* * *
– Юнга! – рявкнул капитан Бабридж.
Прислушался и повторил:
– Юнга, черт подери!
Он неприязненно оглядел М.Р., появившегося в кают-компании. Тот шел, как мог, расторопно, одергивая по дороге рубаху.
– Что вы там все еле ползаете? – опять отворачиваясь к карте, проворчал капитан. – Ползают, ползают, как мухи в гальюне!
И тогда на М.Р. Маллоу снизошло озарение. Не давая капитану произнести более ни слова, он стал читать:
Пишет парень любимой письмо…
Капитан Бабридж неожиданно оказался благодарным слушателем. Он, как поднял голову от карты, так и сидел, не двигаясь, пока Дюк не закончил. Потом медленно повернулся, оглядел каютного с ног до головы, вышел из каюты и распорядился:
Начиная с сегодняшнего дня выдавать каждому члену команды ежедневно к обеду и ужину по кружке пива.
Всем доходягам с чирьями – накладывать на больные места жеваный хлеб с солью.
– Видишь, я же говорил! – прокомментировал это дело Д. Э. Саммерс. У него прошла лихорадка. – Красиво, полезно – настоящая поэзия!
С фурункулами на руках проблем не было – соленая вода помогала зажить чирям, вскрытым ножом. Но те части, что закрывала одежда, сами не заживали. За бинтами бегали к коку: врача на судне не было. О чистых бинтах каждый день нельзя было и мечтать, тряпок чертовски не хватало.
– Хо-хо, хо-хо, хо-хо, – пробормотал Дюк Маллоу.
Он как раз делал компаньону перевязку.
– Нечего тут, – с трудом разогнулся Д.Э. Саммерс. – Прорвемся. Придется обходиться тем, что есть.
Дюк занял его место на ящике и задумался.
Всю свою жизнь он считал красть ниже своего достоинства. До сегодняшней ночи, когда кок сказал: "У вас заражение крови, господин Арлингтонская сосиска!" и со страшным хохотом отрезал ему ногу.
М.Р. Маллоу заорал и проснулся. Еще никогда он не испытывал такого облегчения, как сегодня утром, обнаружив себя с двумя ногами.
– Говорил он решительно: в мире все относительно, – задумчиво проговорил Дюк.
Он как раз примеривался, без какого предмета белья лучше всего оставить капитана Бабриджа, как вдруг Джейк воскликнул.
– Слушай. Ночная рубашка. Ночная рубашка!
– Нельзя, – вздохнул Дюк. – Заметит.
– Нет, я говорю, в саквояже валяется. Его рубашка. Ты выкинул, что ли?
– А что сразу я?
– А кто, я?
– Так я не выкидывал!
– И я не выкидывал!
Дюк подскочил, охнул, схватился за поясницу и похромал в каюту.
Ночная рубашка беглого жулика спасла здоровье двух джентльменов, нравственные основы М.Р. Маллоу и исподнее капитана Бабриджа.
Глава двадцатая, в которой наступает тот самый момент, которого так долго ждали искатели приключений, а из саквояжа извлекается третий предмет
И вот, наконец, экипаж китобоя сошел на сушу. Рыжий от мха берег усеивали кочки тусклой зелени, между которыми попадались зеркальца воды. Серые валуны у самого берега пошевелились и оказались тюленями. Хэннен называл их морскими слонами. "Лица" этих животных напоминали мопса с плюшевой заплаткой вместо носа. Компаньоны как раз любовались милыми зверями, как вдруг раздался выстрел.
Искатели приключений обернулись: помощник Хэннен опустил ружье.
Джейк потянул компаньона за рукав и двое джентльменов поспешили уйти вперед. Клювы здешних пингвинов, гордо задиравших головы, были ярко-желтыми. Белоснежные грудки украшали "галстуки" такого же цвета. Курлыкая и растопырив короткие крылья, они бегали по своим пингвиньим делам, съезжали на животе с льдин, хохлились, спешили куда-то толпой, дрались и гонялись друг за другом, соскакивали в воду, вздымая тучу брызг, не подозревая, что находятся в опасности.
– Надеюсь, хоть их-то, – с сердцем сказал Дюк, – не…?
Все, что можно было сделать в такой ситуации, это похлопать его по худой спине с торчащими даже под курткой лопатками, и поскорее продолжить путь. Здесь рос только мох да низкие, искривленные, как в судорогах, сосны.
Ветер пахнул сушей.
Оторвавшись от команды и пройдя немного вперед, компаньоны встретили колонию котиков. Блестели серые шелковистые спины. Неторопливо шлепали ласты. Время от времени какой-нибудь котик раскрывал усатую пасть и издавал отрывистый рев.
Оба джентльмена обернулись: к котикам шла команда "Матильды". Хэннен и еще несколько человек приготовили ружья.
– Вот, сейчас наши и их тоже, – горько пробормотал Дюк. – Никогда я не смогу привыкнуть. Не могу я. Не…
Тут он обнаружил, что компаньон не только не отвечает, но и вообще не слушает: роется себе в карманах. М.Р. тоже сунул руки в карманы, нахохлился, и остался рассматривать замшелые валуны.
– Нет, я понимаю, – продолжал он. – Охота и все такое. Но, знаешь, я, наверное, просто такой человек, который…
Д.Э. перестал рыться в карманах, посмотрел, прищурившись, куда-то в сторону низких дюн и махнул головой: пошли.
– Да можно сколько угодно отворачиваться, – бубнил М.Р., идя следом. – Все равно не могу. Ну, не могу, и все. Можете считать меня хоть рохлей, хоть манным пудингом.
– Я вас буду считать занудой, – проворчал Д.Э., проворно скидывая куртку. – Что ты разнылся? Какая польза от слов?
М.Р. страшно обиделся и стал думать, какую бы гадость сказать в ответ, но тут увидел, что Джейк отстегивает подтяжки. Подумал, зачем бы. Первым делом Дюку пришло в голову такое, что он сморщился.
– Сэр, а вам не кажется, что стоило бы отойти подальше? Неужели тебе так нужна публика, чтобы…
– Подальше ничего не получится, – хмуро отозвался Джейк. – Промажу, как пить дать. Придется рискнуть.
Это заявление Дюк обдумывал так и этак.
– А что ты, собственно, встал? – Д.Э. отламывал ветку с ближайшего дерева. – Хотя ладно, стой на стреме. Это ты прав: узнают – голову оторвут.
М.Р. вытер рукавом вечно сопливый нос. Он смотрел на руки компаньона.
– Я идиот! – Дюк треснул себя по лбу и рванул собственные помочи, чудом не оборвав пуговицы. – Ой, какой я дурак!
Это была сущая правда: в жестких пальцах компаньона была рогатка. Джейк подтянул спадающие штаны.
– Я тебе вторую помочь отдам, – пообещал он компаньону. – Жертвовать обоими штанами – все-таки слишком.
Отрезанную помочь кромсали ножом.
– Сэр, – Дюк торопливо завязывал узел на своей рогатке – не какой-нибудь, а настоящий бензель, – вы же гений!
Джейк уже расположился на животе в кустах.
– Есть немножко, – согласился он и прищурил, прицеливаясь, один глаз.
– Стреляй в нос, – посоветовал Дюк. – У них шкура толстая, не проймет.
Обстрел пришлось продолжать довольно долго. Мелкие камешки – не то, а крупные компаньоны не брали – больно ведь! Котики только-только начали проявлять некоторое недоумение, а охотники были уже близко. Отчетливо щелкнул ружейный затвор. Чертыхнувшись с досады, Джейк протянул руку за камнем, но компаньон остановил.
– Не надо, сэр, – сказал он вполголоса. – Будет слишком заметно. Нам точно головы поотрывают.
Джейк в отчаянии выстрелил еще раз.
– Ну же! – шепотом крикнул он.
– Давайте же! – застонал компаньон.
Но все было бесполезно: люди были совсем рядом, а котикам хоть бы хны. Джейк отшвырнул рогатку, вскочил на ноги и припустил к лежбищу. Дюк вскочил тоже и рванул за ним.
– Да что ж ты…! – только и выговорил Хэннен, опуская ружье.
Бегать без помочей оказалось тем еще занятием. Д.Э. Саммерс отстал, и Дюк с разгона оказался прямо посреди стада. Как раз в том месте, где были такие гладкобокие, поменьше остальных. Дюк ахнуть не успел, как перед ним вырос огромный самец-секач. Запах рыбы, которым дышал котик, был парным, мерзким. Розовая пасть демонстрировала огромные желтые клыки. Юноша повернулся, и вдруг увидел, что находится в кольце разъяренных животных.
Он попал в гарем.