- Отдадут,- уверил Шомелька.- Слушайте, что случилось да- " Надо вам сказать, что Никита Чурилов не только мудрый, но и і мглмй старик. "Ведомо ли кафинцам,- сказал он,- что хан Менгли Гирей русскому государю шерть на дружбу дал? Вижу - о сем мы не знали. Даже сей дикий народ хочет с Москвой дружбу иметь, и им, люди торговые, мудрые, с такой обширной и богатой страной думаете жить в ссоре. Я сам торговлю веду и знаю - без выхода на Москву дела ваши захиреют. Туркове пролив загородили, Кафа более половины заморских гостей лишилась. Сейчас на Москву дорогу затворяете. С кем тогда торговать-то будете?"
После сих слов консул со своими масарами вышли в другой 11 і на совет и не возвращались долго. Я, грешным делом, вздремнул малость, их ожидавши, а боярин с Никитой тихо промеж собой разговаривали до самого выхода хозяев. Наконец консул вошел в залу и сказал:
- Передайте вашему государю, что мы с ним отношений портить не хотим. Мы желаем, чтобы они стали более чем прекрасными. Товар купцам мы отдать не можем, ибо он продан, но его стоимость деньгами будет возвращена несколько позднее. Скажите князю Иоану - пусть шлет в Кафу караваны торговые, купцов Ничем не обидим. Пожелайте князю от нашего имени доброго здоровья и счастья".
Ну, а далее разговоры пошли пустяковые, а вскорости боярин и я с Кокосом и совсем вышли. Никита-сурожец остался еще Ми какому-то своему делу. Вот и все, дорогие мои.
НИЗШИЕ И БЕСПРАВНЫЕ
Набежала туча, обрушила на Кафу плотный, косой дождь и рй! I аил а в небе. Не удержаться дождевой воде на городских хол- М . сбегает она мутными ручейками вниз. На улицах ручейки Побираются в потоки и с шумом несутся мимо крепости. Прямо
и ашнями овраг. Принимает он в себя грязно-желтую воду
И 11п|н I и море.
I ели перейти по мосту, перекинутому через водосток, и повернуть м. налево, а потом чуть подняться по склону, можно увидеть р..КИЙ приземистый дом под красной черепицей. У входа, поскрипывая на железном крюке, качается фонарь. Над ним на ржавых петлях - голубая железная вывеска. На ней изображен морской бычок с непомерно большой головой и с глазами навыкат. Бычок стоит на полусогнутом хвосте и, захватив плавниками кружку, льет ее содержимое в широкий рот. Ниже рублеными готическими буквами намалевано: "Музари".
"Музари" - это таверна, приют моряков, рыбаков и прочего разноязычного люда. Если у тебя есть десяток аспров в кармане, то найдешь здесь, кроме еды, все нехитрые утехи простолюдина. Вина здесь много, и оно дешево. В "Музари" можно послушать флейту, виолу и барабан, заказать жареных, вяленых, пареных и копченых бычков. Таверна построена не очень давно. Хозяин ее, Батисто, когда-то служил шкипером на корабле синьора Ачеллино. Днем таверна обычно пуста. Но вечером она гудит, как улей.
Когда Ивашка вместе с греком Ионашей зашел сюда вечером, его оглушил шум нестройных пьяных голосов. Хотел он было обратно повернуть, однако Ионаша не пустил.
- Ты интересовался, что в Кафе творится. Так вот, посиди здесь один вечер. Я все эти дни слушаю разговоры и уверен, в городе что-то затевается. Садись, слушай. Говорят тут по-разному. Греческий ты разумеешь, а латинскую речь я перескажу.- Ивашка сел, стал оглядываться. За столом, где сидят музариче, оживленный разговор. Резко выделяется густой бас. Говорит молодой, здоровенный рыбак. Он размахивает рукой, которая обмотана грязной, окровавленной тряпицей.
- Разве у нас нет силы? - гудит бас.- Сила есть! А хозяин гнет нас, как захочет. Смотрите на эту руку. Наше дело - ловить рыбу, а потрошить и солить я не умею. Но эта чертова акула заставляет нас копаться в рыбьих потрохах за эту же цену. Я полоснул ножом вместо рыбы по руке, в рану попала соль и всякая дрянь... Вчера пришел, показал рану хозяину: "Разве не на твоей грязной фелуке получил я рану? Почему не платишь?" Он злой, как дьявол, говорит: "Я плачу тем, кто ловит рыбу! А ты болтаешься на берегу вторую неделю. Уноси свои подошвы, покудова цел!" Меня взорвало, и я треснул его по шее. Напугался, жирная сволочь, и отдал мне все до последнего аспра. Вот оно как!
- У тебя, Леоне, сила,- произнес узкогрудый рыбак.- А меня бы он задавил своим брюхом.
- Надо всем за одного стоять,- сказал Леоне,- если будем вместе, нам никакой хозяин не страшен. А то пропадем...
- Уж и так пропадем. Целый день в море, а получаем гроши. У меня дома девять ртов. Когда были сыты - не помним.
Батисто, который, стоя на возвышении, прислушивался к разговору рыбаков, крикнул:
- Эгей, там, на дальних столах! Швартуйтесь сюда! Тут муза-
рнчг жалуются на тяжелую жизнь. Посоветуйте им, как жить fHil'IITO.
Соции и стипендарии ответили на зов дружным хохотом, но
головы к рыбакам пододвинули.
Расскажи, Клементо, куда мы деваем деньги,- сказал один г I шк'ндарий.
Складываем в чулок, известное дело! - ответил насмешник Кле-менто.
Много ли накопили?
Порядочно. Вот Джудиче, например, у нас самый богатый. (Он получает сто пятьдесят аопров в месяц, а мы, грешные, по сто.
Теперь давай посчитаем, сколько твоей семье нужно хлеба в день, Ыуднче?
Девяносто унций, самое малое.
- Видали? - Клементо начал загибать пальцы.- Стало быть, на хлеб в день надо двенадцать аопров. На овощи по-бедному в шин. положено три аепра, на вино полтора, на дрова аопр. Выходи I. что в день на еду и на тепло синьору Джудиче требуется сем- Ийлиать аопров. Помножьте это число на тридцать дней месяца и получите сумму, необходимую для жизни. Все оставшиеся деньги ршы>|) Джудиче, ну и я тоже, и другие зашиваем в чулок.
Некоторые недогадливые музариче начали действительно выщипывать, чтобы узнать, сколько же денег остается лишних, но громкий смех остановил их.
Пашли над чем смеяться! - недовольно сказал Ивашка.
Ты слушай, слушай,- толкнул его Ионаша.
- Совсем не смешно! - громко произнес с возвышения хозяин таверны.
Да, да, синьор Батисто, не смешно,- ответил ему Джуди,-моя семья голодает. К тому же Клементо не все учел. Он позабыл упомянуть те аспры, которые мы оставляем здесь, у вашей Милости.
Если горе не залить вином, тогда хоть камень - да в воду,- крикнул кто-то.
Я и без твоих аспров проживу, если хочешь знать. Но не тoм суть. Каждый день, если не вы, так другие жалуются здесь вашу нищету, я это слышу третий год. Стала наша жизнь от кип легче? Нет. А почему?
Потому что мы ослы! - послышалось из зала.
- Г-ге! Попробуй осла не покормить неделю, он тебе покажет!
Потому,- еще громче заговорил Батисто,- что нет у вас
го защитника. Вы знаете - я сам моряк, прожил много лет
•С о ци я (лат.) - рабочие по найму. Стипендарии (лат.) - рабочие м *"лонаньи.
и скажу вам: прежде люди были смелее, они в обиду себя не давали. Я тоже, как и вы, терпел страшную нужду. Судовладелец выдавал нам по двадцать унций сухарей в день на каждого, одну соленую рыбу и кусочек сыра. Тогда пришел ко мне капитан Ачел- лино Леркари и сказал: "Батисто! Пойдем за мной на жирных! Я хочу защитить бедный народ". Это было ровно двадцать лет назад. И тогда все - и рыбаки, и матросы, и грузчики - пошли за капитаном. Пустили кровь жирным, вытряхнули их из сената, посадили туда наших людей. И все пошло по-другому.
- А Леркари жив еще? - спросил Клементо.
- Жив, что ему сделается,- ответил Батисто,- только нет его в городе. Он собирается на своем корабле в Геную.
- Жалко! Он бы нам понадобился,- прогудел Леоне.
- Про вино забыли, мошенники! - неожиданно весело сказал Батисто.- И я тоже хорош! Надо угощать друзей, а я разболтался, как последний чарпалья .
Батисто подошел к Леоне и что-то сказал ему, указывая на дверь кухни. Рыбак выслушал хозяина таверны, поднялся, подошел к Джудиче и Клементо, что-то им тоже сказал, и все трое скрылись в кухне. За ними прошел Батисто.
- Видал? И так каждый вечер,- сказал Ионаша.- Стоит только кому-нибудь заговорить про тяжелую жизнь, сразу вступит в разговор хозяин таверны. Всем рассказывает про Леркари а кончится разговор - тянет самых отчаянных на кухню.
- Я думал, только у нас простой народ в нужде,- задумчиво произнес Ивашка.- И здесь, видно, не сладко живется.
- А этот Леркари...
- Погоди, грек, помолчи малость. Дума пришла в голову хорошая.
Ивашка долго сидел молча. Ионаша несколько раз пытался заговорить с ним, но безуспешно. Когда Леоне и Клементо вышли ид кухни, Ивашка встал и решительно сказал:
- Веди меня к хозяину.
- Что ты надумал?
- Там узнаешь. Веди.
За кухней оказалась еще одна комната, в которой, видимо, жил сам хозяин таверны. Он удивленно посмотрел на гостей и молча ждал, когда они заговорят.
- Уважаемый Батисто,- начал Ионаша,-тут мой друг хочет с вами поговорить. Можно?
- Пусть говорит.
- Я хочу спросить, знает ли он про Сокола?
Ионаша перевел вопрос Ивашки.
• Чарпалья (ит.) - болтун, сплетник, хвастун.
22
- У меня всего одна просьба,- сказал Ивашка.- Когда ка- ! питан или кто другой пойдут на жирных, дайте знать об этом Соколу. Все его люди смело встанут за это святое дело.
Ты - Сокол? -глядя в упор на Ивашку, спросил хозяин I шерпы.
Нет. Но я знаю, что думают его люди.
Почему с этой просьбой вы обратились ко мне? Вдруг я выдам вас.
Человек, ходивший на богатеев рядом с Леркари, не способен на это,- ответил Ионаша.- Мы верим вам и просим также иверить и нам.