Не считайте себя исключением. Эрвин. Топпенау, - незавидным можно считать положение всех порядочных людей.
Это так... Да, это так!
Вы говорили о брате госпожи Спригге...
- Да.. Вернее, о друзьях ее брата... Знаете ли, их тоже весьма заинтересовали мои рассказы о Восточной Европе. В частности, о германской политике в Польше... И один из них, сэр Гарольд Бредлей, просил меня встретиться с ним тет-а-тет..
Топпенау, чтобы скрыть волнение, достал сигару, обрезал кончик.
Вы дали согласие на встречу? - спросил он как можно спокойнее.
- Да, - помедлив, ответил Больц. - Граф, я верю, что это останется между нами... Ибо разговор с сэром Бредлеем выходил за рамки обычных разговоров...
- Не беспокойтесь, - быстро сказал Топпенау. - Разве бы не считаете меня своим другом?
- Считаю, граф.. И поэтому... Вы понимаете, что с бароном Стирчеа я не произнес бы и двух слов.. Но сэр Бредлей представляет Британскую империю... Одним словом, граф.. Сэр Бредлей беседовал со мной около двух часов. А в конце.. В конце сэр Бредлей сделал мне деловое предложение. Он хотел бы, сказал сэр Бредлей, получать от меня сведения, подобные тем, какими я поделился, не случайно, а постоянно.. Он предложил мне две с половиной тысячи франков ежемесячно.
Топпенау старательно раскуривал сигару. Он был взволнован. Эрвину Больцу удалось, кажется, добиться большего, чем следовало ожидать от поездки по юридическим делам.
- Сэр Бредлей, очевидно, серьезный человек- сказал граф, чтобы сказать хоть что-то.
- Он произвел на меня очень благоприятное впечатление, - торопливо сказал Больц. - Очень!
- Что же вы ему ответили?
- Я?.. Что же я мог ему ответить, граф? Я не заблуждаюсь относительно собственных достоинств... Мои сведения!.. А что я знаю?.. Я сказал сэру Бредлею, что действительно имею в Варшаве одного знакомого, который имеет доступ к дипломатической переписке, но этим все и исчерпывается...фон Топпенау осторожно стряхнул пепел.
В нем все напряглось, но граф предпочел промолчать, выждать, посмотреть, что будет дальше..
Больц поставил рюмку на стол.
- Сэр Бредлей засмеялся, - сказал Больц. - Он заявил, что я могу спокойно рассказывать обо всем своему знакомому в Варшаве и прибавить, что в Лондоне готовы на соответствующую компенсацию...
Напряжение оказалось так велико, что граф не выдержал, разразился нервным смехом и только покачал головой. Так вот откуда дует ветер! Вот почему Больц все время чувствовал себя не в своей тарелке! Долго же он шел к цели! Но сейчас важно другое. Важно, что он пришел к ней... Значит, в Англии узнали о фон Топпенау. А может быть, там давно узнали о нем? Ведь Больц -хитрая штучка. И его осведомленность в тайнах Европы чего-нибудь да стоит! К тому же Больц всегда получал через него доступ к дипломатическим документам! Это могло начаться давно! А сейчас там, в Англии, могли потребовать, чтобы Больц прямо связал их..
- Я не назвал вашего имени, - словно угадав мысли графа, сказал Больц. - Можете быть абсолютно спокойным Эрих! Я сохранил ваше инкогнито.
- Но беседу с сэром Бредлеем вы не прервали? - все смеясь. осведомился Топпенау.
- Да. но... Такой человек- И кроме того, мое состоянии
Согласитесь, намереваясь обосноваться в Англии, я должен был с самого начала отталкивать дружескую руку!
- Кто я теперь? - с горечью спросил Больц. -Юрист без фирмы. Банкрот. Человек, потерявший по милости ополоумевших лавочников и прохвостов родину и сознающий, что родина дорого заплатит за угар гитлеризма!.. Разве мы с вами не понимаем в конце концов, кто выиграет в этой безумной игре?! А сэр Бредлей рассуждает весьма трезво. Он говорил мне, что цель империи весьма проста: борьба за мир и борьба против большевизма. Он сказал, что англичане не против Германии, какой ее понимают порядочные люди, но хотят удержать Гитлера от авантюр, чтобы он не перевернул порядок вещей и не проложил Советам путь в Европу!
- Позиция правильная.
- Я тоже так полагаю, Эрих! Вообще, на мой взгляд, Англия - единственная реальная сила в мире, которая может обеспечить разумное существование общества.
- Пожалуй, вы правы...
- И все же я был в смятении. И думаю о предложении сэра Бредлея все это время... Отказаться? Но что я от этого выиграю? Закрою себе путь в Англию. Обреку себя на недоверие тех, кто является подлинным хозяином положения. Это глупо! Кто же роет себе могилу?! Но, с другой стороны, я не имею права обманывать таких людей. Если уж идти на союз с ними, то нужно оправдать надежды, не так ли?
Топпенау было забавно наблюдать, как держит себя Больц: с одной стороны, юристу, кажется, и хотелось бы стать другом сэра Бредлея, а с другой стороны, он опасался этой связи, а еще больше опасался, види мо, что не сумеет давать нужные сэру Бредлею сведения. Все стало ясно. Больц прощупывал почву, хотел узнать, в какой мере может рассчитывать на фон Tou-пенау. А может быть, сэр Бредлей поручил ему выяснить, не захочет ли граф, делившийся прежде информацией из дружеских побуждений, наладить подлинные контакты?
- Н-да... Такое дело имеет и положительные и отрицательные стороны, - скрывая возбуждение и не подавая вида, что догадывается о переживаниях Больца, сказал граф. И положительные, и отрицательные...
Больц оказался, как всегда, деликатен и находчив.
- Во всяком случае, я хотел вам рассказать все как есть, - сказал он. - Такое случается не каждый день, и я думал... Если быть окончательно откровенным, я думал, вас это не оставит равнодушным.
- Еще бы! Ведь это касается вас, моего друга! - сразу же нашелся Топпенау, уходя от других ответов. - Ваша судьба мне не безразлична... Однако вам не приходило на ум, что кто-нибудь всегда узнает в один прекрасный день о таких связях?
- Сэр Бредлей не похож на болтуна, - твердо ответил Больц.
- Вам виднее... Вы рассказывали об этой беседе Гюйну?
- Ну что вы?! У меня и сегодня была одна забота: на обеде мог оказаться кто-нибудь еще. Тогда я и вам ничего не рассказал бы!.. Кстати, Эрих... Извините меня.. Я думаю, излишне просить вас не говорить ни слова никому- о особенности вашей жене.
- Само собой разумеется.
- Я забыл сказать... Сэр Бредлей назвал и вторую для моего варшавского друга.
Он предложил пять тысяч франков в месяц.
Топпенау опять покачал головой.
Везде и во всем меркантилизм! сказал он.
Но сэр Бредлей добавил при этом, что я не должен смотреть на материальные выгоды как на решающий момент наших отношений. Он объяснил, что для меня гораздо важнее
и ценнее само вступление в тесную связь с империей, ибо при известных условиях это откроет безграничные возможности... Сэр Бредлей считает, что тысячи людей были бы счастливы, если бы им предложили подобный шанс.
Топпенау кивнул:
- Уж в этом-то можно не сомневаться!.. На чем же все-таки вы расстались, Эрвин?
- Я не хочу ничего скрывать от вас, Эрих. Сэр Бредлей предложил мне подумать и сказал, что я могу встретиться с его человеком второго или третьего августа в Вене или восемнадцатого и девятнадцатого августа в Цюрихе. Оба раза в десять утра в бюро путешествий Кука. Меня узнают. Я должен твердо сказать, готов ли сотрудничать.
- А вы... Вы говорили о том, как это должно делаться? - осторожно спросил Топпенау. - Ну, передача сведений? Письменно?..
- Нет. Насколько я мог понять, там ничего не делается письменно. Эти люди такие практики! Им нужен только материал.
- Британия! - произнес граф, подняв рюмку и медленно пригубив ее. - Уверенность, практичность, мощь... Ну а что вы сами? Вы хотите делать "это"?
Больц замешкался с ответом.
- Видите ли, - начал он, - я хотел сначала поговорить с вами. Конечно, я не являюсь нечувствительным к выгоде. У меня нет детских иллюзий относительно мира, в котором мы живем... Видите, я не делаю из своих мыслей секрета.
- Да! - сказал граф. - Да, черт возьми! Этот мир-По-моему, вам нечего терять, Эрвин. Я бы на вашем месте подумал о предложении сэра Бредлея.
Оба смотрели в глаза друг другу.
- Во всяком случае, моральных сомнений у меня нет, - спокойно сказал Больц. - Это я могу заявить прямо, безо всяких уверток. А кроме того, мне импонирует политика этих людей - избежать войны и, следовательно, избежать неизбежной большевизации Европы.
Топпенау махнул рукой.
- Моральные сомнения - это, конечно, ерунда. Рождественские сказочки для маленьких девочек. Господи, Эрвин, неужели вы всерьез думаете, что я хочу Украину и Белоруссию, Кавказ и Волгу? Я даже Данцигского коридора не хочу! Вот если бы мне предложили Карлсбад или Рейхенберг, вообще все богемские курорты, то я еще задумался бы! Но глотать "восточные изюминки" Гитлера я не желаю! Пусть сам ими подавится!
Они смеялись.
- Я считаю английскую политику вообще единствен ной, какой должен придерживаться всякий уважающий себя европеец, - сказал Больц.
- Возможно, - согласился Топпенау.
- Значит, вы не осуждаете меня, Эрих? Вы также считаете, что с моей стороны было бы глупостью немедленно отказаться?
Господи, это же ясно!
- Знаете, я хотел бы обсудить это дело с вами во всех Деталях, - сказал Больц как бы вскользь.
- Да, пожалуй, на вашем месте я бы принял предложение, - словно не слыша, ответил Топпенау.
Больц облегченно вздохнул:
- Между нами говоря, я думал то же самое.. Кстати. Бредлей сказал, что суммы две с половиной тысясячи франков и в пять тысяч франков не являются последним словом. Он сказал, что за особо сложные дела возможна выплата премий.
Топпенау сделал вид, что к нему эти слова не относятся.