88
Кстати, не имеет значения (и невозможно установить), что раньше (то есть предшествует во времени в последовательности) - проработаться физически и "увидеть" или "увидеть" и подтянуться физически? - здесь нет однозначного и недвусмысленного распределения между прошлым, настоящим и будущим. Берем не в точке, а внутри не подразделяем детерминистически.
89
90 То есть процессов в области формы, возможности здесь структуры. Этого рода процессы и есть формы тела, детерминистически не подразделяемые и необъяснимые дискретные, "естественные" единицы. То есть все перечисленное возникает процессом (атомарно), индивидом. Группа допустимых преобразований представляет собой в то же время forclusion.
90
91 Вообще мы свободны лишь в направленности на акт создания акта мысли.
91
92 С формой соотнесены факты, независимые от всего остального мира и далее несводимые Иначе нет языка описания и анализа развития Классический язык полного бытия, язык всеобщего и необходимою понимания фактов помещением их в перспективу "полною бытия" как "исторических" актуализаций последнего не годится Конечно, можно для форм поля задать по полю (так, что бы непрерывными преобразованиями сохранялось..) "одного субъекта", что есть определенная (и не единственно возможная) организация этою поля Но на деле приходится прерывчато непрерывно организовывать с учетом множественных индивидуаций тотальностей
92
93 Если под ней понимать мир с бытийствующим в нем сознательными явлениями, содержащими знания о физических явлениях и вместе с последними воспроизводящимися в мире деятельности и культуры понимания (то есть в "природе" или мире историка знаний о природе), с их существенной вещно- деятельностной стороной - "третьими вещами" (без предположения последних неинтеллигибелен никакой разговор о виртуальностях, поссибилиях и так далее).
93
В эти условия входят и зазор двушаговости заполняют: 1) время-форма, 2) фактор или эффект целостности над последовательностью, 3) двуединство, вещный монтаж понимания.
94
95 Символическая реальность, содержащая теоретический элемент, и она же теоретически конструируемая историком, поскольку в языке-объекте теория (с ее видимым-невидимым, конечным бесконечным, формальным-содержательным, условно ненаглядным - наглядным) распределяется совершенно иначе, не включая символы и условия генераций в смысле историка, аналитика сознания.
95
96 Я ведь уже сказал: "субъект" (со-стояние) есть локус возможных эмпирических субъектов.
96
97 "Не существует" - в смысле нашей возможности интеллигибельного суждения и, соответственно, замена одного описания (с отсылками к деяниям гомункулусов) другим описанием ("динамическим"). Субъективность как таковую мы ведь не можем описывать и ухватывать в принципе.
97
98 В каком-то смысле понимание (связное и согласованное помимо реальной коммуникации знаками и определениями) = чувствительность к истине, подсказка и поучение самой природы, а не разброс слепой и его селекционный перебор дис- курсией, - нечто вроде декартовского "естественного света разума", "руководства природы".
98
Это экстазирующая нас "сделанность", и "содержаться" в ней означает ее способность (поскольку она материально, через выполненность нашими трансцендирующе напряженными возможностями, представляет глубинную топологию событий знания и понимания) to trigger off уже структурированное сознание (см. § 44). А не экстазироваться нельзя, ибо в отдельном впечатлении и тому подобное не содержится ни оснований, ни сил, способных противостоять разрушению временем, распаду жизненных мгновений, который оно с собой несет.
99
101 Созданность (а не данность) того, что будет вырывать нас из натуральных, непрерывно действующих сцеплений.
100
102 Что просто на уровне закономерностей и природы научного познания выражает факт случайного положения человека в природе и что, далее, специфически человеческие проявления и состояния в нем (в том числе, знание и понимание) никак не гарантированы и никак не актуализируются самодействием природных механизмов (включая в них и живую природу) - помимо собственного и естественным ходом вещей не обусловленного усилия, то есть так называемого самосозидания. Отсюда первичный символизм сознательной жизни, предметоподобные образования, которые из "сверхопытною далека" указывают не на какие-нибудь предметы, а на саму же деятельность и на воспроизводство ее возможного агента, на "потенцию потенции" Построение их допускает науку, поскольку человек есть независимая от него самого (и им лишь выясняемая) часть природы.
101
103 Вся трудность в том, что эту связь (как связь, удовлетворяющую критериям рациональной интеллигибельности) нельзя ухватить, беря объект в наглядной последовательности эволюционных этапов, то есть не сменив угол зрения и не перейдя в объем многомерною (с трансверсальностью, мнимостями, расслоением и надстраиванием многообразии и тому подобное) Поэтому в руках остаются лишь синхронности как возможный объект научного суждения, а время не удается ввести в онтологию и, соответственно, суждения о нем подчинить правилам рациональности Под "временем" имеется в виду, конечно, такое, в котором рождается новое и не сохраняется себетождественность.
102
104 Или ко всему, что имеет структурное и динамическое происхождение.
103
105 Определиться один и только один раз; причины и причинный ряд потом. Поэтому имеют смысл выражения "попасть во время", "быть в иновременьи", и отсюда же метафизические черты вечности, абсолютности. Это многомерье только и позволяет формулировать и высказывать физические законы природы независимо от случайного положения человека в природе и от незнания всего в каждый данный момент (то есть можем изнутри устанавливать инварианты, не перенося себя в другие миры и не зная о них - наше мною- мерье само уже как бы неземное), законы место для этого оставляют (и показ этого последнего - обратный симметричный ход натуральной философии) Сказать "частично выразимо символически" (то есть проецировать в точку данности все, что можно сказать феноменологически полно) и значит допустить в языке описания таких мно- гомерностей постулат: что то есть, из вестно (кому?), но невыразимо, то есть допустить наблюдателя или "субъективность", для которых неизвлечим субъект, и приписать потенцированному бытию одним измерением больше, чем осознаваемым содержаниям. Все это к тому, что и в этой области нужно научиться мыслить ненаглядно Не только в смысле навязчивой идеи видимого агента сознания, но и в том смысле, что измерения уравнены во мнимом. Поскольку лишь феноменологический сдвиг открывает дорогу к бытию, существованию мысли. Ср. § 153 о символической лишь полноте бытия (и знания) в определении траекторий сознательных событий и явлений
104
106 Эту независимость, кстати, можно назвать и абсолютным одиночеством (с вытекающей из него метафизической тоской)
105
Смесь универсального и индивидуально-случайного (ведь первое на бесконечном числе объектов и приближениях к ним в случае реальных чисел, то есть предполагает идеальные объекты как "полные", "взятые в абсолютном смысле", "бесконечные", а мы имеем дело с конечным существованием закона как закона своих собственных множественных экземпляров, где называние чего-либо "эмпирически начальным условием", "спонтанной актуализацией", "единичным набором" и так далее, предполагающее конечное всегда число выборов, решений и операций, неумолимо зависит от "программы решения", содержащейся на втором уровне двуединства нашего "сделанного" в последовательности, а это все - в микропроцессе - гетерогенно и со временем даст разницу и в "большой системе", изменит ее). Каковы природа и статус регулярностей, порождаемых такими смесями? "Третьи вещи" являются ведь мешанными также и в этом смысле (а не только в смысле "понимательных субститутов материи"; но, очевидно, один смысл вытекает из второго). И еще - то, что несвязанно в содержании (начальные условия), связано феноменально.
106
108 форма, действие, потенцированное бытие полны лишь символически (а без понимания символа - это лишь превращенное действие, представляющее, впрочем, весьма важную категорию). То есть в полном виде мы должны определять "точку пересечения" (для которой потом ищем, выявляем состояние и структуру глубинно пространственно-временную) так: все, что есть, делается, видится, говорится - феноменологически полно. Полно без знания. Только феноменологический сдвиг (с последующими понятиями символа, мнимостей, квазивещей и тому подобное) позволяет ввести рациональность в понимание явлений ("свободных", явлений превращения и развития и так далее), которые классически не происходили бы и для которых нет места в континууме полного бытия (и знания), то есть о которых нельзя было бы формулировать всеобщие и необходимые суждения.
Добавим, что форма есть возможность структуры - так же ив смысле возможности алгебраической структуры, которая скроет предметную структуру сознания с ее эстезисными "твердыми" монтажами.