- Лишь однажды я видела, как они используют ложные огни. Ужасный шторм бушевал в ту ночь. Ветер валил с ног. И гнал к берегу судно.
- Когда это было? - поинтересовался я.
- Семь лет назад. Я еще была совсем маленькой. - Она закрыла глаза. - Мы лежали рядком на утесах и наблюдали за парусником. Волны перекатывались через его палубу, было слышно, как гулко срывались паруса: бум! бум! - один за другим. И тут Калеб Страттон сказал: "Покажите им свет". Я помню, как он стоял, когда все остальные лежали, прижавшись к земле. Он стоял прямо на ветру, под дождем, большая черная борода его выглядела маской на лице. "Мы уже так делали,- сказал он.- Покажите им свет, и они направятся прямо к вам". Дядя Саймон и слышать об этом не хотел, я помню, как он кричал. Но Калеб умеет влиять на людей, вокруг него всегда была какая-то группа. Обрубок - у него тогда еще были ноги - сбегал за фонарем. Они привязали фонарь к пони, которого повели по утесам. Я помню, как огонь ярко сиял в ночи, как они смеялись. Эти бедные моряки могли подумать, что видят мачтовый огонь парусника, направляющегося в гавань. И они послушно, как ягнята, пошли за огнем. Прямо на Надгробные Камни.
- Ты видела крушение?
- Нет. Женщин и детей они отослали по домам.
- А твой дядя?
- Он остался на утесах. - Мэри откинулась назад и прикрыла глаза ладонью. - Штормило всю ночь. Дядя Саймон пришел домой под утро, весь в крови и в синяках, пропитанный соленой морской водой. Он пытался их остановить, погасить огонь, и они напали на него.
- Это он тебе сказал?
- И я ему верю. Он налил большой стакан бренди. Стакан трясся в его руке. Он рассказал, как это произошло, как рухнули мачты, паруса и все, все... Люди на утесе, Калеб и другие, смеялись и танцевали, как дети. И дядя - он мне так рассказал - последовал за ними на пляж, взяв топор. И в темноте...- Она замолчала. Было слышно, как она тихо дышит.
- Что?
Мэри растопырила пальцы и посмотрела на меня сквозь них.
- В эту ночь Обрубок лишился ног.
День внезапно показался мне очень холодным. Я мог представить себе эту сцену. Обрубок падает, корчась и крича, после того как взвился и вонзился в него топор. Но так же точно я мог представить и летящий по ветру конец стального троса, захлестывающий обе его ноги и срезающий их, как бритвой, и Саймона Могана, размахивающего фонарем, а не топором.
- Много народу утонуло в ту ночь. И дядя Саймон сделал так, что они больше не используют фонарей.
- Но они используют фонари.
- О нет. Это невозможно.
- Я сам видел это, - с расстановкой произнес я.- Я сам видел их с судна.
- Это невозможно, Джон. Ты, наверное, видел звезды, а может быть...
- Я перед собой видел пони на утесе. С привязанными к ним фонарями.
- Ты уверен? Может быть, это были ящики. Может быть...
- Это были фонари, - отчетливо, чуть ли не по складам произнес я.
- О Боже.- Она закрыла глаза.- Дядя Саймон очень рассердится.
- Дядя? Рассердится? - Я засмеялся. - Он это сделал. Он погубил "Остров", как губил других до нас.
- Нет! - твердо сказала Мэри.
- Оглядись в своем доме. Все эти вещи...- Я вспомнил свою спальню. На стене висел квадрант, который моряки применяли, чтобы определиться по звездам. В доме Саймона Могана он использовался в качестве вешалки для носков.
- Ты судишь его слишком строго. Он не злой, он хороший человек. Действительно хороший. Он берет только то, что дозволено действующим законом. Долю от крушений, которые происходят по воле Господа.
- Это Господь, стало быть, гробит корабли?
- Но если не Он, то кто же?
- Люди погубили "Небесный Остров"!
- Но мой дядя спас тебе жизнь! Это правда! Это правда! Если он устроил это крушение, зачем бы ему тогда тебе помогать?
Я не находил ответа. Я был сбит с толку, но подозрения мои не рассеялись.
- Где он был, когда это случилось?
- У пастора Твида. Его как раз пригласил к себе пастор. - Она села и выпрямилась.- И если это тебя не убедит, то, наверное, ничто не убедит.
В этот момент я ей верил. Как могло быть иначе? Он ее дядя, и она казалась горячо любящей его племянницей... Конечно, я поверил ей.
- Пошли дальше, - сказала Мэри. - Нам еще далеко.
- Куда?
- До Надгробных Камней.
Мы поскакали на юг и вышли на дорогу в Кофейную бухту. Но когда дорога отвернула от берега, мы продолжали держаться утесов и скоро достигли места назначения.
Мы направили пони к самому краю. Высота пугала животных, они норовили отпрянуть, закатывали глаза и трясли головами. Мэри смогла сдержать своего, в то время как мой бил землю копытами и стремился в сторону, унося меня от края.
- Им не нравится это место, - сказала Мэри. - Они чувствуют запах страха и смерти.
Внизу простиралось серое и холодное море. Бесконечными рядами громоздились волны, собираясь и вырастая, накатываясь на берег и с грохотом разбиваясь, рассыпаясь тучами брызг и пены. Вода бурлила между скальными выростами, всасывая воздух и выплевывая причудливые полотнища невообразимых очертаний. От нашего бедного брига ничего не осталось, как будто и не было никакого крушения. Но на берегу, перед утесами, к которым протягивали пальцы набегающие волны, еще валялись мотки канатов и кучи деревянных обломков. И чайки по-прежнему кружили в небе.
- Они всегда собираются над местом крушения, - сказала Мэри, следя за моим взглядом. - Люди говорят, что, когда моряк тонет, его душа становится чайкой.
Красивая мысль. Я любовался птицами. Серые чайки сверкали серебром, пролетая мимо солнца. Может быть, одна из них - старик Кридж, другая - Дэнни Риггинс, которые могут теперь бороздить воздушный океан?
- Ненавижу эту бухту, - сказала Мэри. - Самое гадкое место. - Ветер растрепал ее волосы, чайки в небе кричали, как младенцы.- Здесь водятся призраки, Джон.
Ее дядя тоже говорил это, причем с той же едва заметной дрожью в голосе.
- Чувствуешь? Какая-то печаль... - Нажав на бока своего пони, Мэри отодвинула его от края. Мой резво отскочил по собственной инициативе, я не смог бы его сдержать.- Здесь можно увидеть блуждающие огни,- добавила она.
- Ты имеешь в виду привидения?
- Не в таком виде, как ты о них думаешь. - Она посмотрела на меня, и ее глаза были такими же серыми, как небо над нашими головами.- Ты видишь только огоньки. Бледные синие огни двигаются вдоль пляжа или по скалам. Ночью, в тумане. Они бредут медленно, как похоронная процессия. - Она вдруг засмеялась. - Жутко даже думать о них. Когда люди их видят, они бегут.
- Ты тоже видела их? Она покачала головой:
- Давным-давно, еще до моего рождения, люди стали свидетелями странного кораблекрушения. Светила полная луна, царило абсолютное безветрие, но жители деревни услышали вопль и после этого жуткий треск ломающихся судовых конструкций. Они все высыпали на берег и застыли на утесах. Они стояли и слушали крик, ужасный треск ломающегося дерева, грохот падающих мачт. Но бухта была пуста, Джон, ни следа какого-нибудь судна.
Я смотрел вниз на Надгробные Камни и видел, что море меняется. По волнам пробежала рябь, черные полосы сгущались и разрежались, спеша к нам. Расцветали белые гребни.
- Воздух как будто умер, море было плоским, как поле, но они слышали грохот прибоя. И вот они увидели призрак парусника, на одно только мгновение появился он, бледный, мерцающий корпус, сквозь который виднелись Надгробные Камни и отражение лунного света в воде. Один старик, он умер двадцать лет назад, крикнул: "Это "Добродетель"! Она погибла здесь одиннадцать лет назад!" И тут появились блуждающие огни. Они отошли от судна, которого не существовало, и пошли по воде. - Мэри поежилась. - Люди побежали прочь, повернулись и побежали, остался лишь один, который над ними смеялся. Он сказал, что спускается на пляж. Он не боится каких-то маленьких огоньков. И ни следа от него не осталось, Джон. Говорили, что парусник-призрак забрал его.
- А огни?
- Дядя Саймон пугал меня, когда я вечером не хотела идти домой, что синие огни заберут меня. - Мэри улыбнулась. - Всех детей здесь так путают. А месяц назад в бухте снова оказалось судно. Это было ночью, и люди ждали с фонарями. Но они увидели блуждающие огни на пляже. - Мэри указала вниз. - Это был один огонек, двигающийся вдоль берега. Калеб Страттон был там, Джереми Хейнс, Спотс и другие. И все они убежали. Калеб пытался их задержать, но не смог. К утру судно исчезло. Некоторые говорят, что его вообще не было, что это возвращалась "Добродетель", чтобы набрать команду. Они говорят, что блуждающие огни - это мертвые моряки. Ожившие мертвые.
Я смотрел вниз на море и вспоминал старика Риггинса, его рассказы о призраках и призрачных кораблях в свободное от вахты время. И мне хотелось снова пережить те дни, снова стоять на палубе брига, мчащегося сквозь ночь, заслоняющего звезды парусами. Я вспомнил, как отец говорил - а он часто говорил это: "Тебе никогда не стать хорошим моряком". Наше путешествие было уроком, который должен был показать, что он прав. "Слишком много опасностей", - говорил он, как бы предвидя то, что случилось с "Небесным Островом". Я смотрел на море и вздыхал.
Мэри потянула меня за рукав:
- Пошли, Джон. Это место слишком печально.
Мы развернули своих пони.
- Я покажу тебе садик. Мой потайной садик.
Садик оказался совсем близко, рядом с дорогой, в ложбинке между утесами, скрытой зарослями кустарника. Здесь, на участке почвы размером с дверь, Мэри посадила полевые цветы.
- Это мой садик памяти. После каждого крушения я высаживаю здесь цветок.- Она отвернулась и склонилась над растениями. - Глупо, конечно.