Марсели развернулись, нос фрегата начал поворачиваться на северо-восток, "Боадицея" развернулась, все круче и круче к ветру, по мере того, как нижние паруса, брамсели и стаксели разворачивались под ветром плавно и последовательно, и вот уже выход из бухты двинулся навстречу, и вода побежала вдоль бортов все быстрее и быстрее. Обогнув коварный риф у Сен-Дени, фрегат взял два румба к востоку, и, поставив бом-кливер, направился к Иль Де Ла Пасс, делая десять узлов склянка за склянкой, оставляя за собой фосфоресцирующую зеленым в темноте линию кильватерного следа.
Важна была каждая минута. Вояж Стивена занял так мало времени, что была еще надежда, что форт еще не сдался, и "Ифигения" держится под его защитой за линией рифов. И, пытаясь выиграть каждую минуту, они ставили на кон драгоценную парусину и запасной рангоут так, словно гнались за манильским галеоном, да, пожалуй, и с еще большим рвением. В результате, остров показался на горизонте еще до того, как рассвело.
Когда две вершины Бамбуковой горы слились в одну и Пон Дю Диабль показался на северо-западе, Джек убавил паруса, отправился на формарс с ночной трубой и повел корабль, скользящий под одними марселями подобно привидению, к берегу, используя последние дуновения берегового бриза. Глаза Джека привыкли к темноте, и он довольно прилично ориентировался в свете лишь звезд и тонкого месяца, так что он вовсе не был удивлен, когда с первыми отблесками рассвета обнаружил "Манш" и "Венус" (но не "Эстри") стоящие в двух милях под ветер, мористее линии рифов. "Ифигения" все еще стояла сразу за линией рифов, а вдали у Порт Зюд-Эст можно было рассмотреть "Беллону", "Минерву", "Нереиду" и компанейский "Цейлон", а также обгоревшие остовы "Сириуса" и "Мэджисьен" в лагуне. Но в состояние шока его привел пятый корабль, ошвартованный сразу за кормой избитой "Нереиды". Оперев трубу на закраину мачты и аккуратно настроив фокус, он опознал его - "Рэйнджер" из Бомбея. Это был лишь транспорт, но это было настоящее сокровище для остатков его эскадры - ибо он вез запасные реи и стеньги и еще три сотни тонн бесценнейших припасов. Его прибытия ожидали с нетерпением все эти дни в Сен-Поле: "Оттер", абсолютно непригодный для выхода в море, "Стонч", жестоко нуждавшийся в замене рангоута, да и сама "Боадицея", потеряй она хоть одну деревяшку - и останется только свистеть в кулак. И вот долгожданный "Рэйнджер" переоснащает вражеские корабли, и жестоко пострадавшая в долгом бою "Беллона" уже щеголяет новенькими бом-брам-реями. Взгляд Джека потяжелел.
Ни над фортом, ни над "Ифигенией" все еще не было никаких флагов, захвачены ли они? Если нет - то, несомненно, его шлюпки смогут отбуксировать "Ифигению" через проход под прикрытием пушек форта и "Боадицеи", а дальше, даже с таким побитым напарником, можно было атаковать "Венус" и "Манш", ибо, хотя у Джека было мало припасов, у него хватало людей и снарядов. Время робких оборонительных действий вышло! Он спустился на палубу и дал приказ сигнальщику поднять секретный позывной и сигнал о его намерениях. "Боадицея" шла к каналу в лучах восходящего солнца, сигнальные флажки реяли на мачте, а Джек старался одним глазом смотреть на французские фрегаты, а другим - на форт и "Ифигению". Вперед и вперед, и все еще не было ответа ни с батареи, ни с фрегата, хотя солнце уже поднялось на ладонь от горизонта. Еще несколько минут, и фрегат входил в зону действия артиллерии форта.
- Пушка с наветренного борта, мистер Сеймур, - приказал Джек. - И заполоскайте фор-марсель.
В ответ на сигнальную пушку британский флаг пошел вверх на недалеком уже флагштоке, затем, после паузы, когда пустой фал колебался вверх-вниз, как при заклинивании в блоке, вверх пополз секретный позывной.
- К повороту! - скомандовал Джек: сигнал с острова был десятидневной давности.
На "Боадицее" все были готовы к команде, и она повернула на левый борт проворно, как контрабандистская шхуна, уложившись в собственную длину. Рявкнули орудия форта, и с недолетом в двести ярдов над волнами встали белые водяные столбы, за которыми последовали насмешливые крики. Чуть позже вереница шлюпок с пленниками отчалила от острова к "Манш".
"Манш" подобрал их и двинулся в кильватер "Венус", идущей под косыми парусами с намерением перенять ветер у "Боадицеи". Как только "Манш" вышел за линию рифов, оба фрегата подняли брамсели. Было видно что оба они уже приготовились к бою, и, судя по их действиям, не собирались от этого боя уклоняться. Джек вперил взгляд во вражеские корабли, чуть не вдавливая окуляр трубы в глазницу. Он внимательно изучал манеру управления французских капитанов, оценивая ходовые качества их судов, и стараясь разглядеть, не строит ли противник каверзы с целью скрыть их реальную скорость - и все это время он держал "Боадицею" чуть впереди за пределами радиуса действия французских орудий. К моменту, когда вахта сменилась, Джек понял, что может спокойно отрываться от противника, и что "Венус" куда лучший ходок, чем "Манш" и можно попробовать заставить их разделиться… Но, пока он размышлял над возможными действиями в случае такого разделения (ночной бой, спуск шлюпок с десантом за линией рифов для захвата форта), французы прекратили преследование.
"Боадицея" немедленно развернулась и, поставив бом-брамсели, двинулась за французскими кораблями, стараясь выйти к ним на предельную дальность ее медных носовых погонных орудий. Как только дистанция сократилась, эти пушки выпалили, целясь в "Венус", несущую широкий вымпел Гамелена. "Венус" и "Манш" ответили кормовыми орудиями батарейной палубы, но те располагались чересчур низко для такой дистанции. Так и неслись по бескрайнему морю три корабля, ни одна из сторон не могла нанести другой каких-то повреждений, пока счастливое ядро с "Боадицеи", три раза срикошетировав по пологим волнам, не врезалось в борт "Венус". Гардемарин с высоты формарса сообщил о суете на ее квартердеке, после чего немедленно французские фрегаты развернулись - и снова "Боадицея" понеслась на юго-запад.
Весь день команда гнала корабль впереди французов, они перепробовали все фокусы "хромой утки", чтобы выманить быструю "Венус" подальше от "Манш", но ничто не сработало. Гамелен не имел романтических склонностей к поединку один на один, и явно был готов драться только используя преимущество в численности. Оба француза, держась в полумиле друг от друга, упрямо гнались за "Боадицеей" всю дорогу от Маврикия до Реюньона.
- Ну что ж, в конце-концов, мы неплохо познакомились с нашими врагами, - обратился Джек к Сеймуру и собравшимся на квартердеке офицерам, когда огни Сен-Дени показались в двух милях к юго-западу и с ними испарились последние надежды на разделение противника.
- Да, сэр, - отозвался Сеймур. - И мы всегда можем дать им брамсель форы. Обросшие днища, никаких сомнений.
- На "Манш" изрядно долго ковырялись при переносе парусов через штаги, заметил Троллоп. Я дважды обратил на это внимание.
- Шустрыми их не назовешь, не так ли, сэр? - подал голос Джонсон.
- Бурдюки ходячие, - добавил из темноты голос неопределенной принадлежности.
В каюте во время позднего ужина Джек обратился к Стивену:
- Вот тут Феллоуз составил список того, что нам требуется. Могу я просить тебя отправиться к Фаркьюхару, рассказать ему, как обстоят дела, попросить его вытрясти из подчиненных все, что возможно - и чтоб к утру это все было у береговой линии в Сен-Поле? И не извиняйся - мне еще надо сделать тысячу вещей, он поймет.
До того, как Стивен собрался с ответом, в каюту ввалился Пятнистый Дик со словами: "Вы меня звали, сэр?"
- Да. Мистер Ричардсон, вы возьмете авизо "Перл" и четырех хороших матросов, отправитесь в Порт-Луи, найдете там "Стонч" и приведете его сюда. Мистер Петер уже приготовил ваши приказы.
- Такая ответственность этому прыщавому мальчугану, - заметил Стивен, вгрызаясь в гренку по валлийски.
- Точно, - отозвался Джек, приведший с призовой командой бриг в Плимут от Финистерре еще до того, как его голос стал ломаться. - Мы вынуждены полагаться сейчас на нашу мелюзгу - и на людей и на суда. Если "Оттер" или даже "Стонч" будут с нами сегодня, мы сможем насесть на этот еле управляемый ковчег "Манш", знаешь ли.
- В самом деле?
- Господи, конечно! И я верю, что завтра мы так и сделаем. Я галопом отправил Сеймура в Сен-Поль, заставить Томкинсона оставить "Оттер", где он есть, отправить всех своих людей на "Виндэм" и соединиться со мной в гавани. С этим ветром Гамелен будет болтаться здесь и там всю ночь, я уверен.
На рассвете, когда "Боадицея" подошла к Сен-Полю, Гамелен оказался скорее "там", чем "здесь" - "Венус" и "Манш" оказались не более, чем взблесками марселей на фоне неба на западе. Но они были там - и как только развеялись последние сомнения в этом, Джек Обри развернул трубу на дальнюю корабельную стоянку в гавани.
- Что, во имя дьявола, думает себе этот "Виндэм"!? - крикнул он. - Они даже реи не подняли! Мистер Коллинз, сигнал "Виндэму" "Выйти в море немедленно", сопроводить пушкой. И повторяйте выстрел каждую минуту, пока они не поднимут якорь. Господи, будь прокляты… - он плотно сжал губы, оборвав собственную тираду, и принялся расхаживать взад-вперед, крепко сцепив руки за спиной.
"Его лицо мрачнее, чем я когда либо видел" - подумал Стивен, глядя на него от поручней. "До сих пор он переносил эти пируэты фортуны с редким благородством. Ни слова о вопиющем недомыслии Клонферта, ничего, только беспокойство о его ранах и надежда, что во французском госпитале его поставят на ноги. Никаких разговоров о тупом бараньем упрямстве Пима. Но нет величия в разуме, не имеющем пределов - и не тот самый предел ли это?"
- Следующий выстрел, - приказал Джек, обрывая свое хождение, злобно глядя на уходящего Гамелена.