§ 27. Понятие мысленных фигур (фигураций), а не понятий. У сознания есть предметно-систематическая действительность (или имплицированность) - перцептуальные системы, система тела-либидо, система языкосознания вообще, система мифа, система психологического "я", культурно- семиотическая система, приборно-измерительная система и тому подобное. И нет никакого другого сознания, то есть нет никакого хитрого "внутреннего механизма", никакого сидящего в тайниках индивида существа, ускользающего от любого контроля. И в то же время оно, сознание, не есть это, эти системы (есть не вещь), поэтому единственный путь - путь мета- сферы, метафиксаций теории, но не для того, чтобы решать позитивные психологические задачи (например, "понимание", "коммуникация другому или с другим"), а чтобы создать условия интуитивного и самопроизвольного рождения и переживания опыта или состояния. Саморазвивающиеся объекты (по смыслу слова: когда мы говорим "саморазвивающийся объект", мы говорим - что-то знаем мы, а что-то знает он, и это в принципе; не можем до конца описывать без понятий отрицательной символической метафизики).
§ 28. Мысль (идеал) - реальность. Наложение законов социо- механики на это отношение, превращающих его. Но баста тогда, пора быть человеком реального, конкретного, "включенного" разума, то есть иначе строить мысль и мысленный идеал, строить с учетом этой возможности. Но об этом знали и древние, подозревая социомеханику в "накоплении невидимых следствий" и пытаясь мифологически нейтрализовать непрерывность действия. Техника редуктивно-предметного анализа и (раз)объективаций - непсихологического рефлэктиро- вания на реальных феноменах, где теория получается путем обратной проработки освобождений сознания, параллельных самому появлению предметов теории как покинутых сознанием, расцепившихся с ним и, следовательно, поддающихся квазипространственной (обратной) развертке (с конечной ее растяжимостью) = появление новых объектов. Обоснование - самообоснвание.
§ 29. Орган видит (то есть рождает, организует ситуации, из которых извлечимы уже затем правильные структуры, что и есть видеть, иначе мы не видим), слово говорит (то есть рождает бесконечное число правильных и осмысленных фраз). Это безобъектное сознание, то есть неограниченное, бесконечное - и как раз неинтенциональное (ср. проблему созерцания у Шеллинга). И бессубъектное - "оно" понимает. (Конструктивный принцип понимания, правильного видения). Бесконечное тело в сфере сознания (что позволяет нам в проблеме "человек не понимает как раз то, что делает с пониманием" отвлечься от понимания чем-то самого себя). Ср. "эстетическая бесконечность" Валери.
Слова "смотреть другими глазами" имеют для нас буквальный (то есть не просто ментальный) смысл, как и выражение "мыслить другими органами мышления" (ср. у Вернадского). Чувственность, "тела", которые нас организуют и воссоздают в качестве тех или иных, видящих то или это, являются продуктивными носителями нас в этом качестве. Versus примитивное различение между телом и душой, между разумом и чувствами, между эмпирией и теоретической дискурсией (все будет распределяться иначе, не совпадая). Символ - индивид (так же как логический акт, число - ср. рассуждение у Риккерта - с той разницей, что последние воспроизводятся неограниченное число раз, сохраняя единичность и себетождественность, но это лишь для Бога; без допущения актуальной бесконечности они, в нашем рассуждении, не являются в строгом смысле индивидами - такими, как эстезисное пространство, например).
Вещь (видимая, слышимая, осязаемая) -> безобъектное (и бессубъектное) сознание. Бесконечность и вечность. Символы это вещи (или вещественности) безобъектного (то есть бесконечного) сознания.
§ 30. Фиксированный "настоящий момент", "теперь". На деле, как показывает Бом на материале исследований психологов, воспринимаемое не является отражением мгновенных ощущений, а результатом сложного процесса, дающего непрерывно меняющуюся конструкцию, которая представляет собой наше видение. Не одни лишь "сигналы чувств" в данный момент времени, а структурные черты восприятия (структура versus конкретность элементов), основанные на последовательности абстракций, полученных из энного количества прежних восприятии и проинтегрированных. [Время здесь конструктивный принцип (такая последовательность, вернее, их не разлагаемое деление - continuity - и дает возможность увидеть порядок в мире)].
И взаимодействующих в данный момент (разложимо ли? и как или каким целостным свойством представлено взаимодействие, а оно именно представлено, ибо неразложимо?). Это значит, что видимое по структуре не может быть приписано самому последнему ощущению, мы не можем упорядочить по (частной) временной последовательности (ср. со сражением мангусты и кобры у Винера). Значит, время не есть время этого момента и последовательности таких моментов (что ж, оно отвечает гораздо большим промежуткам?). Время- длительность отличается от абстрактного времени как раз связью с пространством (топологическим), с протяженностью и расположением структуры и, следовательно, отличается много мерностью (то есть = одному только измерению). Интегрирование, синтез времени. А не "фиксированный настоящий момент" (в этом смысле как сознательные существа мы живем в вечности и, во-вторых, неиндивидуально). Но такая связь времени с пространством, его "размазывание" по измерениям последнего подчинены определенным ограничениям: 1) будут мнимые значения, 2) объединение не универсально (реальный, физический смысл только для одного пространства) и нужно контролировать наглядные подсказки и искушения макроязыка.
§ 31. К проблеме высвобождения прошлого: в пределе абстракция полной реализации (или полного действия); но полная реализация даже малого невозможна, возможна лишь символизация ее чистой возможности. То есть реализация невозможна при жизни. Тогда высвобождения прошлого можно рассматривать в терминах смертной завершенности. То есть амплификации того, что было лишь исчезающе малыми флуктуациями. Иначе как случиться мысли впереди нас?! Смерть формы или вида есть прекращение онтогенеза определенного рода. А живая форма пожирает все больший ареал среды (обменивается деятельностью) и "выдает" все больший порядок, понижая окружающую энтропию и тому подобное. Эти энергетические или термодинамические метафоры обладают определенным удобством. Их можно продолжить и так: новый порядок, следовательно, только из амплификации беспорядочного фона предшествующего порядка. Обращение к беспорядку (нет непрерывности) и убивает предшествующую форму, то есть полностью реализует ее, превращая в вымерший вид. То есть в то, чего нет нормально в сфере нашего понимания и что мы должны реконструировать. Тела-то, "физика" смертны, а раз мы понимаем телом (до всяких ментальных, сознанием и волей контролируемых состояний видения мы уже работаем и действуем нашим экспериментально-культурным телом, наводящим многое в нашем видении), то нет единого, себе тождественного и универсального чистого понимания, чистого духа, вольно парящего независимо от пространства и времени (а без понимания есть не знания, а вещи). В этом смысле мышление Маркса (или то, как мы его поняли в 50-х годах) было исторически первым серьезным мышлением без Бога - не в смысле дешевого атеизма, а в смысле отсутствия в основах научного мышления посылок и постулатов, общих с теологически- абсолютистскими образцами, то есть с логическим пространством квазирелигиозного концепта сверхмощного божественного интеллекта и обнимаемого им статичного мира натура натурата, с предварительно предположенным порядком (базовые абстракции "хаоса" и "порядка" должны, следовательно, вводиться нами иначе).
§ 32. Из автономии "машин времени" мы черпаем неэнтропию и этими же актами повышаем энтропию, поскольку производим изменения, имеющие ненамеренные и необратимые последствия. Перестройка машин и так до бесконечности [в континууме со-бытия, то есть события знания как понимаемого обстоя- ния дел в мире, со-бытийствующего "в настоящем" со многими другими "понимательными точками" и с моей, со мной (в этом смысле вечное настоящее)]. Сдвиг ("обращение"). На сдвиг нужна сила. Силу порождает создаваемая машина. Но на создание машины тоже нужна сила. Как же быть? ("Машины времени" - ноогенные машины, то есть дающие, как природа, думать, дающие нечто для мысли). Эту ноогенную машину можно называть и "произведением", "порождающим артефактом", "opera operans". Во временной "сумке" отсроченного действия, которую я рисую, мы должны, следовательно, расположить машину времени, "ноогенную машину". Это, так сказать, в сумке с несомкнутым верхом и видимости прямого (абсолютного) контакта (он затем у нас сомк- нется в смысле недоступности того, что внутри) внешнему наблюдению, которое прямо видит воздействие объекта (удваивая мир). Хотя в действительности вовсе не он действует, а "локально" (в удвоенном мире можно перенести и требовать симметрии действия; но есть ли переносимое?) В ней и помещается экстатическая машина, "opera operans".