- Мы не можем броситься на них сейчас, - задумчиво проговорил Роберт Лев. - Они перебьют половину из нас, прежде чем мы дотянемся до них копьями и мечами. Вы, кажется, северянин, рыцарь, и не знаете, что значит драться с этой желтокожей сволочью!
Рэндери засмеялся и рывком водворил на место шута, который попытался сползти с седла за его спиной.
- Немного знаю, граф! Будь замок пуст, я сказал бы, что лучшей ловушки для них не найти…
Лев повернулся в седле и уставился на трубадура черными прорезями шлема.
- Черт возьми, а ведь вы правы, рыцарь! - глухо вскричал он. - Назад, осади назад, к лесу!
Слуги с факелами первыми послушались приказа; а потом и рыцари заставили своих артачащихся коней отступить к частоколу деревьев.
- Мы нападем на них, когда они будут в замке - в узких коридорах, в темноте они не смогут перестрелять нас из луков, а мы… Дьявол, нас ждет неплохая охота!
- Граф, это же замок вашей дамы! - воскликнул Рэндери, не поверив своим ушам.
Роберт Лев оборвал ликующий хохот и отрезал:
- Рыцарь Фата-Морганы, заботьтесь лучше о своей даме!
Рука Рэндери рванулась к мечу, но на полпути сжалась в кулак - и тут новый оглушительный удар грома словно пробил дыру в грозовой туче, и на землю хлынули грохочущие потоки воды.
Гроза наконец-то захлестнула отряд, пригнула всех к лошадиным шеям неистовым сверканием молний и ураганными порывами ветра, оглушила грохотом грома, сливающимся в почти непрерывный рев.
Даже самые отчаянные рыцари втянули головы в плечи и забормотали молитвы, даже Лев поднял было руку, чтобы перекреститься, но тут же забыл обо всем при виде того, как погасли желтые глаза приближающейся к замку змеи.
- Факелы! - гаркнул он сквозь оглушительные раскаты грома. - Спасайте факелы! Шкуру сдеру живьем, если факелы погаснут, животы всем вспорю, мерзавцы!!!
Казалось немыслимым сохранить огонь в этом вихре и водопаде, это было все равно, что сохранить его на дне реки, но слуги знали, что крик их господина - не пустая угроза, и ринулись спасать факелы так, как ринулись бы спасать собственную жизнь. Густая листва защитила огонь от первых потоков дождя, а потом слуги растянули над факелами плотные камзолы, укрыв пламя от порывов ветра и дождя…
Под ливнем, ветром и грохотом грома шапарцы приближались так же неудержимо, как раньше, и вскоре змея скользнула в одну из пробоин и проворно всосалась во двор. Замок встретил язычников тишиной и запустением, но шапарцы, привыкшие находить поживу даже в убогих земляных хижинах крестьян, не пропустили и этих безжизненных развалин.
Слетев с коней, они мигом исчезли в замке; во дворе под дождем остались только несколько человек, присматривающих за лошадьми.
Рэндери скрипнул зубами и взялся за эфес меча.
Роберт Лев смотрел на замок и ждал.
Шут снова попытался сползти с коня, но снова железная рука трубадура удержала его в седле.
Прошло несколько бесконечных мгновений с тех пор, как шапарцы скрылись в развалинах - и вот Роберт Лев приподнялся на стременах, махнул рукой и крикнул:
- Пора!
Рука графа еще не успела опуститься, как Рэндери с хриплым воплем, который он так долго сжимал в себе, вырвал меч из ножен и бросил коня в галоп вниз по склону холма.
Слева и справа от него в призрачных вспышках молний скакали другие рыцари - они с трудом направляли коней, скользящих по мокрой траве, выдергивали мечи из ножен и кричали, захлебываясь дождем:
- Да здравствует Ребекка Кетская! Альмира Дио! Франсуаза из Сен-Аллара!
- Да здравствует фея Фата-Моргана! - проревел Рэндери, направляя коня в пролом.
Стрела ударила в доспехи на его груди и отскочила, и белый конь c диким визгом ворвался в толпу чужих лошадей - низкорослых и лохматых, покрытых лишь обрывками шкур. Лошади шапарцев шарахнулись кто куда, их ржание смешалось с криками рыцарей, раскатами грома и воплями язычников, вызывающих на помощь своих.
Но эти вопли быстро смолкли, едва рыцари заполонили двор, и тогда Роберт Лев крикнул:
- Не давайте им выйти из замка, кончайте их там! Эй, ублюдки, огня сюда, живей!
Слуги, умудрившиеся посреди грозового потопа сохранить несколько десятков горящих факелов, вслед за рыцарями бросались в замок, освещая им узкие коридоры.
Кристиан Рэндери спрыгнул с коня, сдернул на землю шута и схватил за шиворот первого попавшегося слугу, который закрывал шалашом из своего камзола чадящий из последних сил факел.
- Свети! - крикнул трубадур слуге и ввалился в потайную дверь замка, втолкнув туда сначала шута.
16
Из рева ветра и дождя, из сверкания молний и грохота грома они окунулись в тишину и темноту развалин, как окунулись бы во внезапную глухоту и слепоту. Но тишина эта не продлилась недолго: вскоре впереди послышались крики и звон мечей - то рыцари дрались с шапарцами в дальних комнатах и галереях.
Кристиан Рэндери быстро шагал по коридору с обнаженным мечом в руке, за ним бежал слуга с факелом, а последним шел шут, прощаясь с жизнью; со всех троих потоками стекала вода.
Слабым бывает только трус - да, может быть! - и никогда еще шут не чувствовал себя таким беспомощным и слабым. У него подкашивались ноги и звенело в ушах, и не было такого проклятья, какое он не посылал бы в адрес странствующего рыцаря, затащившего его в эту смертельную ловушку. Господи, и почему он не остался на поляне Волшебного Дуба вместе с Кристиной?!
Рэндери зарычал от нетерпения, прибавил шагу, и почти сразу дикий вопль подбросил шута на полметра в воздух, а выскочивший откуда ни возьмись приземистый косматый шапарец занес для удара копье. Коротким взмахом меча странствующий рыцарь перерубил копье пополам, а вторым неуловимо быстрым движением швырнул шапарца на пол с разрубленной головой.
Рэндери громко крикнул, будя в коридоре эхо, перепрыгнул через труп и бросился вперед…
Но тут в коридоре стало очень тесно.
Не успел рыцарь Фата-Морганы пробежать и десяти шагов, как отголоски эха заглушил жуткий визг, и из-за поворота вывалила груда одетых в шкуры широколицых людей, ощетинившихся длинными копьями. Нестерпимый визг прошивал голову насквозь, как раскаленная игла, в раскосых черных глазах шапарцев метались отблески факельного огня. Язычники мешали друг другу в тесноте коридора, торопясь дотянуться копьями до груди врага.
Слуга отшатнулся назад и натолкнулся на шута, шут упал на колени и зажал уши руками.
- Свети!!! - яростно проорал Рэндери, и шапарцы на секунду притихли, пораженные этим громовым воплем.
Слуга вздернул факел высоко вверх, и меч Рэндери засверкал, как язык застывшего холодного пламени. Первым же движением трубадур обрубил нацеленные ему в грудь наконечники копий - кроме копий самым опасным оружием шапарцев были ножи, так как луки были почти бесполезны в узких кривых коридорах. Обрубки древков с глухим стуком ударились о доспехи на груди трубадура, тот покачнулся, но устоял и дотянулся мечом до самозабвенно визжащего язычника, который был к нему ближе других.
- Да славится фея Фата-Моргана! - рявкнул Рэндери и сплеча ударил другого. - Свети! - снова гаркнул он слуге, отшвырнул в сторону обломки копий, упиравшиеся ему в грудь, и наконец-то прорвался в ближний бой.
Визг шапарцев, заменявший им имена дам сердца, сменился воплями ярости, когда они тщетно пытались дотянуться ножами до рыцаря, и стонами раненых и умирающих, которых топтали ногами товарищи, избавляя трубадура от необходимости добивать их. Не сумев прикончить врага на расстоянии, шапарцы попытались навалиться на него всей сворой, но меч Рэндери поспевал всюду, и его нельзя было обойти в коридоре, где едва могли разминуться два человека.
Визжащая волна нахлынула было - и откатила, оставив под ногами странствующего рыцаря четыре трупа и целую груду обрубленных изломанных копий. Рэндери остался невредимым, хотя и стоял в луже крови, опустив меч и тяжело дыша.
Шапарцы, которых осталось человек пять, сгрудились вне пределов досягаемости его меча, дрожа от ярости и сжигая трубадура злобными взглядами.
- Что, устали, ребята? - обратился к язычникам Рэндери, испугавшись их взглядов не больше, чем раньше испугался их истошного визга. - Э-гей!
Его голос странно прозвучал в тишине коридора и словно встряхнул растерявшегося на миг врага.
Один из шапарцев, который до сих пор прятался за спинами остальных, вдруг буквально взлетел на плечи товарищей и - всё это заняло едва ли секунду - вскинул маленький лук, прицелился и пустил стрелу.
Стрела коротко свистнула, и шут увидел, как ее наконечник на три пальца вышел из спины слуги. Слуга без единого звука рухнул к ногам шута, факел выпал из его руки и зашипел в кровавой луже.
Визг, которым шапарцы встретили темноту, был похож на их прежний визг, как вой гиены - на нежное щебетанье ласточки - и с этим торжествующим кличем язычники навалились на Рэндери.
- Свети, шут! - успел прокричать рыцарь, но крик его оборвался, перейдя в задушенный хрип.
Шут уже наполовину был на том свете.
Он вжался в крохотную нишу в стене, а над ним словно бесновался табун грызущихся лошадей, только чудом не задевая его копытами. Но шут не сомневался, что вот-вот из черного комка визга, топанья и ударов вынырнет нож и для него… Крик Рэндери вырвал его из предсмертного оцепенения.
Факел с последними чуть шевелящимися язычками пламени валялся рядом с нишей, и шут ясно понял: если эти язычки погаснут, он никогда больше не увидит света. Протянув руку, он подхватил факел, отстранил его как можно дальше от себя - и пламя вновь весело затрещало и осветило коридор.