В вигваме из алого бархата, украшенного золотой бахромой, в котором вожди племен, обитающих на великой реке, с радостью бы выкурили трубку мира, стояло несколько столов. Вигвам этот находился неподалеку от поляны Дианы под самыми окнами кабинета регента. В нем собралось многочисленное общество.
Вокруг мраморного стола, покрытого циновкой, шла бурная игра в ландскнехт. Золото швыряли пригоршнями, кричали, хохотали. Неподалеку за другим столом компания старичков играла в реверси, ведя пристойный, негромкий разговор.
У ландскнехтского стола мы имели бы возможность узнать красивого маленького маркиза де Шаверни, Шуази, Навайля, Жиронна, Носе, Таранна, Альбре и других. Господин де Пероль тоже был здесь и выигрывал. У него была такая привычка, и всем это было известно. И все внимательно следили за его руками. Впрочем, во времена Регентства плутовство в игре не считалось за грех.
За столом слышались только суммы, которые все росли и увеличивались. "Сто луидоров! Сто пятьдесят! Двести!" - и иногда проклятия проигравших, невольный смех выигравших. Все играющие, разумеется, были без масок. Зато по аллеям прогуливались, беседуя, множество масок и домино. Лакеи же в фантастических ливреях и, по большей части, в масках, дабы не выдавать инкогнито своих хозяев, держались по другую сторону малого крыльца апартаментов регента.
- Выигрываете, Шаверни? - поинтересовалось маленькое голубое домино со сброшенным с головы капюшоном, заглянув в шатер.
Шаверни как раз выкладывал на стол остатки денег, бывших у него в кошельке.
- Сидализа! - воскликнул Жиронн. - Поспеши к нам на помощь, о нимфа девственной чаши!
Из-за спины первого домино появилось еще одно.
- Это вы о ком? - удивилось второе домино.
- Ни о ком, ни о ком, Дебуа, очаровательница моя, - отвечал Жиронн. - Я имел в виду только чашу.
- А мне все равно! - бросила мадемуазель Дебуа-Дюплан, входя в вигвам.
Сидализа дала свой кошелек Жиронну. Один из старичков, сидящих за столом, где играли в реверси, недовольно передернулся.
- В наше время, господин де Барбаншуа, - обратился он к соседу, - все было по-другому.
- Все испортилось, господин де ла Юноде, - согласился сосед, - все ухудшилось.
- Измельчало, господин де Барбаншуа.
- Выродилось, господин де ла Юноде.
- Переродилось.
- Опошлилось.
- Изгрязнилось!
И оба старичка в один голос со вздохом произнесли:
- Куда мы идем, барон? Куда мы идем?
Барон де Барбаншуа продолжал, ухватив барона де ла Юноде за агатовую пуговицу, украшавшую его старомодный кафтан:
- Кто эти люди, барон?
- Барон, я сам вас хочу спросить об этом.
- Таранн, ставишь? - крикнул в это время Монтобер, - пятьдесят!
- Таранн? - буркнул господин де Барбаншуа. - Это не фамилия, это название улицы.
- Альбре, ставишь?
- А этот прозывается, как мать Генриха Великого, - заметил господин де ла Юноде. - Откуда они выуживают свои фамилии?
- А откуда Бишон, спаниель госпожи баронессы выудил свою кличку? - ответил господин Барбаншуа, открыв табакерку.
Проходившая мимо Сидализа запустила туда пальцы и ухватила щепотку табака. Барон смотрел на нее, разинув рот.
- Хороший табачок! - похвалила оперная дива.
- Сударыня, - хмуро заявил господин Барбаншуа, - я не люблю, когда ко мне лезут в табакерку. Соблаговолите принять ее.
Сидализа отнюдь не обиделась. Она взяла табакерку и ласково потрепала возмущенного барона по старческому подбородку. После этого сделала пируэт и исчезла.
- Куда мы идем? - повторил господин Барбаншуа, задыхаясь от негодования. - Что бы сказал покойный король, увидев такое?
А за столом, где шла игра в ландскнехт, закричали:
- Проиграл, Шаверни! Опять проиграл!
- Плевать, у меня есть еще мои земли в Шанейле. Иду на все.
- Его отец был храбрым солдатом, - заметил барон де Барбаншуа. - Кому он служит?
- Принцу Гонзаго.
- Упаси нас Боже от итальянцев!
- А что, немцы лучше, барон? Скажем, граф фон Хорн, колесованный на Гревской площади за убийство?
- Родич его высочества! Куда мы идем?
- А я вам скажу, барон: кончится тем, что на улицах будут резать при свете дня.
- Уже началось, барон! Вы разве не слышали новость? Вчера около Тампля убили женщину, некую Лове, ажиотерку.
- А сегодня утром из Сены у моста Нотр-Дам вытащили сьера Сандрие, служащего казначейства военного министерства.
- Его прикончили, потому что он слишком громко высказывал свое мнение об этом проклятом шотландце, - почти шепотом сообщил господин де Барбаншуа.
- Тс-с! - остановил его господин де ла Юноде. - За неделю это уже одиннадцатый!
- Ориоль! Ориоль! На выручку! - закричали игрока
В шатер как раз вошел кругленький откупщик. Он был в маске и его до нелепости богатый костюм способствовал тому, что он пользовался огромным успехом, в котором было немало издевки.
- Поразительно, - бросил он, - все меня узнают!
- Потому что второго Ориоля нет! - воскликнул Навайль.
- А дамы считают, что вполне хватает и одного! - добавил Носе.
- Завистник! - закричали со всех сторон. Ориоль осведомился:
- Господа, вы не видели Нивель?
- Подумать только, наш бедный друг вот уже восемь месяцев тщетно умоляет позволить ему занять место банкира, которого наша дражайшая Нивель выставила на посмешище и сожрала! - с чувством произнес Жиронн.
- Завистник! - раздалось опять.
- Ориоль, ты виделся с Озье?
- Получил дворянскую грамоту?
- Узнал имя своего предка, которого ты отправил в крестовый поход?
Все расхохотались.
Господин де Барбаншуа молитвенно сложил руки, господин де ла Юноде промолвил:
- Барон, эти дворяне смеются над самым святым!
- Куда мы идем? Господи, куда мы идем?
- Пероль, - объявил низкорослый откупщик, подойдя к карточному столу, - я ставлю против вас пятьдесят луидоров, поскольку мечете вы, но подтяните повыше свои манжеты.
- Вы что? - возмутился управляющий господина Гонзаго. - Милейший, я шучу только с равными себе!
Шаверни глянул на лакеев, собравшихся за крыльцом, ведущим в апартаменты регента.
- Черт возьми! - бросил он. - Эти прохвосты, судя по их виду, явно скучают. Таранн, сходи за ними, чтобы почтенному господину де Перолю было с кем переброситься шуткой.
На сей раз управляющий ничего не слышал. Он сердился, только когда его в чем-то уличали, и удовлетворился тем, что выиграл у Ориоля пятьдесят луидоров.
- Бумажки! - продолжал возмущаться господин де Барбаншуа. - Везде одни бумажки!
- Барон, пенсию нам платят бумажками!
- Арендную плату тоже. А чего стоят эти клочки бумаги?
- Серебро исчезает.
- Золото тоже. Хотите знать мое мнение, барон? Мы катимся к катастрофе.
- Совершенно верно, сударь! Именно катимся! - воскликнул де ла Юноде, лихорадочно пожимая руку де Барбаншуа. - Баронесса точно такого же мнения.
На фоне восклицаний, смеха, шуток раздался голос Ориоля:
- Знаете новость? Потрясающая новость!
- Выкладывай свою потрясающую новость!
- Держу пари, вам ни за что не угадать! Даже не пытайтесь.
- Господин Лоу принял католичество?
- Герцогиня Беррийская пьет только воду?
- Герцог Мэнский попросил у регента приглашения на бал?
Были высказаны еще десятки столь же невероятных предположений.
- Не угадали, дорогие мои, все пальцем в небо, - объявил Ориоль. - И никогда не угадаете. Принцесса Гонзаго, неутешная вдова герцога де Невера, Артемизия, облаченная в вечный траур…
Услышав имя принцессы Гонзаго, старички навострили уши. А Ориоль, сделав многозначительную паузу, закончил:
- Так вот, Артемизия наконец допила чашу с пеплом Мавсола. Принцесса Гонзаго здесь, на балу.
Раздались возгласы недоверия. В такое действительно невозможно было поверить.
- Я собственными глазами видел ее, - заверил толстяк-откупщик. - Она сидела рядом с принцессой Палатинской. Но я видел еще кое-что стократ невероятней.
- Что? Что? - раздалось со всех сторон.
Ориоль раздулся от важности. К нему было приковано всеобщее внимание.
- Я видел, - заговорил он, - причем мне это ничуть не померещилось, я был в ясной памяти и твердом рассудке, так вот, я видел, как двери регента не открылись перед принцессой Гонзаго.
Настала гробовая тишина. Новость была крайне важная для всех. Все стоявшие вокруг ландскнехтского стола надеялись сделать состояние с помощью Гонзаго.
- И что в этом странного? - бросил Пероль. - Государственные дела…
- В это время его королевское величество не занимается государственными делами.
- И тем не менее если какой-нибудь посол…
- У его королевского величества не было никакого посла.
- Ну, может, новое увлечение…
- Его королевское величество был не с дамой. Ориоль решительно и определенно отвергал любое предположение. Общее любопытство достигло предела.
- Так с кем же был его королевское величество?
- То-то и вопрос! - воскликнул откупщик. - Господин Гонзаго, будучи раздосадован, тоже осведомился об этом.
- И что ему ответили лакеи? - поинтересовался Навайль.