Келюс обнажил шпагу и снова постучал в дверь эфесом, крикнув:
- Эй, вы, негодяи! Откроете ли вы наконец людям короля? Ответа не последовало. Тогда Шомберг сказал:
- Да ну же, Теобальд, продемонстрируйте-ка свой "единый напор плеча"!
- Ладно! - сказал рейтар и уперся в дверь спиной так, что его поясница пришлась как раз против смотрового отверстия.
"Что поделаешь! У всякого человека - своя судьба!" подумал Генрих Наваррский, и так как спина рейтара закрывала ему вид, то Генрих обнажил шпагу и ткнул ее в смотровое отверстие.
Теобальд с силой напер на дверь, но вдруг вскрикнул и упал. Келюс и его товарищи подумали, что от напряжения у гиганта лопнул какой-нибудь сосуд; однако они поняли ошибочность своего предположения, когда один из рейтаров, приподнявший начальника, закричал:
- Кровь! Кровь!
- Тише! - прикрикнул Келюс, услыхав шум телеги, заворачивавшей в улицу.
Генрих Наваррский, тоже услыхав этот шум, подумал:
"Теперь наши силы будут равны, так как мои добрые друзья-матросы спешат мне на помощь!"
XVI
Возглас рейтара, приподнявшего Теобальда и сейчас же бросившего его вновь, удивил Келюса с товарищами.
- Кровь? - повторил миньон.
- Ну да, смотрите сами! - ответил рейтар, показывая окровавленные руки.
Действительно, из широкой раны на спине Теобальда бежала кровь, хотя до этого не было слышно ни малейшего шума и дверь не открывалась.
- Кровь! Кровь! - повторил Келюс, никак не бывший в состоянии понять происшедшее.
Но тут телега, шум которой они слышали перед тем, въехала в улицу, и д'Эпернон сказал:
- Стойте-ка, господа, сначала пусть эта телега проедет, а потом мы уж примемся за обследование двери, которая убивает одним прикосновением. Только пусть телега проедет! Не будем связываться с горожанами, а то поднимется такой шум, что хоть святых вон выноси!
Все согласились с этим и прижались к стене. Но оказалось, что телега вовсе не собиралась проезжать далее; наоборот, она остановилась как раз перед домом.
Келюс был немало удивлен. Что могло понадобиться здесь этим людям?
- Проезжайте своей дорогой, друзья мои! - сказал он. Полицейский час давно пробил, и теперь не время болтаться по улицам!
В ответ на это насмешливый голос произнес:
- Мы и не болтаемся, барин, а остановились, приехав, куда нам надо.
- Проезжай! - в бешенстве крикнул Келюс. Он обнажил шпагу и двинулся к телеге, товарищи и рейтары последовали за ним.
- Вот как? - продолжал тот же голос. - Я вижу, что вы в большой компании, сударь!
- Проезжай! - крикнул в свою очередь Шомберг, стараясь схватить одну из лошадей под уздцы.
Но в то же время в первом этаже дома одно из окон открылось, и оттуда послышался голос гасконца, крикнувшего:
- Эге! Да это Ноэ!
- Я здесь! - ответил тот, который вступил в препирательства с Келюсом.
- Слава богу! Ноэ, милочка, я сосчитал их - их девять. Одного я убил, осталось восемь. А вас сколько?
- Семеро! - ответил Ноэ.
- Значит, на четыре больше, чем нужно, чтобы разогнать весь этот сброд! Мы с Гардуино очень просим, избавьте нас от этих господ!
В то время как Генрих говорил это, блеснула молния, послышался звук выстрела, и мимо уха Генриха просвистела пуля.
- Вы ужасно неуклюжи, господин д'Эпернон! - насмешливо крикнул наваррский король. - Стреляя так неловко, не выслужишь орденочка!
- Это он! Это гасконец! - заревел Шомберг.
- За дело, друг мой Ноэ! Задай им трепку и прогони их пинками до самого замка!
Но приказ был излишен: Ноэ, Лагир и остальные юные гасконцы уже спешили с обнаженными шпагами навстречу отряду Келюса. Остался на месте только седьмой из спутников Ноэ, величественно восседавший на козлах. По-видимому, он спокойно ожидал момента, когда его товарищам понадобится подкрепление.
Несмотря на свою изнеженность, Келюс мог быть при случае храбрым. Только один Крильон внушал ему бесконечный ужас, но ведь и то сказать - Крильон не знал себе соперника в то время и пользовался к тому же чрезвычайным авторитетом. Поэтому теперь он спокойно поджидал натиска Ноэ с товарищами.
Рейтары, увидев приближавшихся гасконцев, встретили их залпом. Но они поторопились, плохо прицелились, и из среды противников выбыл из строя только один. Вторично зарядить аркебузы рейтары не успели, и им пришлось вступить в рукопашную.
Келюс, д'Эпернон и пятеро рейтаров сцепились с гасконцами, но те в первый же момент выбили из строя двоих рейтаров. Поэтому сразу установился парный бой, в котором не принимали участия со стороны гасконцев кучер, а со стороны миньонов - Шомберг. Последний от нечего делать занялся высаживанием двери дома Гардуино.
Заметив это, возница медленно слез с козел и, подойдя к Шомбергу, сказал: "Простите, сударь, но я вижу, что вы не заняты, а потому…" - и он обнажил шпагу.
Шомберг взглянул на него и испуганно вскрикнул:
- Это Крильон!
Келюс, храбро выдерживавший натиск Амори де Ноэ, услышал этот возглас, испуганно обернулся и… пал, пораженный прямым ударом шпаги Ноэ в грудь!
Лагир и Эпернон бились с ожесточением, не уступая друг другу ни пяди земли. Поэтому Ноэ отправился на помощь к самым младшим товарищам, сражавшимся с рейтарами.
Тем временем Шомберг довольно прилично держался против Крильона, который был в отличном расположении духа.
- Дорогой мсье Шомберг, - сказал он, - не скрою, что я очень доволен вами: вы фехтуете на славу!
- Для меня большая честь - возможность скрестить оружие с вами, герцог! - насмешливо ответил Шомберг.
- Поэтому я хочу на некоторое время пощадить вас, чтобы мы могли поболтать друг с другом.
- Убейте меня, если можете, герцог, но не щадите! сердито ответил Шомберг.
- Какого черта вам здесь нужно, собственно говоря?
- А вам?
- Я пришел на помощь друзьям!
- Вот и я тоже!
- Вот как? Ну, будем продолжать!
Но продолжать им не удалось: шум битвы разбудил весь околоток, и крики горожан, высунувшихся из окон, привлекли внимание дюжины рейтаров, пьянствовавших в соседнем кабачке и сейчас же бросившихся на помощь соотечественникам.
- Черт возьми! - сказал тогда Крильон. - Это настоящее сражение! Надо кончать!
Он сделал выпад, и Шомберг рухнул на землю, как перед тем Келюс.
Эпернон, получивший от Лагира уже три изрядные раны, собирался удрать с поля битвы, но появление рейтаров придало ему храбрости. Вдруг в верхнем этаже дома Гардуино распахнулись два окна и в них показались наваррский король и Рауль с аркебузами на прицеле. Грянуло два выстрела, и два рейтара рухнули на землю. В тот же момент послышался громовый голос Крильона, гаркнувшего:
- А, канальи! Значит, вы забыли, что меня зовут Крильон? Через десять минут после этого шесть трупов лежали на улице. Шомберга и Келюса, которые еще дышали, перенесли в соседний дом, а Энернон, в сопровождении уцелевших рейтаров, обратился в бегство.
Тогда Крильон сказал Генриху Наваррскому:
- Поспешим, государь, потому что французский король способен послать на нас целую армию, когда узнает о смерти своих миньонов!
XVII
- Друг мой Крильон, - ответил Генрих, - я сам хотел бы как можно скорее покинуть Блуа, но… мы должны взять с собою старого Мальвена и его внучку Берту!
- Вот как? - улыбаясь отозвался Крильон. - Готов поручиться, что тут уже…
- Как всегда, добрый мой Крильон; как мое ухо чутко прислушивается с радостным трепетом к звону скрещиваемого оружия, так и сердце вечно будет биться навстречу новой страсти! Но и помимо того опасность…
- Да ведь мои родственники охраняют ее, с нею ничего не случится, государь!
- Сегодня да, но завтра? Нет, Крильон, ступай за нею и приведи ее прямо на шаланду!
Крильон поклонился и отправился исполнить поручение. Тогда Генрих приказал вытаскивать бочки с золотом и нагружать их на телегу, что было делом четверти часа. Теперь можно было уже двинуться в путь, но в самый последний момент Генриху пришла в голову новая мысль.
- Вот что, господа, - сказал он, - я решил раздобыть для вас пропуск, который проведет нас через все католические армии мира!
- От кого же будет этот пропуск? - спросил Лагир.
- А вот увидите! - ответил Генрих и, отведя в сторону Гардуино, сказал ему: - Я убедился, что твой снотворный порошок отлично действует; несмотря на страшный шум, герцогиня не проснулась; но хватит ли действия этого наркотика еще на некоторое время?
- Смотря на какое, государь. Что вы, собственно, предполагаете?
- Я хочу закутать герцогиню в плащ, взвалить на плечи и перенести на шаланду!
- О, государь! Вот это - мысль!
- Не правда ли? Ну, так не проснется ли она прежде, чем мы перенесем ее?
- Нет, государь, действие порошка продлится еще по крайней мере часа три!
- В таком случае за дело! - и, подозвав Ноэ, Генрих посвятил его в свой план.
Последний встретил полное одобрение гасконца.
Герцогиня спала глубоким сном, у ее изголовья дежурил паж Амори, который воспылал смертельной ненавистью к друзьям Анны и потому был верным помощником Рауля.
Остановившись около спящей, Генрих некоторое время смотрел на ее прекрасное лицо, и затем сказал:
- Она удивительно красива, Ноэ!
- Это красота тигра, государь!
- Да, но тигр - очень красивое животное, милочка!
- Ах, вот как! Я ведь и забыл, что сердце вашего величества отличается завидным простором и способно вместить еще одну страстишку!