменить ребенку отца?
- Он поклялся отомстить за Невера, - произнес горбун и умолк.
- Продолжайте, сударь, - потребовал регент.
- Шевалье де Лагардер, - вновь заговорил горбун, - унося ребенка, крикнул убийцам: "Вы все умрете от моей руки!" Их было девять. Семерых шевалье опознал, и теперь все они мертвы.
- От его руки! - побледнев, прервал регент. Горбун в знак подтверждения поклонился.
- А двое остальных? - спросил регент. Горбун пребывал в явной нерешительности.
- Монсеньор, правители государств не любят, когда некоторые головы падают на эшафоте, - произнес он наконец, глядя в лицо регенту. - Шум, который они производят при падении, колеблет трон. Господин Лагардер предоставляет выбор вашему высочеству. Он поручил мне сказать вам: "Восьмой убийца всего лишь слуга, и господин де Лагардер не принимает его во внимание. Девятый - господин, и он должен умереть. Если вашему королевскому высочеству не захочется прибегать к услугам палача, вы дадите этому человеку шпагу, а все прочее - дело господина де Лагардера. Регент протянул горбуну охранную грамоту.
- Дело это правое, - промолвил он, - и я иду на него в память о моем несчастном друге Филиппе. Если господину де Лагардеру нужна помощь…
- Монсеньор, господин де Лагардер просит у вашего королевского высочества только одного.
- Чего же?
- Сдержанности. Одно неосторожное слово может все погубить.
- Я буду нем.
Горбун отвесил глубокий поклон, спрятал сложенную охранную грамоту в карман и направился к двери.
- Итак, через два часа? - спросил регент.
- Через два часа. Горбун удалился.
- Ну что, малыш, ты получил все, что хотел? - поинтересовался старый привратник Лебреан, увидев выходящего горбуна.
Тот сунул ему в руку двойной луидор.
- Да, а сейчас я хочу полюбоваться празднеством.
- Черт побери! - воскликнул Лебреан. - Отличный из тебя будет танцор!
- А еще я хочу, - продолжал горбун, - чтобы ты дал мне ключ от своей парковой дорожки.
- Зачем он тебе, малыш?
Горбун сунул ему второй двойной луидор.
- У этого коротышки забавные фантазии, - заметил Лебреан. - Ладно, вот тебе ключ.
- Еще я хочу, - не унимался горбун, - чтобы ты отнес в сторожку сверток, который я доверил тебе сегодня утром.
- А я получу за это еще один двойной луидор?
- Вот тебе два.
- Браво! Вот это называется приличный человек! Убежден, у тебя там любовное свидание.
- Возможно, - улыбнувшись, бросил горбун.
- Эх, будь я женщиной, я любил бы тебя, несмотря на твой горб, ради твоих двойных луидоров. Но чтобы пройти туда, нужно приглашение, - вспомнил Лебреан. - Караулы французских гвардейцев шутить не станут.
- Приглашение у меня есть, - успокоил его горбун. - Принеси только сверток.
- Сию минуту, малыш. Ступай "по коридору, поверни направо, вестибюль освещен, а там спустишься с крыльца. Весело тебе развлечься, и желаю удачи!
3. ПАРТИЯ В ЛАНДСКНЕХТ
Гости толпами прибывали в сад. В основном они сосредоточивались возле поляны Дианы, рядом с которой располагались покои его королевского высочества. Всем хотелось знать, почему регент заставляет себя ждать.
Всяческие заговоры нас с вами не интересуют. Интриги герцога Мэнского и его супруги принцессы или же происки партии Виллеруа и испанского посольства и связанные с ними многочисленные драматические события не являются предметом нашего повествования. Мы лишь заметим походя, что регент был окружен врагами. Парламент ненавидел и презирал его настолько, что при всяком удобном случае оспаривал его решения; духовенство относилось к нему враждебно из-за расхождений в вопросах государственного устройства; старые боевые генералы не ставили его ни в грош из-за его мирной политики; и даже в регентском совете он постоянно испытывал сопротивление некоторых его членов. Поэтому финансовые нововведения Лоу бесспорно были для регента большой поддержкой в противоборстве с общественным мнением, сложившемся не в его пользу.
Никто, кроме принцев крови, не мог питать живую личную неприязнь к этому, в общем, "никакому" человеку, в сердце которого не было ни крупицы злобы, но доброта которого была несколько беспечной. Ненавидят лишь тех, к кому можно испытывать сильную любовь. А у Филиппа Орлеанского были приятели по развлечениям, но не было друзей.
С помощью банка Лоу покупались принцы. Слово кажется грубоватым, однако неумолимая история не позволяет воспользоваться другим. За принцами следовали герцоги, и таким образом принцы крови оставались в изоляции, утешаясь лишь редкими визитами к "свергнутой старушке", как называли тогда госпожу де Ментенон.
Как порядочный человек, граф Тулузский честно покорился. Герцогу Мэнскому и его супруге пришлось искать поддержки за границей.