* * *
Гравер обнаружил себя скорченным на полу в луже собственной рвоты. Лицо было в кровь разбито, шея болела так, будто ее переехало тележное колесо. Он еще лежал некоторое время, дожидаясь, пока в него войдет хоть какое-то подобие силы, чтобы подняться с пола. Он не сразу вспомнил случившееся, а вспомнив, содрогнулся от ужаса - ему показалось, что на него по-прежнему со стеклянной пристальностью глядят бессмысленные глаза безумца.
Было, однако, тихо. Тишину, правда, нарушали какие-то непонятные звуки, но Гравер решил пока не обращать на них внимания и вновь закрыл глаза.
Однако из забытья его вывели те же странные звуки. Нечто похожее на утиное кряканье. Приподняв голову, он к ужасу своему вновь увидел Уго. Тот сидел на корточках возле самой двери, скорчившись, будто присел по нужде. Это именно от него исходили те странные, будто нечеловеческие звуки.
- Эй, господин Уго, - произнес Гравер, не узнавая собственного голоса.
Тот приподнял голову, но глянул куда-то в сторону. Взгляд пустой, точно дотла выжженный. И вновь этот ужасный гортанный, харкающий звук. Гравер наконец сел, превозмогая головокружение и тошноту. Рука его наткнулось на что-то холодное, он невольно отдернул руку. Это было лезвие кинжала. Он сначала с отвращением оттолкнул его от себя, но потом, встав на четвереньки, дотянулся и взял в руки. Затем, держась за скамью, поднялся на ноги.
- Эй, господин Стерн! Вы что такое себе позволяете? У нас тут приличное заведение. Ступайте к себе домой.
И как раз в этот момент спина Уго Стерна страшно, с каким-то как будто скрипом вытянулась, глаза широко раскрылись, да так и остались распахнутыми, как две мутные оледеневший лужицы.
- Господин Стерн, да что ж с вами такое-то! Вставайте, вставайте, нечего тут, - бессмысленно бормотал Гравер, хотя ясно понял, что произошло. Он легонько толкнул быстро коченеющее тело того, кто был Уго Стерном, и тот, не разгибаясь, стал валиться набок. И только тут Гравер увидел, что долгополый, широкий плащ Уго Стерна, суконный вышитый галуном камзол и даже башмаки черным-черны от крови. Кровь была и на лезвии кинжала.
* * *
Некоторое время он с бессмысленным усердием вытирал лужи крови с пола и с порога, зачем-то волоком оттащил труп под стол. Потом с ожесточением и руганью пытался запихнуть под стол торчащие ступни, но они почему-то упорно и вызывающе продолжали торчать. Он готов был делать что угодно, лишь бы не думать о том, что произошло и что теперь надлежит делать. Рассудок его не желал соотнести кошмар, наскоро упрятанный под стол, со своей реальной жизнью. Затем он ополоснул лицо водой из кувшина и решился наконец пойти позвать старика Нормана. Однако едва он подошел к двери, она вдруг распахнулась настежь.
У порога стояла Констанс.
* * *
Увидев ее, Гравер на какое-то время утратил дар речи. Он несколько раз порывался что-то сказать, но слова бессильно барахтались в пустоте, не в силах обрести опоры и очертаний.
- Констанс?! - выдавил он наконец из себя. - Ты… ты как меня нашла?! Ведь я…
Однако Констанс смотрела словно сквозь него. Она и узнала-то его с трудом, хотя он вовсе не переменился. Взгляд не выражал ничего, кроме досады и тревоги.
- Нашла? С чего ты взял, что я тебя искала? - она отодвинула его плечом и обошла, как нечто неодушевленное. - Многовато чести будет для сопливого подмастерья. Я знать-то не знала, что ты здесь. Я ищу мужа. Дворецкий сказал, что он пошел сюда. Он был здесь?
- Муж?! - Гравер даже попятился. - Уго Стерн - твой муж?
- Да, черт тебя побери, да! - вспыхнула Констанс. - Муж, представь себе! Так он здесь был! Скажи, куда он запропастился, и перестань на меня пялиться! Ну?!
Но глянув наконец в застывшие от ужаса глаза Гравера, замолкла и тихо подошла к нему.
- Так. Что-то случилось, да? Ну что ты киваешь головой, глупенький барашек? А?
Гравер замычал, будто глухонемой и ткнул пальцем в сторону стола. Констанс, стиснув руками виски, словно боясь, что у нее лопнет голова, на цыпочках подошла к столу и присела на корточки. Издала странный, воющий всхлип не то ужаса, не то отчаяния. Настороженно тронула за башмак, затем прикоснулась к красной и пятнистой ладони. Тотчас отдернула. Что-то сказала шепотом. Затем поднялась на ноги.
- Это - ты?!! - Констанс глянула на него с ужасом. - Ты убил его?! Ты?!!
Гравер попятился и отчаянно затряс головой. Слова вновь застряли у него в глотке, да так, что он едва не задохнулся.
- Констанс, клянусь всеми Святыми, я не знаю, как оно все вышло! Он напал на меня, он едва мне горло не перешиб. Он был вообще не в себе. Ты даже…
Констанс, однако, его не слушала. Она присела на корточки, откинула с головы Уго Стерна нависший на самые брови капюшон, пристально глянула в глаза, затем вздрагивающей, растопыренной пятернею прикрыла веки.
- Он впрямь умер, - сказала она тихо и безучастно. - Слышите, вы? Уго Стерн мертв. Он уже никогда не… В общем, он уже - никогда и нигде.
Она вновь зашлась в припадке, и ее плечи затряслись. Гравер, что-то причитая, кинулся было к ней, но непонятные, квохчущие звуки вдруг перешли в отрывистый, насморочный смех.
- Ты все-таки умер, Уго Стерн, ты сдох, как пес под забором, Уго Стерн! В какой-то грязной мастерской. Вы все слыхали? Баронета Уго Эдгара Стерна, отпрыска рода Ллевелинов, зарезали, как свинью в ночь на Рождество! Прости меня, Господь мой, прости мне мою радость, но ведь куда худшим грехом было бы изображать горе и страдание, да? Да, Господи, я счастлива, что ты прибрал наконец эту окаянную, поганую душу, прибрал к чертям в пекло. Ты ведь знаешь, Господь всеведущий, что я сама хотела его убить. Возможно, сегодня. Убить, пока он не убил меня. Ты уберег меня от этого, Господи, как мне благодарить тебя?
Она несколько раз торопливо, с жаром перекрестилась, после чего неторопливо поднялась на ноги.
- Слушай-ка, - она наконец поворотилась к остолбеневшему Граверу, - у тебя тут сыщется что-нибудь выпить? - она для верности несколько раз звонко щелкнула пальцем.
- Нет, Констанс… госпожа Стерн. Но я, если хотите, могу подняться. В кладовке у Присциллы всегда аперитив, я мигом.
- Ну уж нет. Оставаться одной с этой падалью я не хочу. Оживет еще, прости, господи! Я - пойду, пожалуй, мальчик мой. Я бы тебя отблагодарила, но - тороплюсь, право слово.
- Но, - Гравер растерянно развел руками, - что же мне делать с… со всем этим? Я…
- А делай что хочешь, - Констанс выпрямилась, глянула на Гравера с усмешкой и не спеша подошла к зеркалу. Накрутила на палец локон. Увидела там косое отражение - безобразно расставленные подошвы сапог бывшего супруга, мигнула и кивнула им, точно прощаясь. - А я - пойду, пожалуй.
Однако, поворотившись к двери, отшатнулась, увидев сухую, как древо в пустыне, фигуру старика Нормана. Он стоял возле косяка, скрестив на груди руки.
- Одну минуту, госпожа Стерн. Вы ведь не хотите оставить нас двоих наедине с нашей с вами общей бедой?
- Вот что, господин Норман, - Констанс с трудом подавила испуг. - Я не знаю, что здесь произошло. И знать не желаю. Поэтому…
- Вы ведь не думаете, госпожа Стерн, - так же невозмутимо, точно не расслышав ее вовсе, продолжал старик Норман, - что я позволю вам спровадить на виселицу моего непутевого друга, а самим, после всего этого, зажить вольной богатой вдовой? Каппа полагает, что это было бы некорректно.
Каппа в чулане ответила богатырским лаем.
- На виселицу? Его? Да к чему это мне. Мне нет до него никакого дела.
- Знаю. Потому и прошу вас настоятельно - погодить.
- Меня ждут, - холодно и зло бросила Констанс и даже попыталась оттолкнуть старика Нормана в сторону.
- Ошибаетесь, сударыня, - старик Норман улыбнулся и для верности пинком распахнул дверь. - Как видите, там никого нет. Присцилла только что сказала вашему лакею и кучеру, что супруга вашего тут сегодня не бывало, а что вы здесь задержитесь по своему делу, а когда в них будет нужда, за ними пришлют посыльного.
- Чего вы от меня хотите? - голос Констанс ссохся от страха и ненависти.
- Всего-то навсего, чтоб вы выполнили свой долг - предали земле бренный остов супруга вашего. А мы вам поможем. Я прочту молитву, вы поцелуете покойника в лоб. А он сделает все остальное. И чем больше людей увидят, как мы втроем повезем среди ночи рогожный куль на двуколке, тем меньше будет у вас шансов безнаказанно исковеркать ему жизнь.
- Но послушайте! - Констанс выкрикнула и затихла, точно прислушиваясь. - Послушайте! - она уже перешла на шепот. - Ведь я никак не виновата в… в смерти моего мужа.
- А кто тут говорит о вине? Вины, мадам, в философском плане вообще не существует. Существует лишь стечение обстоятельств. А они, мадам, таковы, что вы искренне желали смерти вашего супруга, а нынче поздно вечером покинули дом, после чего супруг ваш пропал без следа, что у вас есть любовник, которому вы подарили золотой перстень покойной первой жены Уго Стерна, за что последний обещал обоим вам поломать хребты. Довольно или продолжить?
- Оставьте ее, господин Норман, - угрюмо произнес молчавший доселе Гравер, - это я убил Уго Стерна. Пырнул его в бок. Я один. Ни она, ни вы тут ни при чем. Я один и отвечу ежели надо будет.
Констанс быстро закивала головой, точно Гравер испрашивал ее согласия и глянула на него с благодарностью, а на старика Нормана - с надеждой.