* * *
- Господин группенфюрер… - прежде чем доложить, Гюнтер прикрыл за спиной дверь.
Мюллер посмотрел на него с недоумением:
- Что случилось? Русские решили капитулировать?
- Нет, господин группенфюрер. К вам прибыл бригадефюрер СС Шелленберг.
Мюллер снял очки:
- Я не ослышался?
- Никак нет. В приемной ждет встречи с вами шеф VI управления…
- Можешь не продолжать. - Группенфюрер вышел из-за стола, спрятал в сейф документы, окинул взглядом столешницу на предмет наличия возможного компромата, вернулся в свое кресло и лишь после этого отдал приказ: - Приглашай.
Шелленберг вошел в кабинет упругой стремительной походкой. В военной генеральской форме, что бывало нечасто.
Мюллер усмехнулся. Шелленберг предпочитал одеваться в гражданское, зная, что военная форма ему не идет. И раз уж сегодня он явился в парадном мундире, значит, дела у зарубежной разведки из рук вон плохи.
- Хайль Гитлер!
- Хайль, господин бригадефюрер. Какими судьбами в наши пенаты?
- Служебными, господин группенфюрер, служебными. Пришло сообщение из Швейцарии. Без всяких на то оснований швейцарцы решили выпустить на свободу "красную троицу".
- А вы что, хотели, чтобы они держали их под стражей, когда русские прут вперед практически без передыха?
Шелленберг поморщился. Конечно же, Мюллер прав, но от подобных высказываний его всегда коробило.
- Да я понимаю, разумеется, что швейцарцы потеряли всякий интерес к этим арестованным, но мне-то они нужны. Очень нужны, группенфюрер! А у вашего ведомства, я знаю, есть возможность переправить их в Германию…
- О! И кто же мне это говорит? - Мюллер с трудом пытался скрыть в голосе желчь. - Уж не тот ли специалист, который собирался похитить Эдуарда VIII? Неужели, господин бригадефюрер, у вас самого нет возможности провести столь простую операцию?
- Возможность есть, но на данный момент я не могу ее использовать. А пересылка "троицы" в Берлин могла бы послужить и нам, ивам.
- Если вы имеете в виду мою радиоигру, то разевать роток на чужой хлебец не советую.
- Нет, ваша игра со связистами всего мира меня не интересует. - Шелленберг старался не замечать снисходительно-язвительного тона беседы, который пытался навязать ему Мюллер. - Но мы так и не смогли выяснить, от кого поступала информация из Германии. Источник обнаружен не был. В Швейцарии допросить этих троих нам не разрешили. А теперь их еще и на свободу хотят выпустить. День-два, и они исчезнут из поля нашего зрения.
Мюллер указал собеседнику на кресло напротив себя. Когда Шелленберг сел, группенфюрер наклонился к нему и медленно проговорил:
- Знаете, Шелленберг, с того момента, как вы вошли в мой кабинет и пока занимались словоизлиянием, я раз пять задал себе вопрос: зачем он пришел? С просьбой? Нет. На вас это не похоже. У вас и без меня имеются все возможности для переправки "красной троицы" в Берлин. Но вы этого делать не станете. Почему? Да потому что они нужны вам там, в нейтральной Швейцарии! И никуда они из поля вашего зрения не исчезнут. И вы об этом прекрасно знаете. Тогда зачем вы здесь? Навести мосты с моим ведомством? Исходя из нынешней обстановки, на мой последний вопрос можно было бы дать ответ утвердительный. Однако я этого делать не стану.
- Почему? - Шелленберг неподдельно заинтересовался. Мюллер крайне редко, по крайней мере в его присутствии, позволял себе отвлеченные разглагольствования.
- Потому что вы никогда не пойдете на мировую с гестапо-Мюллером. Для ведения переговоров с западным противником нужны чистые руки, а вы ведь как раз такие переговоры и собираетесь вести. Не отрицайте. Мои же руки грязные. И все-таки я вам для чего-то нужен. В отличие от вас, Шелленберг, я не верю дядюшке Сэму и островитянам. Но, повторюсь, я вам нужен. Для чего? - задаю я себе вопрос. И сам же отвечаю на него. Да уж не для того, чтобы что-то получить или что-то привезти. А для того, чтобы что-то вывезти! Ведь пока гестапо-Мюллер стоит на страже границ рейха, никто и ничего без его слова отсюда не вывезет. И не выедет. Я прав? Прав. А теперь вернемся к "троице". Обратите внимание: все, кого мы задержали и кто работал на советскую разведку, - люди далеко не бедного достатка. О чем это говорит?
- Интересно, о чем? - Шелленберг уже и не пытался скрыть любопытство.
- А это говорит об одном: что-то неладно в нашей системе. Полагаю, бригадефюрер, - слово "бригадефюрер" Мюллер произнес с легким вызовом, но это уже не покоробило слух Шелленберга, - вы согласитесь, опираясь на собственный опыт, что влияние Советов в Западной Европе уже не ограничивается рабочим классом, пролетариями и прочими деклассированными элементами?
- Вы имеете в виду преступников?
- Естественно. Но, как ни парадоксально, коммунистической заразе гораздо более подвержены люди образованные. Вас это не настораживает? Лично меня - да. Мы тут допрашивали недавно одного такого, образованного. Так он знаете, что нам выдал? Сейчас зачитаю… - Мюллер не поленился подняться и подойти к шкафу. Достал папку, полистал ее, нашел нужное место. - Вот послушайте: "Национал-социализм есть всего лишь экскременты в духовной пустыне". Каково, а? Назвать идею нашей партии говном! И чем, как вы думаете, восхищается этот наш соотечественник? - Мюллер вернулся к тексту: - "В России совсем иное положение. Там развиваются одновременно духовная и биологическая силы. Глобальная задача коммунистов - духовная и материальная революция - представляет собой заряд, противоположный западному негативизму".
"Что за бред он несет?" - подумал бригадефюрер. И спросил:
- К чему вы ведете, группенфюрер? - По сути, Шелленберг уже нервничал. Ведь фактически он и впрямь явился к Мюллеру, чтобы, как тот быстро догадался, "навести мосты". Но не по "красной троице". Его интересовало другое. Во-первых, что конкретно известно Мюллеру о готовящемся перевороте в Германии, и, во-вторых, готов ли тот встать под знамена Гиммлера. Причем данный визит был предпринят Шелленбергом исключительно по собственной инициативе. И, закончится он, судя по всему, безрезультатно.
- А к тому, - неторопливо продолжал гнуть свою непонятную для бригаденфюрера линию Мюллер, - что мы с вами абсолютно разные люди. Вы некогда были известным адвокатом. Востребованным. Высокооплачиваемым. Я же - сыщиком. Сыскарём. Который, кстати, поставлял таким, как вы, клиентуру. И за это получал нищенскую заработную плату. Вы - выходец из состоятельной семьи. Я - человек бедный. Вы прорвались наверх с помощью связей. Да, да, бригадефюрер, не спорьте, я знаю. Но этого не следует стесняться. В нашем мире теперь почти все поступают так же, и это уже не считается зазорным. Мой же зад ощутил это кресло, - рука Мюллера хлопнула по потертой кожаной обивке, - лишь благодаря личным качествам и добросовестному труду. Выходит, я и такие, как я, должны поддержать Советы в их борьбе за равенство и справедливость, и в их, как выразился этот подлец, борьбе за "духовную и материальную революцию". Однако сторону Сталина приняли не мы, голозадые, а такие, как вы. Чистые интеллигенты. Поверьте, Шелленберг, я видел достаточно в этой жизни. И знаю ей цену. Потому и пришел к выводу: мы проиграем войну. Мы ее уже проиграли. И, заметьте, не из-за таких, как я. Парии вроде меня до сих пор сидят в окопах или с криками "Хайль" бросаются на врага. А вот чистоплюи вроде вас обсуждают тяжелое положение нации и торопятся перевести свои капиталы в швейцарские банки.
- Довольно смелые выводы, господин группенфюрер. - Шелленберг ошеломленно смотрел на Мюллера: такого напора он не ожидал. - А как же великая национал-социалистическая идея?
- А при чем здесь национал-социалистическая идея? Просто наши лидеры оказались не способны вести войну. А вы их в этом поддерживаете. Да и, по правде говоря, нет в Германии реальных лидеров. Мы с вами имеем одного вождя - Гитлера. Все же остальные фигуры вокруг него - пешки. Они ссорятся между собой денно и нощно и грызутся друг с другом либо за благосклонность фюрера, либо за собственную власть. А Гитлер, должно быть, давно это разглядел, но по каким-то непостижимым для меня причинам использует свое положение лишь для того, чтобы по-прежнему влиять на всех. Так что идея здесь ни при чем. Простой расчет. А то, что мною будет произнесено дальше, можете даже запротоколировать. - Мюллер с видом заговорщика снова наклонился к Шелленбергу: - Я, господин бригадефюрер, все больше и больше склоняюсь к мысли, что Сталин делает такие вещи намного лучше. И что он вообще превосходит всех лидеров западных наций. В том числе и наших…
Разведчик внимательно посмотрел в глаза гестаповца. Но бесцветные зрачки Мюллера полностью скрывали его истинные мысли от шефа VI отдела РСХА. Тогда Шелленберг решил перевести разговор в шутку:
- Отлично, товарищ Мюллер. Давайте прямо с этого момента и начнем кричать: "Хайль Сталин!". А вы станете для всех начальником НКВД.
Даже тень улыбки не скользнула по лицу Мюллера.
- Напрасно вы смеетесь, бригадефюрер. Случись такое взаправду, вы и ваши твердолобые друзья-буржуа мигом угодили бы на виселицу. Или - в Сибирь…