Сириец еще что-то говорил о реке, но Вадим, глядя в иллюминатор, слушал его вполуха. Картины прошлого возвращались к нему, и грезились неясные картины будущего.
Наконец капитан Асад указал пальцем в иллюминатор:
– Это здесь! Здесь! – он хорошо говорил по-английски. – Это Шамсур!
Все прилипли к окнам. Но что они увидели? Развалины крепости, которые, точно морские волны островок, обхватили пески.
– Это он? – спросила Катарина.
Вадим присмотрелся – он не мог узнать этого места. Может быть, контуры? Столетия уничтожили оазис. Шамсур был разрушен римлянами, затем он не раз перестраивался в Средние века, когда тут нашли свое убежище ассасины – эти зловещие монстры-убийцы, гроза всех государей Европы. Пески завершили дело – пустыня поставила точку в судьбе древнего княжества.
Устроив целую бурю, вертолет приземлился среди песчаных барханов, метрах в двухстах от полуразрушенной крепостной стены.
Лопасти снижали обороты, буря утихала. Открылась дверца, первым спустился на землю капитан Асад. Пока спускались другие, закрывая лицо, он огляделся.
– Да! – усмехнулся сирийский офицер. – Вашей работке не позавидуешь, господа!
Члены экспедиции тоже озирались. Мертвое песчаное море, обожженные солнцем руины. Из багажного отсека выгрузили палатки и съестные припасы.
– Что вы будете искать, если не секрет? – спросил сириец.
– Мертвецов! – улыбнулся Вадим.
Офицер весело развел руками:
– В таком случае, да хранит вас Аллах! Ближайшая деревня в двадцати милях отсюда. Завтра мы подгоним вам сюда пару джипов и радиостанцию.
Через четверть часа вертолет поднялся в воздух и скоро, превратившись в стрекозу, а затем в черную точку, исчез за горным хребтом.
Они остались ввосьмером – одни против пустыни…
5
К вечеру, когда были поставлены палатки, а солнце над пустыней стало заходить, затрещал телефон Горовеца. Он говорил с кем-то, улыбался. Потом сказал: "Счастливого пути!".
Обернулся ко всем:
– Я говорил с Акселем Норлиным. Ему дали расчет. Точнее говоря, пинка под зад. От него больше не было толку – он не знал, где найти пергамент! Аксель Норлин с радостью отбыл из Волчьего логова, разыграв душевную трагедию. Он хитрец еще тот, хоть и смотрится простаком! Но вот что он мне сказал: его бывшие хозяева куда-то собирались. Так ему показалось. Но вот куда – это вопрос.
Ночью, когда высокое солнце и жара обернулись полной луной и холодом, они грелись у огня. Кутаясь в куртки на меху, девушки готовили ужин. Командовал Дронов, старый повар. Мастерицей оказалась и Паша – Катарина только помогала ей. Зою не отвлекали – и, оказалось, не напрасно.
– Господи, – тихонько воскликнула она, когда Паша учила Катарину, как и чем заправлять тушенку в котелке. – Теперь мы знаем, зачем им понадобилась эта рукопись. – Зоя заговорщицки поглядела на своих друзей. – Это же путеводитель!
Горовец сел рядом, тут же оказался и Вадим. Катарина с радостью забыла о готовке. Пьер и Тодор дежурили в окрестностях. Аристарх и Паша, занимаясь ужином, тоже навострили слух.
– Вначале шло предисловие, – сказала Зоя. – Расшифровывать все слишком долго. А вот главное: "Здесь повествую о пути к Мечу; этот путь тернист и опасен для чужого глаза и чужой руки; но открыт для посвященного; Путь к Мечу начинается там, где князь преклонял колена перед Хозяином своим и где проливал жертвенную кровь на алтарь…"
– Да ведь я был там! – вырвалось у Вадима.
– Это та самая зала, где Шамсур вырвал сердце у Александра? – нахмурился Горовец.
– Да, – кивнул Вадим. – Я не знаю пути к той зале, но ее я помню. Никогда не забуду!
– Она, кажется, под землей? – поинтересовался Горовец.
– Вероятно, – кивнул Вадим. – Женщина-сирийка, бывшая рабыня Шамсура, говорила именно так!
Луна была яркой и полной. Потрескивал костер, заливая все вокруг ярким светом. И ветер пустыни то и дело бросал к ним запахи готовящегося мясного блюда.
– Читай дальше, Зоя, – попросил у терпеливой переводчицы Георгий Горовец.
Вайдова кивнула:
– "Избранный коснется лапы Дракона, большого когтя его, и стена откроется ему; избранный спустится вниз и пройдет до двух каменных псов, охраняющих коридор, и если он будет ласков с ними, то откроются избранному двери в главный тайник замка…" Так, – приостановила чтение Зоя, что-то уточняя.
– Но что это значит, быть ласковым с каменными псами? – во время паузы поморщился Горовец.
– Это мы увидим на месте, – ответила Катарина.
– Увидим-увидим, – усмехнулся комиссар, – если раньше нас не раздавит предыдущими дверями, или под нами не провалится пол. Или не придавит потолок, – с мрачной улыбкой заключил он.
– Читаю дальше, – подняв руку, Зоя Вайдова остановила прения коллег. – "И тогда избранный назовет полное имя князя, и последние двери откроются ему, и он увидит Меч, выкованный из Огня".
– Полное имя? – нахмурился Горовец. – А каково его полное имя – "Князь Шахамсур"? "Князь Шамсура Шахамсур"?
Вадим и Катарина, как самые сведущие, а потому более других привлекавшие к себе внимание, почти одновременно пожали плечами.
– Это может стать для нас серьезной преградой, когда мы приласкаем каменных псов, – засомневался Горовец. – Что скажете, господин Арсеньев?
Но что он мог сказать? Вадим взглянул на огромную луну, сиротливо освещавшую пустыню. Слава богу, еще не было бури!
6
Они проснулись от автомобильного рычанья. Вадим выглянул из палатки и обнаружил, что их полку прибыло. Сирийские ВВС подогнали два джипа, привезли на грузовике взвод солдат. Охрана поступила в распоряжение Горовеца: он передал их коллегам – Пьеру и Тодору. Солдаты должны были окружить развалины замка по периметру и нести вахту днем и ночью.
– Так мы будем в большей безопасности, – сказал Горовец. – Посвятим все время археологии, не ожидая удара в спину.
В то же утро они входили в развалины дворца Шамсур. Столетия назад оазис Шамсура угас и превратился в пыль и песок. Высохла река, обнажив дно, которое все полнее заносило тем же раскаленным песком. И не было и признака жизни в крепостных стенах – остался голый камень, вылизанный горячим ветром, и только. Куда по ночам забирался леденящий холод…
Вадим входил последним туда, где уже однажды был. И как же ему не хотелось перешагивать порог дома своего палача! Он оглянулся – над пустыней вставало солнце. Высокое южное солнце. Сверкающий диск давно оставил горизонт и теперь двигался к ним, заливая горячим светом пустыню и мертвый оазис. Солнце наплывало, чтобы встать над Черной рекой, ее высохшим руслом. "Сколько оно видело! – думал Вадим. – И сколько увидит еще!" И вновь, как и столетия назад, оно станет свидетелем его смерти. А он, как и прежде, слепым щенком будет продвигаться вперед, надеясь на лучшее.
И не ведая будущего…
– Вадим Александрович! – уже издалека окликнул его Горовец. – Поторопитесь, а не то все тайны окажутся наши!
"Пусть!" – едва не ответил он вслух.
Дворец был разрушен катапультами Бабрия Горбиуса, но, перестраивая его, новые хозяева оставили ту же планировку. Вадиму не составило труда узнать парадный вход во дворец и лестницу, ведущую наверх, по которой с таким гордым видом шел две тысячи лет назад сенатор Лонгин и его грозная свита.
Затем была центральная зала, где их принимал князь Шахамсур. Парадная зала тоже сохранила общие черты. Тут молодой патриций Александр оставил своего раненого дядю, окруженного легионерами, чтобы устремиться в погоню за князем.
– Нам туда, – указал Вадим рукой вперед.
Именно там скрылся Шахамсур и туда устремился небольшой отряд Александра.
А теперь они шагали через узкие и широкие коридоры, стреляя лучами фонарей по неровным стенам; спускались и поднимались по ступеням, открывая для себя все новые залы.
Вадим, точно гончая, шел по следу.
Веками изменялся замок князя, помещения с новыми хозяевами обретали и другое значение. Но расположение комнат оставалось прежним!
Через час, едва не заблудившись, Вадим выбрел в огромную круглую залу.
– Я знаю, где мы, – проговорил он.
Когда-то здесь росли пальмы и цвели яркие цветы, журчали фонтаны и сидели женщины в шальварах, укрыв лицо и плечи прозрачными покрывалами. Впереди колыхнулись шелковые занавеси, и выступили враги, вооруженные луками…
– Странное место, – положив широченную пятерню на грудь, проговорил Дронов. – Не нравится оно мне…
– Еще бы оно вам нравилось! – мрачно усмехнулся Вадим.
– И ты знаешь ответ, почему?
– Знаю, Аристарх Иванович, – Арсеньев взглянул на атлета. – Знаю.
Вадим помнил, как упал на пол, устланный коврами, смертельно раненный стрелами телохранитель сенатора Лонгина.
– Тут был гарем? – догадавшись, спросил Горовец.
Вадим кивнул:
– Да.
Он помнил все – до мельчайших подробностей. Над ним уже занесли кривой меч, но князь Шахамсур сказал: "Оставьте его – этот римлянин мне нужен живым!" И только потом все поплыло перед его глазами…
– Ход в алтарную залу вел через покои Шахамсура, – обернувшись на друзей, сказал Вадим. – Уверен в этом. Нам надо найти ту залу, где стояла его кровать. Еще там были огромные окна. В одном из смежных помещений и находился ход! Я помню этот сырой холод коридора…
До обеда они исследовали с десяток помещений, наспех закусив, продолжили поиски.
– Ты сказал, там были большие окна? – спросила Катарина, исследуя стены. – В спальне Шахамсура?
– Да, – ответил Вадим.
Катарина кивнула:
– Смотри.