- До Надгробных Камней.
Мы поскакали на юг и вышли на дорогу в Кофейную бухту. Но когда дорога отвернула от берега, мы продолжали держаться утесов и скоро достигли места назначения.
Мы направили пони к самому краю. Высота пугала животных, они норовили отпрянуть, закатывали глаза и трясли головами. Мэри смогла сдержать своего, в то время как мой бил землю копытами и стремился в сторону, унося меня от края.
- Им не нравится это место, - сказала Мэри. - Они чувствуют запах страха и смерти.
Внизу простиралось серое и холодное море. Бесконечными рядами громоздились волны, собираясь и вырастая, накатываясь на берег и с грохотом разбиваясь, рассыпаясь тучами брызг и пены. Вода бурлила между скальными выростами, всасывая воздух и выплевывая причудливые полотнища невообразимых очертаний. От нашего бедного брига ничего не осталось, как будто и не было никакого крушения. Но на берегу, перед утесами, к которым протягивали пальцы набегающие волны, еще валялись мотки канатов и кучи деревянных обломков. И чайки по-прежнему кружили в небе.
- Они всегда собираются над местом крушения, - сказала Мэри, следя за моим взглядом. - Люди говорят, что, когда моряк тонет, его душа становится чайкой.
Красивая мысль. Я любовался птицами. Серые чайки сверкали серебром, пролетая мимо солнца. Может быть, одна из них - старик Кридж, другая - Дэнни Риггинс, которые могут теперь бороздить воздушный океан?
- Ненавижу эту бухту, - сказала Мэри. - Самое гадкое место. - Ветер растрепал ее волосы, чайки в небе кричали, как младенцы.- Здесь водятся призраки, Джон.
Ее дядя тоже говорил это, причем с той же едва заметной дрожью в голосе.
- Чувствуешь? Какая-то печаль... - Нажав на бока своего пони, Мэри отодвинула его от края. Мой резво отскочил по собственной инициативе, я не смог бы его сдержать.- Здесь можно увидеть блуждающие огни,- добавила она.
- Ты имеешь в виду привидения?
- Не в таком виде, как ты о них думаешь. - Она посмотрела на меня, и ее глаза были такими же серыми, как небо над нашими головами.- Ты видишь только огоньки. Бледные синие огни двигаются вдоль пляжа или по скалам. Ночью, в тумане. Они бредут медленно, как похоронная процессия. - Она вдруг засмеялась. - Жутко даже думать о них. Когда люди их видят, они бегут.
- Ты тоже видела их? Она покачала головой:
- Давным-давно, еще до моего рождения, люди стали свидетелями странного кораблекрушения. Светила полная луна, царило абсолютное безветрие, но жители деревни услышали вопль и после этого жуткий треск ломающихся судовых конструкций. Они все высыпали на берег и застыли на утесах. Они стояли и слушали крик, ужасный треск ломающегося дерева, грохот падающих мачт. Но бухта была пуста, Джон, ни следа какого-нибудь судна.
Я смотрел вниз на Надгробные Камни и видел, что море меняется. По волнам пробежала рябь, черные полосы сгущались и разрежались, спеша к нам. Расцветали белые гребни.
- Воздух как будто умер, море было плоским, как поле, но они слышали грохот прибоя. И вот они увидели призрак парусника, на одно только мгновение появился он, бледный, мерцающий корпус, сквозь который виднелись Надгробные Камни и отражение лунного света в воде. Один старик, он умер двадцать лет назад, крикнул: "Это "Добродетель"! Она погибла здесь одиннадцать лет назад!" И тут появились блуждающие огни. Они отошли от судна, которого не существовало, и пошли по воде. - Мэри поежилась. - Люди побежали прочь, повернулись и побежали, остался лишь один, который над ними смеялся. Он сказал, что спускается на пляж. Он не боится каких-то маленьких огоньков. И ни следа от него не осталось, Джон. Говорили, что парусник-призрак забрал его.
- А огни?
- Дядя Саймон пугал меня, когда я вечером не хотела идти домой, что синие огни заберут меня. - Мэри улыбнулась. - Всех детей здесь так путают. А месяц назад в бухте снова оказалось судно. Это было ночью, и люди ждали с фонарями. Но они увидели блуждающие огни на пляже. - Мэри указала вниз. - Это был один огонек, двигающийся вдоль берега. Калеб Страттон был там, Джереми Хейнс, Спотс и другие. И все они убежали. Калеб пытался их задержать, но не смог. К утру судно исчезло. Некоторые говорят, что его вообще не было, что это возвращалась "Добродетель", чтобы набрать команду. Они говорят, что блуждающие огни - это мертвые моряки. Ожившие мертвые.
Я смотрел вниз на море и вспоминал старика Риггинса, его рассказы о призраках и призрачных кораблях в свободное от вахты время. И мне хотелось снова пережить те дни, снова стоять на палубе брига, мчащегося сквозь ночь, заслоняющего звезды парусами. Я вспомнил, как отец говорил - а он часто говорил это: "Тебе никогда не стать хорошим моряком". Наше путешествие было уроком, который должен был показать, что он прав. "Слишком много опасностей", - говорил он, как бы предвидя то, что случилось с "Небесным Островом". Я смотрел на море и вздыхал.
Мэри потянула меня за рукав:
- Пошли, Джон. Это место слишком печально.
Мы развернули своих пони.
- Я покажу тебе садик. Мой потайной садик.
Садик оказался совсем близко, рядом с дорогой, в ложбинке между утесами, скрытой зарослями кустарника. Здесь, на участке почвы размером с дверь, Мэри посадила полевые цветы.
- Это мой садик памяти. После каждого крушения я высаживаю здесь цветок.- Она отвернулась и склонилась над растениями. - Глупо, конечно.
- Нет, - возразил я. - Вовсе нет. Цветы росли рядами, по двенадцать в ряду.
Они занимали всю грядку. Немного дальше был подготовлен еще один клочок земли, уже вскопанный, но не засаженный, напоминающий свежезасыпанную могилу.
- Они на удивление хорошо растут здесь. Я никогда их не поливаю, не пропалываю.- Она поправляла цветы на стебельках. - Не знаю, чем это объяснить. Какое-то волшебство. Как ты думаешь?
Не глядя на меня, она разглаживала каждый цветок, каждый лист, как будто они были маленькими людьми, о которых она заботилась. Она подобрала юбку, чтобы не помять ею цветы.
- Их так много. Так много цветов. Каждый раз, когда я высаживаю новый, я плачу. - Она на цыпочках прошла между ними до самого конца своего садика.- Иногда я с ужасом представляю себе весь этот утес, сколько ты можешь видеть, - она развела руки, и юбка упала, - в цветах, каждый в память об одном из крушений.
Мы вернулись к пони и, не сговариваясь, пошли рядом, ведя лошадок в поводу.
- Я больше не могу выносить этого,- сказала Мэри. - Я слышу вопли на море, не выходя из дома.
Ветер, порывами налетавший на нас, донес отдаленное ржание лошадей.
- Я хочу положить этому конец, - сказала Мэри.
- Ты ничего не сможешь сделать. Против тебя будет вся деревня.
Она покачала головой:
- Нет, Джон, не вся деревня. Только несколько наихудших, вроде Калеба Страттона и Джереми Хейнса. Без них мародерство прекратится. Без них люди будут спасать моряков, а не убивать их.
- Пастор Твид сказал мне, что Калеб зачинщик, - продолжил разговор я.
- Таким он и выглядит на первый взгляд, - возразила Мэри, - но мне кажется, есть кто-то другой, в тени. Калеб Страттон не умен, и он вроде страшной куклы, которой кто-то управляет. Мне нужно найти его хозяина.
Почему этим кукловодом не может быть Саймон Моган, дом которого набит имуществом погибших моряков? Конечно, это не Эли и не Обрубок, размышлял я. Но я никого больше не встречал, кроме пастора и самой Мэри.
- Кто же это может быть? - поинтересовался я.
- Кто-то из деревни, я уверена. Кто-то из тех, кого я знаю. Кто бы это ни был, он может появляться везде, никого этим не удивляя. Только Калеб Страттон знает его.
Я вздохнул и сорвал травинку.
- Все не так уж безнадежно. У меня есть план,- сказала Мэри.
Я взглянул на нее, а она быстро посмотрела на меня и чуть прищурила глаза.
- Открой его мне,- попросил я.
- Ты скажешь, что это глупо, - покраснела она.
- Не скажу,- пообещал я.
Мэри не произнесла ни слова, пока мы не вышли на дорогу. Здесь она постояла немного, расчесывая пальцами гриву своего пони.
- В следующий раз, когда судно выкинет на Надгробные Камни, я поплыву к нему. - Ее руки прошлись по загривку пони и легли на его спину. - Я как-нибудь проникну на борт и привяжусь к мачте. И если они захотят грабить судно, им придется меня убить.
- Они и убьют.
- Может быть, - кивнула она. - А может быть, и нет.
Не слишком удачным показался мне этот план. Но я видел по ее лицу, по строгости ее глаз, что она собирается попытаться осуществить его.
- Я знаю, Джон, - сказала она с усилившимся корнуолльским акцентом,- как бы ни получилось, это лучше, чем ничего не делать.
Эта девушка была храбрее меня. Мы стояли на краю пустоши, ветер трепал траву, и она ожидала - так мне казалось,- что я соглашусь с ней, приму участие в ее безумной затее. Но ничто на свете не могло заставить меня вернуться к Надгробным Камням, на палубу обреченного парусника и противостоять Калебу Страттону и его людям, вооруженным баграми и топорами.
Пони заржали, уздечки их натянулись. Мэри не двигалась с места, ее рука поднималась и опускалась, когда пони тянул за повод. Она не отводила от меня глаз.
Я снова услышал лошадей и скрип колес.
- Кто-то на подходе,- сказал я.
Мне сначала было непонятно, откуда доносился звук. Затем со стороны деревни показался вихрь пыли, который несло на пустошь. И через мгновение две черных лошади и громыхающая телега появились на подъеме.
- Это Вдова, - сказала Мэри.
Мэри сидела на траве лицом к морю. Голос ее настолько стал глуше, так изменились интонации, что казалось, она говорит из какого-то другого места... и из другого времени.