Официанты перенесли наши тарелки и бокалы. Когда подали жареного поросенка, девчонки завизжали. Мы заказали еще вина, и через пять минут уже все весело болтали. Марат произносил кавказские тосты, а я смешил девушек, рассказывая анекдоты.
Вскоре выяснилось, что все наши веселые компаньонки – дочки каких-нибудь шишек. Мне особенно понравилась Катя из Москвы. Она была худенькая, стройная, как оказалось – КМС по художественной гимнастике. У нее были темные коротко стриженные волосы и огромные живые черные глаза. Она заразительно смеялась над шутками и с интересом на меня поглядывала. Ее мама и мама Регины были подружками, и каждое лето родители Регины приглашали Катю к себе в гости, а зимой ездили к ним в гости в Москву – "гульнуть и отовариться". Я заметил, что слово "отовариться" было очень популярно в этой среде; у меня-то родители были простые трудяги, и я это выражение плохо помнил.
– Катя у нас "голден" – так в Москве детей крутых родителей называют, – призналась Регина.
– А ты тогда кто? – удивился я. – У тебя же папа – директор санатория!
– Ну, таких санаториев на побережье сотни, – заскромничала Регина. – Я скорее "мидл" – средний класс.
– А остальных тогда как называют? – Мне стало любопытно узнать всю современную молодежную классификацию.
– Лохи!
– Лохи? Прикольно! – Это слово дошло и до нас, и я решил просветить Регину. – Кстати, лох – это не только растение, так на севере называют рыбу – семгу и лосося, – которая после нереста "глупеет" и сама лезет в руки.
– А я слышал, что "лохи" – слово из тюремного жаргона и их надо "разводить", – это вмешался Марат, который почему-то заревновал меня к Регине. Она ему явно нравилась, но я и не собирался ему мешать.
– Про это не знаю, не сидел, слава богу, – сказал я. Мы танцевали под песни Пугачевой и Боярского, пили вино, обсуждая новые фильмы и слухи.
– А я слышала, что у Аллы Пугачевой на съемках взорвался прожектор и выбил ей глаз. Теперь у нее искусственный, – сказала одна девушка.
– Я тоже слышала, ей в Японии сделали, – подхватила другая.
– Ерунда это все! – заявил я со знанием дела. – Нормальные у нее глаза.
Я недавно скачал из Интернета книгу о Пугачевой под названием "По ступеням славы" и даже прочитал ее до конца – мне интересно было, как певица стала популярной. Внешность у нее была приятная, но на эстраде было немало красавиц, и где они все? А Пугачева и в двадцать первом веке оставалась королевой эстрады! Мне кажется, дело даже не в отличном голосе (голосистых тоже всегда хватало). Скорее всего, решающую роль сыграли ее ум и потрясающее чутье на хиты.
– А я в "Савраске" читала, что она своих музыкантов физиономией по электрооргану возит.
– В какой "Савраске"? – с непониманием спросил я.
– Ну, в газете "Советская Россия", не читал?
– Нет… Но вряд ли… Какой музыкант это потерпит? Хотя характер у нее, конечно, не сахар! Я слышал, она своему мужу машину расколотила камнем!
– А кто у нее муж?
– Стефанович, кинорежиссер, который снял фильмы "Дорогой мальчик", "Пена", "Душа". – Я увлекся сообщением фактов, забыв, что "Душа" была снята двумя годами позже.
– А откуда ты в Перми все знаешь?
– Яв Москве часто бываю, у меня там друзей много.
Моя компания, как и все граждане Союза, явно испытывала информационный голод, поэтому мучила меня, как им казалось, знающего человека, вопросами о жизни звезд и громких событиях.
– А правда, что Высоцкий зашивался от пьянства?
– Правда. И таблетки специальные пил, эспераль, ему из-за границы их привозили. Он, вообще-то, и кололся, ну, в смысле наркотики употреблял. То есть употребляет.
– Да?! Ничего себе!
– А правда, что Ротару больше тридцати лет?
– Да. – Я вспомнил, что в 2007 году Ротару юбилей отмечала – шестьдесят лет, и произвел в уме нехитрые подсчеты. – Она вроде сорок седьмого года рождения. Значит, ей тридцать два года.
– А я слышала, что вчера вся футбольная команда "Пахтакор" разбилась.
– Да, под Харьковом, два Ту-154 столкнулись, погибли все пассажиры и команда с тренерами, врачом, администратором. – Я сделал серьезное лицо. – Диспетчер ошибся.
– Откуда ты знаешь?
Очень хотелось сказать правду, но слово "Интернет" вряд ли что-либо кому-либо объяснило.
– "Голос Америки" передавал.
– Говорят, "Бони-Эм" в Москву приезжали?
– Да, я видел концерт. – Я не стал уточнять, что видел его по видео.
– Ты?! Был на концерте "Бони-Эм"?!
Зависть и недоверие в глазах были такими явными, что пришлось вспоминать кое-какие факты.
– Да, в Концертном зале гостиницы "Россия", они там и жили. Привезли с собой специальным самолетом 40 человек техников разных и музыкантов и двести корреспондентов. Семь дней выступали, по Красной площади ходили в песцовых шубах.
– А как ты билет достал? Я помню, вся Москва на ушах стояла, – удивилась Катя. – Я папашку умоляла, умоляла, он все связи напряг, и ничего.
– Да у меня знакомый есть в Росконцерте.
– Там такие очереди были – с утра занимали. Я даже не пыталась занимать – бесполезно! Видела, как один грузин возле кассы махал джинсами и кричал: "Две пары джинсов мэняю на билет!" Но никто не купился.
– Ну и как концерт? Говорят, там прямо в зале танцевали!
– Не видел, всего ведь десять концертов было. А я только на одном был… Вообще, вряд ли, молодежи на концерте мало было, в основном номенклатура.
– И Брежнев, говорят, был?
– Брежнева не видел, Роднину видел, Макаревича, Пугачеву.
– А как тебе Бобби Фарелл? Я тащусь от его голоса!
– Этот кудрявый негр вообще петь не умеет! – Я открыл страшную тайну, которую в мое время все уже знали. – Вместо него в студии поет продюсер ансамбля, Франк Фариан.
После этих слов даже Марат заволновался.
– Врешь! – выдохнул он. – Что, Фарелл вообще не поет?
– И не пел никогда, ни он, ни Мэйзи Уильямс. Это такая губастая. Она и Бобби Фарелл – танцоры, их взяли в ансамбль только для шоу!
– Для чего?
– Ну. чтобы зрелищно на сцене было. Бобби любит на сцене покривляться. Он и Мэйзи на студии даже не появляются – лишь на концертах. Выступают только под фонограмму. И в Москве живьем пела только Лиз Митчелл.
– Откуда ты знаешь? – в очередной раз прозвучал сакраментальный вопрос.
– Из компетентных источников, – ответил я. Я был уже тепленький, но очень хотел понравиться Кате, поэтому выложил еще один козырь. – Если хотите знать, Бобби Фарелл вообще голубой.
– Что значит голубой?
Я совсем забыл, что оказался в стране, где "секса нет".
– Сексуальная нетрадиционная ориентация. Мужчин любит – как Элтон Джон.
– Что?! И Элтон Джон тоже?!!!
– Конечно. – Остапа понесло. – И Элтон Джон, и Фредди Меркьюри из "Квинов".
Это был финиш! Поскольку четыре девушки и Марат сидели с открытым ртом, переваривая невероятную информацию, про Чайковского и Моисеева я решил умолчать.
Тем временем в ресторане веселье било ключом: от красного добры молодцы уже стали красными, а красны девицы – добрыми. На танцплощадке места уже не хватало – народ вовсю отплясывал под "Листья желтые", "Рано, рано, рано прощаться!", но прощаться явно не собирался. Новый ресторан явно имел успех.
Марат, наверняка забыв, что с утра собирался в Сочи, все более входил в раж, без конца угощал девчонок шампанским и танцевал с Региной. В конце он расплатился за всех по счету и предложил поехать к нему, чтобы продолжить веселье.
– Мальчики, а вы не подумаете про нас, что мы какие-то развратные? – с ухмылкой спросила Регина.
– Я и не подумаю – я просто на это надеюсь! – пошутил Марат.
– Надейтесь, надейтесь, – игриво блеснула глазками Регина.
В общем, особых возражений не последовало. Мы закупили в ресторане еще вина – ночью оно нигде не продавалось – и, сложив бутылки в багажник, с веселыми воплями и визгами кое-как влезли в машину.
У Марата мы продолжали пить, девчонки изводили меня вопросами, а Марат уже даже не пытался ревновать. Я рассказывал анекдоты и любопытные вещи, особенно не напрягаясь по поводу временных несоответствий – так как все уже были, как говорится, в зю-зю. Все было просто классно и получилось как бы само собой: устоять перед моим напором не смогла бы и святая Катарина, Катя святой не была, и утром мы проснулись в одной кровати.
В отношениях с женщинами мне важен не только секс, но и "момент истины", то есть момент, когда становилось понятно, что она уже согласна и все остальное – только дань приличиям. Такой момент наступил, когда мы играли в карты в дурака. Я в шутку спросил у Кати, на что мы будем играть, она серьезно посмотрела на меня и сказала: "А на все!" Остальные сразу все поняли и тихонько ушли в другую комнату.