* * *
Это был единственный котик, которого удалось застрелить экипажу. Остальных и след простыл. Лицо старшего помощника было страшным. Выругавшись сквозь зубы, он сделал обоим знак подойти.
Леди и джентльмены, не волнуйтесь. Не слишком удобно убивать под гогот команды, когда жертва с зажмуренными глазами и втянутой в плечи головой подтягивает сползающие штаны.
И искатели приключений отправились на борт – мыть гальюны. Уточним для полноты картины: неделю мыть гальюны на всем судне.
– Бросьте в меня камень, – говорил компаньону М.Р. Маллоу, – если это не приключение! Настоящее приключение!
Легко ему было говорить: камни-то все посыпались на Д.Э. Он первый рванул вперед. Капитану в голову прийти не могло, что юнга поскакал следом не для того, чтобы остановить этого дурака. Но мистер Саммерс мужественно выслушал все, что ему сказали, и начал врать. Врал он профессионально. Как раз то, что надо людям, которые считают вас дураком. Сказал, что оба пошли вперед и сдуру решили, что заблудились, – потому и побежали, завидев приближающихся товарищей. Про котиков не подумали – решили, что безобидные. Добавил специально для стоявшего рядом Хэннена, что помочи – ну надо же, как невовремя! – сами истерлись у пуговиц. И немедленно подвязал штаны куском линя.
Теперь первый помощник вполне мог счесть палубного более подходящим для трепки.
Но Хэннен постоял со сложенными на груди руками, тяжелым взглядом оглядел Джейка, сплюнул и ушел.
– Скоро мы смоемся, – бубнил каютный. – Совсем скоро.
Компаньон только вздохнул. В понятии Д.Э. "скоро" всегда означало (да и сейчас означает) "через час-два", "после обеда", "вечером", "завтра", или, на крайний случай, "во вторник". Все остальное мистер Саммерс относил (и сейчас относит) ко времени отдаленному и называл (да и называет) "черт знает, когда", "придет время, и…", а то и вообще: "когда-нибудь".
На лед ложились розовые тени.
Китобой неторопливо проплывал между гигантскими, кажущимися бесконечными, голубеющими от солнца ледяными скалами.
* * *
Изо дня в день искатели приключений наблюдали снега и льды: застывшую хрустальную пену, зубцы, башни, слоистые заломы, похожие на лабиринт. Снежную пыль густо расшвыривал ветер. Лед синел, белел, сиял, сливаясь с небом голубизной, то вдруг угрожающе темнел. Все вперед и вперед, все только льды, снега и скалы.
В феврале и солнца не было. Единственным событием за целую неделю был второй айсберг. Компаньоны задрали головы, силясь рассмотреть верхушку ледяной глыбы. Айсберг в этот раз не сиял сахарной белизной, а грозно синел трещинами: таял. У самого основания вымыло волнами здоровый кусок, и там образовалось нечто вроде пещеры бутылочного цвета, обвешанной по краям сосульками.
– Дворец ледяного тролля, – сказал о нем Дюк.
Маленький, тощий, с торчащими из отросших волос замерзшими ушами и длинным, посиневшим от холода носом, он сам был еще тот ледяной тролль. Джейк, в свою очередь, смахивал на золотоискателя-неудачника: мрачный, плечистый, длиннорукий оборванец в огромном свитере под потертой штормовкой.
Три недели прошли медленно и скучно, как болезнь. Постепенно, хоть в воде и попадался еще полупрозрачный, тающий лед, а никакой суши на горизонте не попадалось, становилось понятно: Южный полюс остается позади. Было по-прежнему ветрено, но ветер этот был уже другим, не колючим, а сырым, как это бывает на суше с приближением весны.
Еще через несколько дней воздух уже отчетливо сделался теплее, мягче, а вода в океане стала зеленой.
Однажды вышедший на утреннюю вахту Д.Э. Саммерс так и застыл со шваброй в руках: из серой утренней дымки показалась слабая голубая полоска на горизонте. Океан всплескивал у носа судна: китобой двигался в ту сторону.
Земля? Земля!
Еле-еле дотянув до обеда, искатель приключений маялся у главного люка. Появившийся М.Р. сначала дождался, когда компаньон заметит длинную тень на палубе. А когда тот обернулся, негромко произнес:
– Курс на Кейптаун, сэр.
И затряс Д.Э. за рукав:
– Стоянка, в порту, дня три! Сэр!
– Будь начеку и держи нос по ветру, – у Д.Э. сел голос. – Смоемся, как только сойдем на берег.
Столовая гора, похожая на стену, и острая вершина Львиного замка хмуро приветствовали взмокших, несмотря на прибрежный ветер, моряков.
"Матильда", проведшая в море без малого год, нуждалась в ремонте.
Кейптаун оказался не экзотическим. Город как город – с широкими улицами, с деревянными и каменными домами, с одетыми по-европейски прохожими, которых было чуть не больше, чем местных, экипажами и даже автомобилями.
– Ну, а чего бы ты хотел? – пожал плечами Дюк. – Это же Англия.
Оба стояли перед витриной кондитерской. М.Р., любознательно смотревший на горку "корзиночек" и соображавший, какой помадки ему больше хочется: с шоколадом или с ромом, не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться, как меняется в лице компаньон.
– Как – Англия? Я думал, Кейптаун в Африке… Мы что, не в Африке?
Дюк ужасно смеялся.
– Ох, сэр, – он утер глаза, – ну, вы даете.
– Нет, ну а что… – пробормотал Джейк. – Я правда думал, что в Африке.
– Ну, конечно, в Африке! – утешил М.Р. – Но принадлежит-то территория Британии! Темная вы, невежественная личность! Ладно, пошли.
Он взял свой сундук половчее и пошел брать кондитерскую на абордаж.
Помадки в небольшого М.Р. влезло что-то много, гораздо больше, чем помещалось на самом деле. Это обстоятельство выяснилось вечером, когда двое джентльменов подошли к в бару гостиницы с африканским названием "Мисс Лили". Вывеска заведения изображала прекрасную лицом пышную даму в желтом парике, почему-то наполеоновской треуголке и шинели нараспашку. Джейк любовался на нее, дожидаясь компаньона. А как вошли – нос к носу столкнулись к Коуэном.
В "Мисс Лили". М.Р. Маллоу попробовал эль. Который ему тоже понравился, и которого было еще больше.
Д.Э. Саммерс держал фасон с единственным стаканом черного ямайского рома, который надеялся потихоньку вылить. Но какой-то старый матрос так уважительно крякнул, глядя на него, что Д.Э. собрался с духом и выпил залпом.
Потом Дюк уговорил насчет эля и его тоже: он вообще мертвого уговорит.
К Дюку присоединился Коуэн. Он еще раньше объяснил М.Р., что будучи ирландцем, грешно не пить пива. Да еще такого доброго пива. А разве может ирландец не выпить пива с другим ирландцем? То, что Дюк ирландец, как он сам выразился, только частично, не произвело на старикана впечатления. Всякий, в ком есть хоть капля ирландской крови, говорил он, – ирландец, и все тут. Совершенно понятно поэтому, что грех не пить пива, будучи другом ирландца. Даже, если сам ты и не ирландец.
– Старый дедушка … дядюшка… – пробормотал М.Р. и дернул компаньона за рукав. – Как там было?
Джейк поднял голову: у компаньона были совершенно стеклянные глаза.
– Тихо-тихо, – М.Р. сделал знак вести себя тихо. – Как мышка!
С этими словами Дюк уронил лицо в ладони и продолжал:
– Трагедия, понимаешь? Он же был король!
– Кто? – не понял Джейк.
– Дедушка. Или дядюшка! Одно из двух!
– Ах, дядюшка! Ну, так это дядюшка Поль.
– Да какой там Поль! – возмутился Дюк.
– Моль, – отмахнулся Джейк.
– Нет, не Моль!
– Тогда Шмоль.
Дюк снисходительно вздохнул и возвел глаза потолку.
– Он был веселый. Веселый король. Понимаешь? В этом-то вся и загвоздка!
– Вспомнил! – воскликнул Джейк. – Старый дедушка Коль был веселый король!
Но компаньон уже лежал лицом в стол и, сколько его ни тряси, не отзывался.
Воспоминания о том, как они оказались, наконец, в гостинице, а потом в своей комнате, начисто стерлись из памяти компаньонов. Проспав час, Д.Э. проснулся, понял, что умирает, и умер. Он смутно помнил, как догонял Фокса на улицах то ли Берлингтона, то ли Уинчендона. Авантюрист, уже в обычном, мужском, костюме, торопливой походкой двигался вдоль домов и витрин, куда-то вглубь города, отчего-то не расставаясь с сигаретой в пижонском мундштуке. В руке он держал коричневый саквояж – тот самый, который был спрятан в сундуке под койкой палубного матроса Саммерса. Который пытался догнать Фокса. Который перебежал через дорогу, махнул рукой в перчатке, останавливая экипаж, схватил затем вожжи, свистнул и исчез. Но искатель приключений совсем забыл об Эмми! Ее нужно было успеть отвести домой до того, как отойдет "Матильда", где ждет Дюк, и если Джейк не успеет, то останется один на берегу реки Плате.
Открыв глаза, искатель приключений увидел на соседней койке зеленое лицо компаньона. М.Р. Маллоу тоже умер.
– Ничего, ребята! – засмеялся Коуэн, увидев их скорбные физиономии. – Сейчас мы это дело поправим.
И они поправили. И поправляли весь оставшийся день. К вечеру все куда-то подевались, кроме Коуэна, который подпоил так и не успевшего толком протрезветь Дюка, и бывший трезвенник разошелся окончательно. К пиву он добавил виски. Виски основательно разбавил сладеньким вином. От вина, как сообщил М.Р., слипалась задница, и компаньоны спросили опять пива. Ходуном ходили грязные стены, тусклым светом светила засиженная мухами старая лампа под потолком, колебалась потемневшая стойка с пыльными бутылками. Вскоре стало понятно, что жить в мире, где все так неустойчиво, невозможно. С трудом поднявшись, Джейк вышел за дверь. Мисс Лили наблюдала за ним с вывески, ловко уперев руки в розочки на туловище. Разогнувшись и глотнув воздуха (который мог показаться свежим только в сравнении с вонью кабака), Д.Э. прислонился к стене. Услышал какой-то шум рядом, с трудом повернул голову, и был схвачен за рукав.
– Пойдем, миленький?