- Пошлите вашим кораблям приказ затопить те две шлюпки, которые сейчас пройдут мимо них, - посоветовал Иоиль.
- Что это значит?
- Вы знаете ли, кто этот человек?
- Адмирал Коллингвуд… Ведь ты же сам его так зовешь?
- Нет, я не про то… Известен ли вам его титул? Он герцог и пэр.
- В первый раз слышим.
- В списках членов верхней палаты английского парламента он значился под именем "Чарльза, шестого герцога Эксмута".
- Бог мой! - вскричал Гаральд. - Так он брат моего несчастного зятя?.. Отчего же он мне ничего не сказал?
Олаф и Эдмунд ужасно побледнели, но не произнесли ни одного слова.
Пеггам, негодяй Пеггам был нотариусом и поверенным этого человека!..
Безмолвно с видом твердой решимости ждали они дальнейших разоблачений, предугадывая истину уже из того, что Пеггам был другом Коллингвуда.
- Да, - продолжал Иоиль, желавший, во избежание столкновения на суше, дать Коллингвуду время сесть в шлюпку, - адмирал Коллингвуд - брат вашего зятя… А знаете ли вы, герцог Норрландский, каким образом Коллингвуд получил наследство от своего брата? Он утопил его в море вместе с женой и детьми, при помощи нотариуса Пеггама и Надода Красноглазаго.
- О негодяй, негодяй! - вскричал Черный герцог, поднимая к небу руки.
- Олаф!
- Эдмунд!
- О, брат мой!.. О, какое ужасное воспоминание!.. Ведь это нашу сестру бросили тогда в море!.. Ведь вот что тогда мы видели!.. О изверги!
В ужасе и тоске, с помутившимися глазами, молодые люди ломали себе руки.
- И мы не помогли ей… Мы ее не спасли!..
- Да что же вы? Бегите скорей! - вне себя от горя и гнева крикнул Гаральд. - Бегите, велите палить картечью в этих разбойников!
Олаф и Иоиль хотели броситься из комнаты, но Эдмунд остановил их жестом.
- Что ты делаешь! Ведь они от нас уйдут! - упрекнул его старый герцог.
- Отец, - возразил внушительным тоном Эдмунд, - при этом изверге находится пятьсот неповинных человек. Наша месть да не коснется их! Наконец, он даже недостоин того, чтобы умереть от пули при взрыве картечи: такая смерть для него слишком почетна.
Все более и более воодушевляясь, молодой человек продолжал с пылающим лицом:
- Не правда ли, Иоиль, ведь он стоял там поодаль, с закрытым лицом?.. О, как только я вспомню, что наша бедная Леонора стояла перед ним на коленях, умоляя пощадить ее детей!.. Нет, он должен умереть жестокою, медленною смертию… Нужно довести его до того, чтоб он сам умолял нас пресечь поскорее нить его жизни… Боже мой! Что со мной делается?! Я положительно схожу с ума!.. Ведь я видел, как этот изверг вырвал у матери из рук ее полугодовалого ребенка и кинул его, у нее же на глазах, в отверстую пучину!.. Я это видел - и ничего не мог сделать для спасения несчастных жертв!
- Как!.. Вы это знаете? - удивился Иоиль.
- Мы были спрятаны на острове Бедлоэ, - отвечал, рыдая Эдмунд. - Нас было трое, а против нас было…
- Шестьдесят человек экипажа, - пояснил Иоиль.
- Отец, - сказал Эдмунд, немного успокоившись после слез, - согласен ли ты доверить своим сыновьям дело отмщения?
- Согласен! - мрачным тоном отвечал старик. - Отомстите за свою сестру, за ее несчастного мужа, за их детей… Отомстите за наше семейное горе: это ваш первый и самый священный долг.
- И мой также: нас теперь трое! - произнес вдруг чей-то молодой голос.
С этими словами из башни во внутренний двор, где происходила эта сцена, выбежал Ингольф и бросился к ногам старого герцога.
Из комнаты старого Розевеля он слышал все разговоры и, не слушая никаких доводов старца, в последнюю минуту не в силах был себя сдержать.
- Ингольф! - воскликнули в один голос все трое - Черный герцог и оба брата.
Их удивление было безмерно.
- Я не Ингольф, - возразил капитан, - я Фредерик Биорн, возвращающийся в родной дом после двадцатилетнего отсутствия.
- Фредерик!.. - пролепетал старый герцог. - Какой Фредерик? Кто это сказал - Фредерик Биорн? Где он?
- Фредерик Биорн - я, - отвечал капитан. - О мой отец, узнайте же своего сына!
Он проворно расстегнулся и обнажил свою грудь. Все сейчас же увидели на ней неизгладимое биорновское клеймо. Для герцога это клеймо было несомненным, неопровержимым доказательством.
- Sursum corda! - вслух прочли Олаф и Эдмунд и разом вскрикнули:
- Брат!.. Брат!..
- Обоими же меня, сын мой! - воскликнул герцог.
При этих словах капитан почувствовал такое сильное волнение, что покачнулся и едва не упал, но тут подбежали Эдмунд с Олафом и подхватили его. Так, поддерживаемый своими братьями, Фредерик Биорн и получил от отца первый поцелуй.
Очищенный отцовским объятием, Фредерик Биорн разом освободился от тяготевшего над ним мрачного прошлого. Пират Ингольф, он же капитан Вельзевул, перестал существовать; вместо него явился старший сын герцога Норрландского - Фредерик Биорн, князь Розольфский.
XXVII
В скоге. - Продолжение осады. - Прибытие Черного герцога. - Гарольд и Надод. - Опасное великодушие.
На другой день после отъезда Коллингвуда, напуганного Иоилем, из старого замка выступил под начальством самого Гаральда, отряд в 25 человек на выручку Гуттора и Грундвига, осажденных в Сигурдовой башне бандитами, которых Надод отправил в ског еще до прибытия "Ральфа" в Розольфсе. Красноглазый надеялся, что эти бандиты застигнут Олафа и Эдмунда на охоте, и что он, таким образом, избавится от молодых Биорнов еще прежде, чем будет совершено нападение на замок. С устранением двух таких сильных противников задача Надода значительно облегчалась, так как уже одно горе о погибших сыновьях могло сломить энергию старого герцога и лишить его нравственных сил, необходимых для защиты замка.
Могло также случиться и то, что бандиты встретили в скоге почти весь наличный гарнизон замка, тем более, что Анкарстрем был большой любитель охоты в широких размерах. Да оно бы наверное так и случилось, если б события, быстро наступившие одно за другим, не устранили тем самым у розольфцев всякую мысль о развлечениях. Рассчитывая на благоприятные обстоятельства, Надод составил адский план, который легко мог удаться ввиду превосходного знания Красноглазым всех местных условий. Вот почему он и сказал в тот вечер Ингольфу, что ему, то есть Надоду, быть может, даже и не понадобится содействие "капитана Вельзевула". Он был уверен в успехе, так как поручил все дело Торнвальду, который прежде служил у Биорнов пастухом и подал ему самую мысль. Весь расчет, таким образом, был основан на предположении, что розольфцы устроят большую охоту и сборным пунктом, по обыкновению, назначат Сигурдову башню. Надод был заранее уверен, что весь охотничий кортеж, включая собак, погибнет в степи так же бесследно, как погибают в океане корабли.
Однако, такой случай, как видит читатель, не представился. Олаф и Эдмунд в это время не охотились, а плавали по морю на своей яхте "Сусанна". Зато, когда вследствие неожиданного прихода англичан все планы Надода, казалось, готовы были рухнуть, Гуттору и Грундвигу пришла несчастная мысль уйти в Сигурдову башню, а вследствие этого привлекались в ског именно те люди, которым Надод готовил страшную гибель.
Весь вопрос заключался в том - достаточно ли знакомы "Грабители" с планом Надода, чтобы действовать самостоятельно, не дожидаясь приказаний, которых пленный вождь бандитов, разумеется, не мог им дать.
Мы оставили "Грабителей" в ту минуту, когда внезапный дождь залил костер, который они развели у дверей осажденной ими башни, после того, как Гуттор сбросил с вышки одного из бандитов. При самом начале осады их увидал один розольфский псарь, посланный выслеживать диких оленей, и поспешил в замок уведомить герцога.
Исчезновение Гуттора и Грундвига сначала только удивило герцога и его сыновей, но по мере того, как проходило время, их удивление сменялось сильнейшим беспокойством. Они уже хотели послать в ског людей на поиски пропавших служителей, когда явился псарь и доложил о том, что он видел у Сигурдовой башни. Подробностей псарь не мог сообщить никаких, однако успел заметить, что осаждающие вооружены абордажными саблями, но огнестрельного оружия, по-видимому, не имеют. Надод, действительно, не дал им ни ружей, ни пистолетов, желая, чтобы они всячески избегали столкновения с розольфцами и лишь исполняли то, что им специально поручено.
Капитан Ингольф, которого мы с этих пор будем называть Фредериком Биорном, вспомнил, что Надод высадил на Нордкапе отряд бандитов, и объяснил отцу всю суть дела.
- Гуттор и Грундвиг, - сказал он, - очевидно, узнали бандита, когда он сошел с корабля, и пустились за ним в погоню, а он заманил их в ског, где нашел своих товарищей. Подавленные численным превосходством, ваши верные слуги заперлись в башне - теперь это для меня ясно как день.
Читатель видит, что Фредерик Биорн ошибался лишь относительно подробностей, но что в общем его объяснение было совершенно верно.
Во всяком случае, Гуттора и Грундвига необходимо было как можно скорее выручить.
Все уже было готово к выступлению, когда к Фредерику Биорну подошел Иоиль.
- А ваши матросы, капитан? - спросил он. - Насчет их какое же будет ваше решение?
- Ах, да! - вскричал Фредерик Биорн, - я об них и забыл!.. Что с ними сталось? Где они?
Иоиль описал капитану бегство пленников и абордаж фрегата.
Черный герцог не мог удержаться, чтобы не похвалить их беспримерное мужество.
- Молодцы! - воскликнул он. - Право, молодцы!
- Да, мой отец, экипаж у меня отборный, - сказал Фредерик и невольно вздохнул.
Герцог понял все и с доброю улыбкой заметил сыну: