Но здесь случилось еще одно удивительное событие. Он вдруг вспомнил, что в их родовом предании сохранилась легенда о некоем Андре Лотреке, предке Шарля где-то в "…надцатом" колене, который забавы ради (впрочем, как и отец Шарля) иногда пиратствовал в Средиземном море. Тогда-то он и "познакомился" с неким британцем Симсоном, корабль которого французы взяли на абордаж. Симсон попал в плен. А ночью, когда начался шторм, он решил сбросить Лотрека за борт, что ему и удалось, но, не удержавшись, и сам полетел в бушующее море. К сожалению, британец плавал очень плохо и вскорости начал тонуть.
Однако Андре неожиданно проявил удивительное благородство и спас Симсона, помогая тому держаться на воде. К счастью, утром мимо них проходило торговое судно, и его моряки заметили двоих выбившихся из сил пловцов. Спустя некоторое время они благополучно достигли земли, а еще спустя несколько месяцев Лотрек и Симсон, ставшие к тому времени друзьями, добрались до родового имения Андре. Потом уже Симсон женился на родной сестре своего спасителя, и у них родились дети, в крови которых текла кровь и аристократов Симсонов, и буйных, горячих Лотреков.
Время развело потомков этих людей, но Шарль решил проверить, не является ли его Лу представительницей того самого рода Симсонов. Несколько месяцев он наводил справки, и вот – долгожданный результат. У него была, наконец, бумага, из которой он ясно выводил родословную Луизы: она действительно принадлежала к тем самым Симсонам. К сожалению, ее род, или вернее сказать – ветвь Луизы, давно обеднела и потеряла свой титул.
Шарль задался целью восстановить любимую Лу во всех ее правах, благо, на то имелись основания. И уже тогда… Впрочем, его очень волновало это странное совпадение двух пиратских вылазок, в которых принимали участие его предки: следствием одной явилось и рождение на свет самой Луизы, а следствием второй – вот это поблескивающее от огня свечи золотое кольцо. Несколько минут назад Лу сидела у комода, где хранилась реликвия, и Шарль, глядя на нее, казалось, подспудно уловил некое воздушное движение от любовницы к комоду и обратно.
Может быть, здесь есть какая-то, пока невидимая ему связь? Кто знает? И кто знает, чем закончится его любовный роман с этой обворожительной женщиной?
Глава II
Кошка Лу
1
Луиза быстрыми шагами удалялась от особняка, в котором жил Шарль. На ее лице не осталось и следа от тех удовольствий, которые она испытывала в гостеприимном для нее доме. Теперь все ее мысли неслись туда, куда она поспешно шла. Было видно, что женщина явно нервничала, опаздывая на встречу. И это выводило ее из душевного равновесия. Ну вот, наконец, и угол, за которым…
Она дробно застучала каблучками по ступеням и, приоткрыв коричневую дверь, ловко прошмыгнула вовнутрь.
– Ну наконец! – раздался чей-то зычный голос, – где тебя носило столько времени!
– Я сейчас, сейчас…, – оправдывалась красавица, стараясь успокоить сбившееся от быстрого шага дыхание.
Здесь, в борделе, а Луиза пришла именно сюда, было тихо и достаточно темно. А после яркого солнца глаза Лу не сразу привыкли к полумраку, требовалось хотя бы краткое время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Впрочем, разве можно ее назвать новой? Конечно, нет, скорее – "доброй старой" и давно приевшейся.
Хозяин борделя, невысокий лысый мужчина, недовольно посмотрел на красавицу и испытывающе спросил:
– Снова к нему ходила?
– А вам-то что? – зло ответила Луиза, – условиями нашего договора это не возбраняется.
– Конечно, конечно, – в тон ей ответил лысый, – а опаздывать на работу разве не возбраняется? Клиент давно пришел, нервничает. Мне неприятности…
Лу криво улыбнулась.
– Нервничает? Ничего, пусть потомится. Это даже полезно. А от вас не убудет, мой господин.
– Господин…, – хозяин подошел к высокой стойке, за которой виднелся туалетный столик из черного дерева, и запустил за стойку руку. В то же миг, как фокусник, он вытащил веер и протянул его женщине:
– На, возьми, не забудь…
Луиза изящно, двумя пальчиками, приняла веер и выпорхнула из гостиной. Хозяин только покачал своей лысой головой, мол, что с тобой делать. Такая ты есть, и переделывать бесполезно. А избавиться от строптивой Луизы означало для хозяина потерять львиную часть своего дохода. Ведь Лу считалась "звездой" всего борделя, привлекавшей в это злачное заведение самых богатых клиентов.
Впрочем, здесь Луизу называли по-иному – Кошкой. Или, в крайнем случае, кошкой Лу. Но такое имя было ей дано не столько за изящество в любовных играх, сколько за независимость в суждениях и собственных поступках. Со вторым, ради первого, хозяину борделя приходилось мириться. Как и в этот раз.
2
Быстро переодевшись, Луиза вошла в кабинку, которая отделялась от туалетной комнаты, где Лу оставила свое платье, тяжелой бордовой бархатной шторой. Здесь ее и поджидал клиент, о котором несколькими минутами прежде говорил лысый хозяин борделя. Впрочем, слово "поджидал" явно не соответствовало действительному положению дел. На маленьком бархатном диванчике, свернувшись калачиком, крепко спал мужчина.
– Филипп! – позвала Луиза и пристально посмотрела на спящего. Но тот даже не пошевелился. Значит, действительно уснул, не притворяется.
Кошка Лу нетерпеливо постукивала себя веером по плечу, соображая, как ей поступить. Не найдя ничего лучшего, она еще раз, теперь уже громко, произнесла:
– Филипп, кажется, вы уснули?
– А? – раздалось в ответ, и мужчина, сладко проглотив слюну, открыл один глаз.
Тут же сев, уставился сонными глазами на улыбающуюся Луизу и дружелюбно послал ей воздушный поцелуй.
– Бонжур, мадам Лу! А я, признаюсь, уснул.
Перед Лу на диванчике сидел изрядно помятый жизнью французский офицер. Его огненно-рыжие волосы смешно торчали в разные стороны, а отчетливо проступивший второй подбородок явно указывал на заурядного любовника. Впрочем, Филипп обладал тем достоинством, которое сразу перечеркивало все его недостатки. Он был богат. И лысый хозяин борделя держался за рыжего офицера так же крепко, как и за саму кошку Лу.
Луиза в последний раз, уже скорее по инерции, чем по необходимости, ударила себя свернутым веером по плечу и отступила на один шаг назад, к самой шторе. Одета она была соответственно: белый корсет, впрочем, выполненный изящно, со вкусом, подчеркивал ее пышную грудь. А белые ажурные чулочки подчеркивали красоту ног, делая их просто неотразимыми.
Быстро развернув веер, Луиза пикантно прикрыла им лоно и, грациозно выставив вперед ножку, ласково сказала:
– Ну, здравствуй, Филипп.
Рыжий офицер ничего не ответил, он во все глаза смотрел на необыкновенной красоты тело, которое сейчас его волновало больше всего. Вот кошка Лу изящно поклонилась, вот мелькнула в полумраке кабинки ее рука. Вот веер, как бабочка, порхнул куда-то прочь… Луиза танцевала перед завороженным офицером, приближаясь к нему все ближе и ближе. Сколько раз она проделывала это перед Филиппом! Да разве перед ним одним… Впрочем, ее танец действовал на мужчин всегда одинаково. Ни один из них еще не выразил своего неудовольствия по поводу кошки Лу. Все оставались довольны.
Возбудившись видом соблазнительной танцовщицы, офицер подозвал к себе Луизу и стал судорожно раздеваться. Но опытная женщина одним ловким движением пресекла его жалкие попытки разоблачиться.
– Т-с-с! – прошептала она, – не торопись, милый, – я сама… сама…
Филипп откинулся на спинку дивана и, дыша все глубже и глубже, стал молча следить за тем, как красивая полуобнаженная женщина умело снимала с него одну часть его обмундирования за другой.
– Лу, – наконец проговорил он и запустил пятерню в ее пышные волосы, – как мне тебя не хватает!
– Я знаю, милый Филипп, – быстро ответила Луиза, – поэтому мы сейчас вместе.
3
Сюда, в бордель города Дижона, Луиза Симсон попала случайно. Скитаясь по Франции, она часто перебивалась случайными заработками, не гнушаясь и любовных беспорядочных связей с мужчинами. Французская революция отбросила ее сюда, на юг Франции, в Дижон, где она и вынуждена была на самых унизительных для себя условиях согласиться работать в борделе. Тогда у нее другого выхода не было, и в определенной степени Луиза даже признательна была лысому хозяину, приютившему бездомную женщину.
Сейчас этот лысый хозяин борделя чутко прислушивался к характерным стонам и шорохам, доносившимся из-за задернутой бордовой шторы кабинки. Кошка Лу знала свое дело и знала его хорошо. Не так давно граф Лотрек напрямую обратился к нему, Марселю Перро, с предложением расторгнуть унизительный для Луизы договор. Он пошел навстречу, тем более граф обещал заплатить хорошую сумму. Но покуда деньги из Парижа Лотреку не пришли, Луиза была вынуждена исполнять свою известную роль. Таковы правила, увы…
Когда Филипп устало откинулся на диване, кошка Лу, изящно извернувшись, выскользнула из его слабых объятий и отошла в самый угол кабинки. По пути она подобрала валяющийся на полу корсет и чулки, но одевать их не стала. Пусть клиент запомнит ее и такой.
– До свидания, Филипп! – она ударила по своему плечу закрытым веером, явно собираясь покинуть рыжего офицера. Настроение у Лу было явно подавленным. Ей очень не хотелось сегодня приходить в бордель, в котором все для нее стало тошнотворно противным. Именно тошнотворно. Она явственно почувствовала тошноту и рези в животе. Стало явно не по себе. Что это такое? Простая мнительность, или у нее, в самом деле, стал болеть желудок?
С трудом сдерживаясь, Луиза деланно улыбнулась. Филипп, тут же поднявшись с диванчика, подошел к крохотному столику, на котором стояла горящая свеча, и открыл верхний ящичек. Вытащив оттуда довольно внушительную пачку денег, протянул их Луизе.
– Лу, это тебе.