56
Майор Колон одиноко восседал за столом в кабинете главного инженера завода "Пежо" в Лилле и рассматривал чертежи, в которых он ничего не смыслил, когда раздался стук в дверь.
– Войдите!
На пороге стоял высокий крепкий человек в форме офицера бельгийской армии.
– Разрешите представиться, капитан Ле Маре! Прибыл в ваше распоряжение! – четко отрапортовал он.
– Август! – подал руку майор. – Впредь зовите меня так.
– Очень приятно. Констант.
– Слышал, вы неплохо разбираетесь в автомо билях?
– Так точно.
– Оставьте в былом эту солдафонщину, Констант. Выпьете?
– Никак нет.
– А я… С вашего позволенья, – Колон открыл шкафчик, достал бутылку коньяка, без лишних слов плеснул себе немного в широкий фужер и слегка пригубил. – Вот, на этом броневике нам придется воевать… Одобряете?
– Да…
– Скажите, что это обозначено штрихами?
– Толщина брони, господин майор!
– Август, черт побери!
– Есть, Август!
– А это, я полагаю, пушка…
– Да… Калибра 37 миллиметров… Теперь давайте посмотрим сноску… Ага… В другой комплектации предусмотрен крупнокалиберный пулемет…
– А что лучше?
– В бою и то и другое пригодится…
– Согласен… Может, все-таки составите мне компанию?
– Вы будете смеяться, но я не пью…
– Болеете?
– Нет. Занимаюсь спортом…
– Постойте… Вы тот самый Ле Маре, гордость нации, многократный чемпион мира по борьбе?
– Так точно.
– Уважаю. Уважаю! Я был в "Казино де Пари", когда вы защищали свой титул в поединке против Ко-ко-ко…
– Колосса… Так французы прозвали великого Поля Понса.
– Какая разница? У меня до сих пор хранится та афиша… Анри Герд… Это ваш псевдоним?
– Наоборот…
– Как прикажете понимать?
– Псевдоним – Ле Маре…
– Понятно… Понятно… Значит, так, Констант… Восемнадцать мотоциклов уже в порту. Легковые и грузовые автомобили… – Он достал из кармана измятую справку и, в чем-то убедившись, продолжил: – всего двадцать шесть единиц уже сошли с конвейера и ждут. Мы можем получить их в любое время. А вот с броневиками вышла небольшая заминочка… Наши инженеры что-то недоглядели и сейчас исправляют мелкие недостатки. Кроме того, мы с вами должны предоставить им свои соображения по количеству вооружений. Помните, с чего мы начали? Пушки, пулеметы…
– Я могу поговорить с нашими конструкторами?
– Да. Они с радостью примут и учтут все ваши предложения.
– Премного благодарен, господин… Август!
– Не за что, Констант!
57
29 мая 2-я австрийская армия начала новое наступление.
II кавалерийский корпус с приданными частями саратовского ополчения еле сдерживал наступление противника. Возле станции Дзвиняч в окопах без проволочного заграждения занимали оборону спешившиеся всадники Дагестанского, Ингушского и Чеченского полков, входивших в состав Дикой дивизии. Берег Днестра возле Залещиков стойко защищали воины Черкесского конного полка и ополченцы генерала Мунте. Ближе к вечеру им на помощь пришла конная бригада Заамурской пограничной стражи из 8 сотен, которую решили отрядить в резерв.
Австрийцы переправились через Днестр, разбили ополченцев и двинули на Тлустое, где находился штаб конного корпуса. И тогда генерал Петр Николаевич Краснов, только что назначенный командиром 3-й бригады Кавказской туземной кавалерийской дивизии, решил бросить в бой необстреленных заамурцев.
"Сабли к бою, пики на бедро!"
Четыре сотни всадников понеслись лавиной из балки к Днестру. Многие из них так и не добрались до берега реки… Из 12 офицеров в строю остались двое: восьмерых из них ранили, двоих убили. 50 % личного состава, то есть почти 200 рядовых пограничников, были ранены или убиты, но и более 600 врагов остались лежать на тернопольской земле, еще 200 австрийцев русские взяли в плен.
Впрочем, эти вылазки оказались лишь отдельными проявлениями воинской доблести, никак не отразившимися на общем положении дел. Соседи были или разбиты или отброшены далеко назад.
Некоторые отступили. Достойно. Организованно. Как кавалеристы 3-го корпуса, отход которых прикрывали все те же уральцы…
Полковник Бородин смог не только на несколько суток сдержать наступление противника на своем участке обороны, но и сберечь почти всех казаков. Вот только Зырянов был тяжело ранен…
58
Шальной кусок металла ударил в левое предплечье. Запекло, заболело, заныло в груди; затуманилось в голове. В одно мгновение вся жизнь пролетела перед глазами. Уральские горы, полноводная река, огибающая цветущую станицу. Поседевшая матушка, строгий, хозяйственный отец. Братья-сестры… И, конечно же, любимая Настенька, первая красавица на селе…
Зырянов не стонал и не кричал. Только покачнулся и осел на дно окопа.
Санитары подхватили мужественного воина, погрузили на носилки и вынесли из-под обстрела в безопасное место.
На краю березовой аллейки, напоминающей родные места, Семена перебинтовали и аккуратно положили на подводу.
Ближайший военный госпиталь находился в Тарнополе. Там Зырянова прооперировали и, когда дела пошли на поправку, перевели в Ровно. А через месяц отправили в еще более глубокий тыл – Главный госпиталь Киева.
59
В результате весенне-летней кампании 1915 года неприятель не только вернул назад все свои утраченные территории, но и захватил Польшу, до начала войны входившую в состав Российской империи.
23 июня австрийцы отбили Львов. В начале июля 101-я немецкая пехотная дивизия вышла на рубеж Золотой Липы. И остановилась.
На фронте снова воцарилось затишье, длившееся до середины августа.
Пользуясь паузой, полковник Тимашев отправил в отпуск нескольких удалых своих казачков, в том числе и Григория Федулова.
60
Зырянов открыл глаза. Прямо над ним сияло неземной добротой нежное женское лицо, показавшееся необыкновенно милым и… знакомым. Только потом он вспомнит, что не раз видел его на праздничных открытках…
– Спите, спите, Семен Михайлович! – поправив одеяло, улыбнулась сестра и направилась к выходу из палаты.
– Кто это был, братцы? – поинтересовался Зырянов, когда за ней закрылась дверь.
– Кто-кто… Конь в пальто, – пробурчал сосед по койке слева. – Ея Императорское Высочество великая княжна Ольга Александровна! Между прочим, этот госпиталь построен на ее личные деньги…
– Эй, братец, не делай из меня простофилю… Я тебе не безграмотный лапотник, у меня за плечами четыре класса!
– Значит, плохо ты учился…
– Ну, не очень, конечно, однако отличить благородную даму от простолюдинки с закрытыми глазами сумею!
– Это как – на ощупь? – не унимался все тот же сосед. Если в начале перепалки пациенты палаты хоть как-то сдерживали себя, то теперь все они зашлись неудержимым солдатским смехом. Таким, что задрожали стены.
– Видимо, приглянулся ты ей, братец…Третий раз на этой неделе тебя проведала! Никому боле такой чести ранее оказано не было! – поддержал насмешника сосед справа. – А что? Она баба ладная, а с мужем, говорят, сойтись не может… Вот и присмотрела себе казачка…
– В жисть не поверю, чтоб царева сестрица за солдатней ухаживала…
– Да кто ж виноват, что ты такой Фома? Гляди, проморгаешь свое счастье…
– Ольга… Ольга… Младшая дочь государя императора Александра Третьего… Нет, не верю, хоть на куски меня режьте, братцы!