Впрочем, едва спустившись в шлюпку - один из двадцатисемифутовых катеров "Горгоны" - Болито напрочь забыл он настроении капитана, враждебности Трегоррена и тяготах шестинедельного путешествия по морю. Сидя на кормовой банке среди груды людей и оружия, где Трегоррен большой тенью нависал над налегающими на весла гребцами, мичман обернулся и посмотрел назад. Какой огромной и неуязвимой казалась "Горгона" по сравнению с низкобортной шлюпкой. Возвышаясь над своим рябящим в волнах отражением, с ярко выделяющимися на фоне неба очертаниями реев и мачт, корабль казался воплощением военно-морской мощи.
Видя выражение лица Дансера, Болито понял, что тот разделяет его возбуждение. Парень стал еще более худым, чем когда они встретились в "Синем столбе", зато окреп и возмужал.
- Окликните этих ребят! - отрезал Трегоррен. Он стоял в лодке выпрямившись, не обращая внимания на резкие движения шлюпки, когда она то поднималась, то опускалась на очередной волне.
Сидящий на носу матрос сложил руки рупором и закричал:
- Эй, на корабле!
Его голос, эхом вернувшийся к ним, звучал словно подтверждение оклика.
- Что ты об этом думаешь, Дик? - прошептал Дансер.
- Не знаю, - покачал головой Болито. Он наблюдал, как головами гребцов вырастают мачты баркентины, как ее грот- и бизань гики бесцельно поворачиваются, издавая громкий скрип.
- Хватит! - весла замерли, и носовой матрос забросил кошку за планширь судна.
- Теперь полегоньку! - бросил Трегоррен. Он в раздумье глядел на планширь, сомневаясь в чем-то, или ожидая, что кто-то появится на нем. Затем скомандовал:
- Абордажная партия, вперед!
Боцман отобрал только опытных моряков, и не прошло и нескольких секунд, как все уже перебрались через высушенный солнцем планширь и собрались под похожими на крылья летучей мыши парусами.
- Мистер Дансер, позаботьтесь о носовом люке! - распорядился Трегоррен. Потом кивнул помощнику боцмана, тому самому, который сек провинившегося матроса, - Торн, на тебе центральный люк. - К удивлению всех, лейтенант вытащил из-за пояса пистолет и осторожно взвел курок. - Мистер Болито и вы двое, пойдете со мной на ют.
Болито бросил взгляд на друга, который слегка пожал плечами в ответ, прежде чем дать своим людям команду направиться к носовому люку. Теперь никто не смеялся. Они словно попали на корабль-призрак, пустой и брошенный, с исчезнувшей невесть куда командой. Мичман посмотрел на "Горгону", но даже она казалось, удалилась, и не обещала надежной защиты.
- Этот проклятый корабль воняет! - буркнул Трегоррен. Склонившись над трапом, ведущим в кают-компанию, он крикнул в темноту:
- Есть кто внизу?
В ответ не раздалось ни единого звука, только шум моря и унылый скрип незакрепленного штурвала.
Трегоррен посмотрел на Болито.
- Полезай вниз. - Схватив мичмана за руку, он сердито добавил:
- И приготовь пистолет, черт побери!
Болито вытащил тяжелый пистолет из-за пояса и рассеянно уставился на него.
- И не поворачивайся спиной, когда будешь спускаться по трапу! - продолжил лейтенант.
Болито скользнул сквозь комингс люка, выждал, пока глаза немного привыкли к темноте межпалубного пространства. Он должен был признать, что звуки, долетающие до него снизу, ничем не отличаются от обычных для любого корабля. Плеск волн о корпус, скрип и стук незакрепленных предметов. Воздух был спертым, в нем ощущался аромат свечного сала и более резкие запахи протухшей трюмной воды и испорченных продуктов. Болито услышал, как наверху кто-то крикнул: "Впереди ничего, сэр!", и слегка успокоился. Наверху по палубному настилу, едва видимый, но узнаваемый, расхаживал туда-сюда Трегоррен, видимо размышляя, что ему делать дальше. Тут Ричард вспомнил, как Трегоррен поспешил отправить его вниз первым и без поддержки. Если лейтенант волновался насчет этого странного покинутого судна, то судьба мичмана явно была ему безразлична.
Болито распахнул дверь каюты и вошел внутрь. Она была такой низкой, что ему пришлось сгорбиться в темноте, руками он пытался зацепиться за что-нибудь, чтобы не потерять равновесие.
Напротив своего лица он нащупал фонарь. Тот был холоден, как лед. В это мгновение крошечный люк наверху распахнулся, и сдерживаемый дотоле дневной свет хлынул внутрь. На фоне слепящего света обрисовалась крупная голова Трегоррена, которая повернулась к мичману.
- Какого черта вы тут копаетесь, мистер Болито? - он вдруг смолк, и когда Болито проследил за его взглядом, то понял, почему.
В углу каюты лежал человек, вернее то, что от него осталось. На голове трупа зияла ужасная рана от удара кортиком или топором, на груди и на боку виднелись еще несколько порезов. В ярком свете его глаза блестели, а застывший в ужасе взгляд был направлен на Болито.
- Боже правый, - промолвил наконец Трегоррен. - Поднимайся на палубу! - жестко добавил он, видя, что Болито столбом застыл у тела убитого.
Снова выбравшись на дневной свет Болито обнаружил, что руки у него буквально ходят ходуном, хотя внешне вроде ничего не изменилось.
- Присмотри за штурвалом, Торн, - распорядился Трегоррен. - Мистер Дансер, возьмите своих людей и обыщите трюм. Остальным привести в порядок эти проклятые паруса!
Лейтенант обернулся, услышав голос Дансера:
- "Горгона" снова дала ход, сэр!
- Хорошо. - Лоб Трегоррена сморщился в раздумье. - Когда она приблизится на расстояние оклика, я хочу задать несколько вопросов.
Это напоминало ситуацию, когда надо собрать рассыпавшиеся страницы в книгу. Обыск главного трюма, предпринятый Дансером, установил, что корабль перевозил спиртное, скорее всего, ром, но за исключением нескольких расколотых и перевернутых бочонков, трюм был пуст. У поручней по штирборту на юте, и у нактоуза они обнаружили пятна засохшей крови и обугленные от пистолетных выстрелов доски. Единственное тело в каюте могло принадлежать шкиперу судна, который спустился вниз за оружием или с целью припрятать что-то ценное, а может, спрятаться самому. Это оставалось загадкой. Ясно было только, что его жестоко убили.
Болито слышал, как Трегоррен сказал помощнику боцмана: "Возможно, произошел мятеж, и эти черти смотались, перебив оставшихся верными матросов". Но обе шлюпки баркентины оставались на борту и были надежно принайтовлены.
Потом, когда высокая пирамида парусов "Горгоны" уже приблизилась к траверзу судна, Хитер, один из людей Дансера, нашел кое-что еще. Прямо за главным трюмом, ближе к корме, в обшивке застряло ядро, и когда баркентина оказывалась в ложбине между волнами, можно было разглядеть место, куда оно попало с внешней стороны. Свесившись с вант, Болито смог рассмотреть, как ядро, словно зловещий черный глаз, поблескивает из проделанной им воронки с неровными краями.
- Это, должно быть, пираты или что-то подобное, - хмуро промолвил Трегоррен. - Влепили им ядро, когда они отказались лечь в дрейф, а потом взяли на абордаж. - Его толстые пальцы принялись отбивать дробь. - Затем вырезали экипаж и сбросили тела за борт. Здесь полным-полно акул. Потом перенесли груз на свой корабль и смылись.
- Но почему они не забрали сам корабль, сэр? - на вопрос Дансера Трегоррен ответил сердитым взглядом.
- Я думал об этом, - буркнул он. Но от дальнейших пояснений воздержался. Вместо этого лейтенант, сложив рупором руки, стал докладывать на "Горгону" о новостях.
Голос Верлинга, усиленный рупором, долетал до ушей Болито через узкую полоску воды.
- Продолжайте поиски и оставайтесь у нас под ветром.
Возможно, это делалось для того, чтобы дать время капитану ознакомится с документами, касающимися судоходства в этих водах. Не вызывало сомнения, что "Афины" - корабль не новый, и вероятно, мог быть упомянут среди судов, доставляющих ром из Вест-Индии.
Болито поежился, представив как он в одиночку встречает натиск озверелых головорезов.
- Отправляйся снова вниз, - бросил ему Трегоррен. Он направился к трапу, Болито шел следом. Хотя ему было прекрасно известно, что предстоит увидеть, его брала оторопь. Мичман старался не смотреть на лицо мертвеца, когда Трегоррен, после некоторых колебаний, стал рыскать у того по карманам. Бортовой журнал и карты "Афин" исчезли, возможно, их выбросили за борт, но в углу захламленной каюты, почти скрытый под кучей мусора, обнаружился парусиновый пакет. Он оказался пуст, зато на нем было четко напечатано имя агента судна на Мартинике. Лучше, чем ничего.
Лейтенант поднял опрокинутый стул и тяжело плюхнулся на него; даже сидя он задевал головой за бимс. В таком положении Трегоррен пробыл несколько минут: глаза его не отрывались от тела убитого, лицо потемнело от напряжения.
- Я думаю, сэр, - сказал Болито, - что здесь замешано третье судно. Нападавшие, или пираты, увидели его паруса и бросились за ним в погоню, зная, что это никуда не денется.
На мгновение ему показалось, что Трегоррен не слышит его. Потом лейтенант негромко произнес:
- Когда мне понадобится ваша помощь, мистер Болито, я попрошу о ней. - Он поднял взгляд, но глаза его были скрыты в тени. - Может вы и сын рангового капитана, и внук флаг-офицера, но для меня вы всего лишь мичман, и не более того!
- Я… я прошу прощения, сэр. - Болито чувствовал, что задыхается от гнева. - Я не хотел вас обидеть.
- Конечно. Я знаю вашу семью. - Дыхание Трегоррена стало прерывистым из-за сдерживаемой ярости. - Я видел красивый дом, таблички на церковной стене! Разумеется, у меня нет прочной основы, которая могла бы помочь мне, но клянусь Богом, на моем корабле вы не дождетесь послабления, ясно?
Он откинулся назад, было заметно, что ему приходится прилагать усилие, чтобы не перейти на крик.