Так вот оно что! Женя отказывалась это принимать.
- Думаю, на станции вам нечего бояться. Шакрены здесь - я, да учёные и никто из нас, кроме Сирила, не испытывает спериум. В случае чего, могу приготовить угнетающие таблетки.
- Таблетки?
- Подавляют спериум, если рядом нет чарим-вей.
- Ну да, - вздохнула Женька. - А у вас случайно нет таблеток, чтобы побыстрее рассосалось?
- Увы, таких не бывает. Зато таблетки для Сирила есть.
- Где же вы раньше были? - укоризненно спросила Женя.
- А кто знал, что он выбьется из графика?! Его фаза наступила раньше срока.
Женька вспомнила разговор в кабинете главврача.
- Хотя, глядя на ваши танцы, я предостерёг Сирила, но он не послушался. Вероятно, рилис оказался сильнее его и не только вам ударил в голову. Я не знаю, что вызвало у Сирила преждевременный спериум: ваш облик, прикосновение или танец. Пусть вы землянка, но выглядите как чарим-вей, а на шакренов действуют визуальные и тактильные раздражители. У нас сходная биохимия, несмотря на межвидовую разницу. Кроме того, рилис мог вас и не задеть, если бы вы были несовместимы. Но вас затронуло, а это, в свою очередь, ускорило спериум у Сирила.
Замкнутый круг!
- Так или иначе, а с вами это случилось. Возможно, невольная стимуляция. Вспомните, что вы ели или пили в последнее время.
- Ничего такого, только… Джамранский тоник!
"Какой, к чёрту, тоник! Она просто влюбилась в этого мужчину. Вот и вся биохимия"…
- Выдающийся случай! Впервые за мою практику. Чтобы самрай-шак и землянка так подошли друг другу?
- Всё когда-то бывает впервые, - грустно заметила Женя, а сама подумала, что докатилась она таки до ручки и теперь больше подходит инопланетянину, чем землянину. Что же делать, если с землянами у неё не получается?..
Миритин сочувственно посмотрел на неё.
- Знаете, Ева. Есть и другой способ, чтобы столько не мучиться. Я конечно помогу вам с диетой…
- Говорите! Какой?
- Видите ли, у чарим-вей тоже бывают, - как вы это называете, - внематочные беременности. Хотя кладка и тогда выделяет ферамоны, её невозможно оплодотворить. Ферменты самрай-шак просто растворяют яйца в течение последнего этапа.
- Исключено, - сухо ответила Женя.
- Подумайте.
- Сирила нет на станции.
- Знаю. Полагаю, он сбежал, боясь навредить вам, и корит себя за несдержанность. Но я могу связаться с ним и поговорить…
- Нет!
Миритин грустно улыбнулся.
- Подождите здесь. Я приготовлю питательный коктейль.
И в этот момент в смотровую влетел Грегори.
- А, вот ты где?! Почему не на работе?
- У меня ещё полчаса, - хмуро ответила Женя.
- А, как раз кстати. Возьму у тебя кровь на анализ.
- Не стоит, - предостерёг его шакрен.
- А что такое? - всполошился англичанин.
- Я уже проверил. Ева нездорова.
- Да, - подхватила Женька. - И на работу сегодня не пойду.
- И ещё некоторое время, - подтвердил Миритин. - У неё постельный режим.
Евгения взглянула на доктора с благодарностью. Он кивнул и вышел в препараторскую, вогнав Грегори в ступор. Женька не хотела оставаться с землянином наедине и проводила шакрена тоскливым взглядом.
- Так! Что происходит? - накинулся на неё Грегори, едва за Миритином закрылась дверь.
- Ничего, - быстренько ответила Женя. Не собиралась она перед ним отчитываться.
До Грегори начало доходить. Всё-таки он был ксенобиологом, а не хухры-мухры.
- Так я и знал!
- Что?!
- Не прикидывайся овечкой. Связалась с этим Сирилом. А я тебя предупреждал!
- Не твоё дело! - огрызнулась Женька.
- Ещё как моё! Я за тебя отвечаю перед дмерхами. Они же с меня голову снимут, - вопли Грегори перешли в жалобные стоны.
- Да идут твои дмерхи туда же, куда и ты, дружным строем! - разозлилась Женька. - На кой было меня сюда тащить?!
- Да кто ж знал!? От тебя одни неприятности! Ещё путаешься с этим Рокеном…
- Я не путаюсь! Мы слушаем рок.
- Теперь это так называется!? - съязвил англичанин. - Что у тебя с этим самрай-шак?
- Ничего. Мы только целовались, - нарочно сказала Женька, чтобы его позлить.
- Поздравляю, Женечка, с первым контактом! До тебя самрай-шак избегали трогать землянок, а умные землянки сторонились самрай-шак.
- И зря, - дерзко ответила Женька. - Столько потеряли.
- Это же теперь начнётся настоящий бедлам, если кто узнает и захочет попробовать.
- А вдруг я совершила прорыв в ксенопсихологии? - гордо заявила Женька.
- Это не прорыв, Женечка, это… Это… Отрыв! - Грегори так разволновался, что Женя попробовала его "успокоить":
- Не бойся, я расскажу им о последствиях.
- Совсем обалдела!? Молчи лучше. Если дойдёт до Талеха, я первый же заработаю по шее, а ты вылетишь отсюда в два счёта. Командор не одобряет межрасовых половых контактов.
Физиономия у Женьки вытянулась.
- Ты не знала? Честно? Вот теперь знаешь, так не болтай. И Миритин не скажет. Я за него ручаюсь. А кровь я у тебя не возьму, слишком много там шакренских ферамонов. Счастливого тебе оплодо… э, выздоровления, Женечка!
Он вышел, хлопнув дверью.
- Скатертью дорога, кровопийца! - крикнула Женька в закрытую дверь, потому что не нашла чем туда запустить.
- Он в курсе? - поинтересовался Миритин, входя в смотровую.
Женя кивнула.
- Не говорите Талеху, пожалуйста.
- Нем, как рурк. Но больничный выпишу по всем правилам. Допустим у тебя… Желудочный грипп.
- На две недели? - усмехнулась Женя.
- Да хоть на три. Талех не врач и в земных болезнях не разбирается. Держи, и беги домой.
Шакрен протянул ей цилиндрическую тару с коктейлем.
- По чайной ложке каждый час, запивая стаканом воды, и неприятные ощущения скоро пройдут. Через день-два зайду проведать. Получишь новую порцию.
Кажется, он ей по-человечески симпатизировал.
- Подумай над моим предложением, Ева. Не мучай себя.
У неё защемило сердце. Он знал. Потому искушал. Евгения покачала головой.
С этими инопланетянами не соскучишься. Танцуют, поют и готовы убить за улыбку. Соблазняют роком. Преспокойно вкалывают себе гены, точно глюкозу. А теперь ещё и яйца откладывают. Красотищща!
Довольно с неё ксеноэкзотики!
Глава 22. День двадцать восьмой "История одной веи"
"Поминутно оглядываясь, Лерани бежала через лес по заветной тропке. И вовсе не безмолвного рурка она боялась, шастающего неподалёку от границы, а родную бабушку.
Тропка извивалась впереди, мелькая среди коричневых стволов. Густые тяжёлые ветки опускались так низко, что Лерани приходилось нагибаться. Юная вея любила красный лес, но холмы и степь постоянно тревожили её воображение. Она ходила туда, сколько себя помнила. Но три дня назад суровая бабушка Изори объявила, что у Лерани начался репродуктивный период, и запретила выходить из леса. Да ещё пригрозила, что отправит в Обитель до наступления первого паргениума, если внучка ослушается.
Лерани пробовала возражать, что, дескать, мол "у Винори уже наступил паргениум, а её отпускают куда угодно". Хотя Винори всё равно не могла далеко ходить, из-за огромного живота. На это бабушка строго ответила, что "раз у Винори паргениум, то ей и незачем опасаться самрай-шак, а Лерани может стать лёгкой добычей для них".
- Сюда они не сунутся, но в степи и на холмах обязательно подкараулят. Стоит только незадачливой вее высунуть нос из лесу, - предостерегала бабушка, но Лерани не слушалась.
Она понимала, почему Изори так ревностно оберегала внучку. Её собственная дочь пятнадцать оборотов назад сбежала в город, и теперь жила у самрай-шак, пренебрегая паргениумом. Бабушка сильно переживала.
- У вей не бывает паргениума вдали от дома, - сокрушалась она. - Твоя мать лишила себя чуда.
- Она ещё вернётся, - пыталась защитить её Лерани.
- Она тебя бросила! - возмущалась Изори.
Лерани не осуждала мать.
- Нет, она оставила меня с тобой и Винори. Она понимала, что для вас дороже всего. А её манили иные горизонты…
"И самрай-шак", - добавляла Лерани про себя. Лучше было не произносить этого вслух, при бабушке.
Кто такие эти загадочные и опасные самрай-шак она узнала, когда ей исполнилось оборотов двенадцать. Раньше, чем об этом рассказала учительница в школе. Обычно юных вей держали в неведение оборотов до пятнадцати. Веечки шептались между собой и тайком передавали картинки с изображением самрай-шак. И нисколько они не выглядели страшными, а очень даже приятными. Красивыми… В такие моменты Лерани начинала понимать свою маму.
Она скрывала от Изори и Винори, что переписывается с ней. Мама звала дочку в город, погостить у неё до первого паргениума. Присылала открытки. Писала, как там интересно и здорово. Лерани бы поехала, но бабушка внушала ей:
- В жизни веи паргениум случается самое большее три раза. У меня было два. У некоторых всего один. Чем дольше моя дочь живёт в городе, тем меньше у неё шансов. Репродуктивный период заканчивается. Теперь она чарим-вей, а это нехорошо для паргениума.
Лерани слушала и мотала на ус. Она боготворила лес. Деревья с красными прожилками на листьях. Укромные полянки, ажурные беседки, величественные аллеи и заросли кустарников. На больших полянах, возле рек и ручьёв, веи выращивали крепости и счастливо жили в них дружными семьями.