Олейник и это принял, хотя видел, что Туз явно подыскивает, как бы еще поучить его. Но узкоплечий, слабоватый физически и без всякого пограничного опыта Олейник никак не мог сравниться с пограничником второго года службы Тузом.
Они вышли за ворота заставы, и сразу все ориентиры будто растворились в молоке, довериться можно было только чутью собаки.
Каменистая тропинка, по которой не раз спускался Олейник к морю, пропадала в двух - трех шагах впереди. Справа и слева тоже ничего не было видно, только под ногами блестели влажные каменные плиты, перемежающиеся с участками рыхлого отсыревшего песка.
- Теперь, товарищ Олейник, - остановившись на тропинке, сказал Туз, - объясните мне, что будете делать, если нарушитель не в тыл, а к морю пойдет?
- Ну… Должен отсекать его от моря, заходить так, чтобы между вами и мной был.
- Наблюдение вести визуально или на слух?
- На слух. Визуально не видно ничего.
- А заходить как?
- Скрытно заходить. Два выстрела - звуковой сигнал на заставу, - стараясь казаться спокойным, ответил Олейник.
Туз помолчал немного, как бы обдумывая, что бы еще спросить, но, видно, ничего толкового не придумал.
- Вы, товарищ ефрейтор, напрасно сомневаетесь, - осторожно заметил Олейник, - у меня еще на учебном пункте по боевой подготовке "отлично" было. Инструкцию мы тоже прорабатывали…
- Да ведь, товарищ дорогой! - даже откинулся Туз. - То на учебном пункте, а здесь Государственная граница! Застава! А меня, думаете, не учили? Вон старшина Артамонов первое время жизни не давал! Человеком сделал! И впредь наказывал: "Будет у вас, товарищ Туз, напарник, всю науку ему передайте, как в наряде действовать". Я и передаю… Да он сегодня контрольную тропу со своим Джеком проверяет: вдруг у нас непорядок!
- Я разве что говорю, - вздохнув, проронил Олейник.
Он уже знал, что под замечание старшины Артамонова не хотел бы попасть не только ефрейтор Туз, но и любой из младших командиров.
Олейник невольно подтянул ремень, оправил гимнастерку и еще раз огляделся. Ничего не было видно: со всех сторон их окутывал плотный туман.
Они спустились к воде и дошли до песчаной отмели, тщательно разрыхленной и выровненной. Туз придержал собаку и подождал Олейника.
Думая, что Туз заметил нечто важное, Олейник прибавил шагу. В таких местах песок и земля разрыхляются бороной, чтобы виден был каждый след, если кто-нибудь пройдет по контрольно-следовой полосе. Но сколько он ни вглядывался, никаких следов не было.
- Вот, - покашляв, сказал Туз, - можете посмотреть. Если КСП на песке, куда лучше ровнять ее тяжелой цепью, чем бороной: и полоса захвата шире и берет чище.
Олейник догадался, что этот новый способ изобрел сам Туз. Вместо того чтобы гонять по отмели лошадь с бороной, он сконструировал приспособление из двух колес от телеги: соединил колеса длинной осью и с обеих сторон прикрепил тяжелую якорную цепь, которая, волочась по песку, выравнивала его и выглаживала, захватывая полосу чуть ли не в три метра шириной.
Пробуя свое изобретение, Туз выровнял и отмель на самом вероятном пути нарушителя, и все песчаные пляжи, даже там, где над ними нависали отвесные скалы, по которым и самый опытный альпинист не рискнул бы взбираться. Что правда, то правда, изобретение Туза поправилось не только солдатам, но и начальнику заставы.
Тот же Туз придумал завалить выход из лощины плавником с обрывками колючей проволоки. Неизвестно, откуда принесло морем столбы, на которых висели целые мотки проволоки, но в хозяйстве и это сгодилось: через день после предложения Туза в лощине выросло целое проволочное заграждение.
Здесь и остановился сейчас Туз, чтобы молодой солдат Олейник видел, как надо относиться к службе.
Постояв, они пошли дальше вдоль контрольно-следовой полосы, в десяти шагах друг от друга. Олейнику было видно впереди туманное пятно там, где шел Туз, да слышно пофыркивание собаки. При всей громоздкости своей фигуры Туз, выученный старшиной Артамоновым, ходил бесшумно, и Олейник стал ему подражать.
По-прежнему на ровной поверхности влажного песка не было никаких следов, собака вела себя спокойно.
Там, где под скалистым обрывом начиналась обкатанная волной, устилавшая дальше весь берег крупная галька, Туз остановился и прислушался. Убедившись, что все вокруг тихо, жестом подозвал к себе Олейника.
- А это вот, товарищ Олейник, - сказал он, - видите, галька… После дождя или вот в такой туман следы можно видеть и на гальке: получаются радужные пятна…
Для убедительности Туз пошел по зашуршавшим голышам, крепко ставя каблуки. Действительно, следы от его сапог едва заметно отливали синими и лиловатыми радужными тонами. Об этом Олейник не знал и уже по-серьезному стал прислушиваться к нравоучениям Туза, хотя они ему изрядно надоели.
Решив, что Олейник усвоил и этот пример, Туз хотел было двинуться дальше, как вдруг заметил, что сидевший у его ног Аякс вскочил и насторожился.
В ту же минуту позади них за мутно-молочной пеленой тумана раздался сильный всплеск.
От неожиданности оба замерли, взглянув друг на друга.
Плеск повторился. Туз наклонился к собаке и отстегнул поводок.
- Фас, Аякс! - скомандовал он и бросился за собакой прямо по песку своей старательно выровненной контрольно-следовой полосы. Махнув рукой Олейнику, чтобы тот заходил с другой стороны, Туз мгновенно исчез в густом тумане.
Олейник, перехватив автомат и оттянув затвор, на секунду остановился.
Где-то впереди, нетерпеливо повизгивая, с шумом разгоняя воду, скачками продвигался Аякс. Слышно было, как, тяжело топая сапогами, бежал ему на помощь Туз. Но ни голосов, ни стука весел, ни шуршания лодки по песку - ничего этого Олейник не улавливал. Он сделал несколько шагов, как вдруг послышались негодующий визг собаки, шум борьбы в воде и снова мощные всплески, словно кто-то раз за разом бил широкой доской по воде.
Совсем рядом прогремели два выстрела. Олейник вздрогнул: "Нарушители! Сигнал на заставу!" Ноги словно вросли в землю. С сильно бьющимся сердцем он присел, всматриваясь в туман.
Впереди возникло мутное пятно с очертаниями человеческой фигуры. Олейник чуть было не полоснул по фигуре очередью, но вовремя спохватился: по инструкции нарушителя надо брать живым. Только попробуй возьми в тумане!
- Олейник, где ты, чтоб тебя чума забрала! - раздался голос Туза.
- Товарищ ефрейтор! - обрадовался Олейник.
- Куда запропал? Отрезай его от моря! Заходи, говорю!
Подстегнутый окриком своего старшого, Олейник побежал по мелководью, слыша, как, отбиваясь от Аякса, кто-то тяжело ворочается на отмели. Сквозь туман виднелось что-то темное, продолговатое, Олейнику показалось, что он различил туловище, руку и голову. Со злобным рычанием наскакивал на неизвестного Аякс.
- Фу, Аякс, фу! - раздался недоумевающий голос Туза. - Слышь, Олейник, смотри, какого мы нарушителя взяли!.. Держи его, держи! - вдруг завопил он.
Олейник бросился на помощь Тузу и только тут наконец разглядел "нарушителя".
На отмели, поднимая фонтаны брызг сильным раздвоенным хвостом, ворочался крупный дельфин. Гоняясь за кефалью, он с разгона выскочил на мель и теперь, попав в зубы Аяксу, никак не мог уйти на глубину. Спина его в нескольких местах была разорвана клыками собаки, под кожей виднелось беловатое сало, на вытянутой морде блестели маленькие, налитые кровью глазки.
- Заходи с моря! Отрезай от моря, говорю! Аякс, охраняй! - распоряжался Туз.
Аякс, с удовольствием наскакивая на такую неожиданную добычу, оглушительно залаял, забегая со стороны моря вместе с Олейником.
- Сейчас мы его, голубчика, на кукан! Ишь скользкий какой, руками и не возьмешь!
Наклонившись к дельфину с концами в руках, Туз хотел было набросить ему на хвост петлю, но вдруг раздался звучный удар, и Туз, взмахнув руками, со всего размаху сел в воду. Дельфин так хватил его хвостом по голове, что даже сбил фуражку.
- А-а… так? - разозлившись, заорал Туз. - Олейник! Давай его катом! Кати, говорю! Вот так! Теперь так! Ничего, милый, подается!
Увертываясь от опасного хвоста и зубастой пасти, закинув автоматы за спину, мокрые с ног до головы, Туз и Олейник принялись выкатывать на берег скользкого, извивающегося и подпрыгивающего дельфина.
То ли дельфин ослабел от борьбы, то ли от нанесенных Аяксом ран, но Олейнику и Тузу удалось волоком вытащить его на песок.
- Вот рыбку так рыбку поймали! - все еще удивляясь, проговорил Туз.
- Млекопитающее, товарищ ефрейтор, - поправил его Олейник.
- Какое млекопитающее? Сказано - рыба!..
Не успел он закончить, как со стороны скалистого берега раздался окрик: "Туз, Олейник! Что там у вас?"
Пока они возились с дельфином, оба не заметили, что туман стал рассеиваться, клочьями проплывая над водой. В просветы уже видна была песчаная отмель, по которой они бежали, и дальше - галечный берег под скалой. На выступе скалы стоял невысокий худощавый пограничник. Крупная овчарка металась по берегу там, где Туз демонстрировал Олейнику следы на гальке.
- Артамонов, - упавшим голосом проговорил Туз. На его широком лице отразилось замешательство.
Артамонов спустился вниз и быстро пробежал по берегу к небольшому навесу, сделанному из плавника. Выхватив из сумки телефонную трубку, подключился к скрытой в плавнике розетке.
- Товарищ старший лейтенант! - донесся его голос. - Докладывает Артамонов. Стреляли Туз и Олейник. Нет, нарушителя нет. Зачем стреляли? Рыбу ловят…
Пояснив, как они ловили рыбу, Артамонов отключил трубку и подошел к подпрыгивающему на песке дельфину.