Судачившие у дверей горластые кухарки при виде госпожи, ведущей за руку пащенка, вытаращили глаза и проглотили языки, чего с ними раньше никогда не случалось. Но Кристина не обратила на них внимания - она рассказывала Юджину о домовом, который живет у них за камином и которому она каждый вечер оставляет у камина блюдце с молоком…
Наверное, у нее тоже до сих пор не было товарища.
* * *
Кристина увела его из подвала навсегда, выдержав бурю негодования вдового барона, который впервые в жизни всерьез рассердился на дочь.
Но напрасно барон топал ногами, кричал, ругался и пытался объяснить, какая разница между мальчишкой, рожденным кухаркой, и настоящим братом, если бы такой у Кристины был; напрасно жалел о своем неосторожном признании и проклинал тот час, когда он польстился на розовые щечки своей кухонной девки - Кристина из грозных отцовских криков поняла только одно: у нее есть брат, и, значит, он должен с ней играть!
Когда же барон в отчаянии пригрозил отдать мальчишку первому заезжему торговцу, Кристина подняла дикий рев - тогда Юджин в первый и в последний раз увидел ее слезы. Барон тоже, должно быть, видел их впервые, потому что вконец растерялся, поворчал еще и наконец бессильно махнул рукой.
С тех пор брат и сестра стали неразлучны, и постепенно к этому привык даже барон. Они играли в разбойника и рыцаря, в битву Святого Георгия со змеем, в другие необузданные мальчишеские игры, которые затевала Кристина, лазали по деревьям и дрались с мальчишками из деревни их соседа - рыцаря Невилля.
Потом барон приютил у себя в замке умиравшего от лихорадки бродячего монаха, и тот научил Кристину читать, а от Кристины это редчайшее искусство мгновенно перенял Юджин. Монах умер, оставив Кристине толстую книгу с рассказами из Священного Писания и с историями из жизни рыцарей и королей; теперь брат с сестрой целыми днями сидели над этой книгой под ворчание барона, твердившего, что знатной даме такие глупости ни к чему.
Юджин страшно боялся барона, хотя тот ни разу его не ударил и вообще не обращал на него внимания. Дворня теперь тоже не замечала мальчишку, только временами он ловил на себе чей-нибудь косой завистливый взгляд и порой слышал за спиной полный яда шипящий шепот: "Пащенок…"
Слуг он больше не боялся, но они были для него совсем чужими.
Кристина же не боялась никого на свете.
Она ужасно горевала, что родилась девчонкой и не сможет поэтому стать рыцарем, зато твердо решила, что знаменитым рыцарем должен стать Юджин, а она будет его оруженосцем.
Но тут барон оказался тверд, как кремень, и наотрез отказался учить своего незаконного сына владению рыцарским оружием, как ни скандалила Кристина. Тогда Кристина упросила конюха Банга научить их приемам палочного боя, соблазнив его серебряной монетой и пообещав, что барон ничего не узнает.
К палочному бою она оказалась куда способнее Юджина, хотя тот изо всех сил старался поддержать свою честь будущего знаменитого рыцаря.
Несколько недель они ходили все в синяках, но потом Кристина загорелась новой идеей - она решила выследить крошку торни, их домового, которому каждый вечер оставляла у камина блюдечко с молоком. И вот ночь за ночью они сидели в темном углу большого зала и таращили в темноту слипающиеся глаза, пока под утро не засыпали, так никого и не увидев…
А наутро блюдце оказывалось пустым.
Иногда Юджину снился подвал, в котором он родился и рос, снились закопченные котлы и невыносимый жар плиты, снились орущие и гогочущие тетки в заляпанных салом платьях, снились волосатые лапы главного повара и его злобный голос: "А, вот ты где, пащенок! Ну-ка, поди сюда, негодяй! Будешь еще даром хлеб жрать, холера ходячая?"
Он кричал во сне и просыпался с падающим сердцем, понимая, что все это не было бы сном, не будь у него такой сестры. Тогда он начинал молиться, чтобы она не умерла и не вышла замуж: "Потому что, Господи, у меня нет никого на свете, кроме нее!"
Но Кристина и не думала умирать или выходить замуж, и только однажды серьезно заболела, заразившись оспой от благословения бродячего монаха.
Даже старый барон, без памяти любивший дочь, побелел и попятился, увидев, что это за болезнь - "черная смерть", как ее называли повсюду. Нянька Кристины наотрез отказалась подходить к постели: "Все равно, хоть убейте, лучше умру не от этого!"
Тогда Юджин и барон две недели не отходили от умирающей, и когда один из них засыпал, его сменял другой.
Кристина встала, и никто в замке больше не заболел - должно быть, помогла святая вода, спешно доставленная по приказанию барона из Шутанны…
С тех пор барон стал по-другому посматривать на своего нежданного сына и однажды даже дал ему подержать свой боевой меч. Все-таки он был добрый человек, этот барон, и, может быть, Юджин сумел бы привязаться к нему, если бы только смог перестать бояться!
Но робость сидела в нем неискоренимо, и всегда получалось так, что верх во всех играх брала Кристина, а он подчинялся ей - радостно и охотно.
Три недели тому назад она приволокла откуда-то громадный лук и пучок стрел и потащила брата во внутренний двор испытывать оружие.
Как они ни старались, им удавалось натянуть тетиву лишь чуть-чуть, а лук приходилось упирать нижним рогом в землю, чтобы не немела рука.
- Стреляй в вертушку! - велела Кристина, кивнув на флюгер на крыше самого высокого сарая.
Юджин опасливо огляделся по сторонам.
- А… если я попаду?
- Так ты и должен попасть! - нетерпеливо сказала Кристина. - Ну, давай, стреляй!
- Собью же! - пробормотал Юджин, переминаясь с ноги на ногу. - Влетит от барона…
- Ры-ыцарь! - протянула Кристина и взяла у него лук. - Все равно ты не попадешь! А ну-ка, дай мне…
- Попаду, отдай! - разозлившись на насмешку, Юджин попытался отобрать у сестры лук, но она саданула его локтем и стала натягивать тетиву.
Тетива натягивалась почти незаметно, с жутким капризным скрипом, но Кристина упорно тянула, закусив губу и прищуренными глазами глядя на цель. Ее босые ноги прочно упирались в землю рядом с нижним рогом лука, платье, порванное во время недавнего похода к Волшебному Дубу, билось по ветру, светлые, вечно спутанные волосы падали на глаза…
- Ап! - крикнула она и спустила тетиву.
Стрела устремилась было к цели, но флюгер крутнулся, и стрела, пролетев мимо, исчезла за крышей сарая.
- Оп-ля! - крикнул Юджин.
- Это не в счет! - обиженно заявила Кристина. - Он просто не вовремя повернулся! Дай-ка я попробую еще раз…
Флюгер снова крутнулся, швырнув им в глаза трепещущий солнечный зайчик…
11
- …Юджин, проснись!
Шут открыл глаза и заморгал от яркого света, бившего сквозь листву.
Солнце уже поднялось над Волшебным Дубом, яркие искры блестели в усыпавшей траву росе; в лесу радостно пели птицы, от ночной нечисти не осталось и следа.
Над шутом, нагнувшись, стояла Кристина и трясла его за плечо.
- Вставай, слышишь, солнце уже взошло!
Шут вздрогнул, вскочил и окунулся из мягкого тепла мехового плаща в холодный воздух лесного утра.
- Господи Иисусе! - охнул он, кинув один-единственный взгляд на солнце - и сломя голову бросился бежать по тропинке.
- Юджин, подожди! - закричала сзади Кристина, но он не остановился.
Страх, затемняющий рассудок, гнал его вперед, и только вылетев из леса и увидев вдалеке развалины замка, он понял, что напрасно спешит. Наверняка Роберт Лев еще не успел проснуться после вчерашнего безумия и хватиться одного из своих шутов.
- Юджин!
Кристина, запыхавшись, догнала его и схватила за руку.
- Юджин, не ходи туда! - взмолилась она, заглядывая ему в глаза. - Останься со мной в лесу…
Она цеплялась за его руку и была настолько не похожа на уверенную и отважную Кристину из его сна, что шут впервые почувствовал себя сильнее и старше ее.
- Да? - спросил он и даже сумел улыбнуться. - А кто нас будет кормить, Кристина?
Кристина, закусив губу, задумалась и наконец сказала:
- Мы будем ставить силки на зайцев…
- И на лягушек, да? - улыбаясь, откликнулся шут. - Мне надо идти…
- Подожди!
Сорвав с шеи мешочек на сыромятном ремешке, Кристина сунула его в руку брата.
- Юджин, я нашла еще три золотых… Отдай это нашим слугам, чтобы они молчали и не обижали тебя!
Юджин, обняв себя за голые локти, уставился на тропинку под ногами.
- Не надо, - пробормотал он. - Уже некому их давать.
- А… Банг?
- Он умер три дня назад.
- Умер?! Как?!
Шут быстро взглянул на Кристину и тут же снова отвел глаза.
- Лучше тебе об этом не знать.
- А Мейвис? - снова схватив его за руку, дрожащим голосом спросила Кристина.
- Мейвис… Что ж, может, он еще жив… Хотя, говорят, в клетке Роберта Льва никто не протянул больше пяти дней. Но если Мейвис еще и жив, там он никому уже не расскажет, что я твой брат. Теперь из наших людей в живых осталась только Клеменс, а она будет молчать!
Шут боялся, что Кристина спросит: "Почему?", но та ничего не спросила, а только больно стиснула его руку.
Шут же поскорее оборвал мысли о вещах, о которых в присутствии Кристины не хотелось не только говорить, но и думать. И все же успел подумать о том, что бывшая швея барона нашла теперь более роскошную поживу - странствующего рыцаря Рэндери, и, может, отныне придется платить ей за молчание только золотом, а не собой? Или ее похоти хватит на них обоих?
Кристина все же сунула мешочек с золотыми брату за пазуху.
- Юджин…
- Я пойду, Кристина, - перебил шут.