- Команда "Флейма", однотипного с вашим корабля, сотворила такое. Сейчас они прячутся здесь, в самом заливе Сены. Все обернулись против них. Французам не нужны мятежники, и наша задача - выкурить этих крыс из их нор. Они предали Англию, забыли свой долг перед королем и страной. Полагаю, что большинство из них - честные, но недалекие люди, которые позволили нескольким мерзавцам сбить себя с пути. Именно эти мерзавцы должны дорого заплатить за свою подлость, и нам следует не дать им никакого шанса на спасение. Если они безумны до такой степени, чтобы пойти на открытое сражение, мы должны сразиться с ними. Если они сдадутся без кровопролития, им это зачтется на суде. Я не сторонник кровопролития, если можно его избежать - вы также хорошо, как и я, знаете, что ядро убивает, не спрашивая, кто перед ним - негодяй или просто глупец. Но если они хотят кровопролития - они его получат.
Хорнблауэр закончил говорить и взглядом отдал Фримену приказ распустить людей. Обращаться к голодным людям в серой предрассветной мгле было делом невеселым, однако Хорнблауэр, наблюдая за матросами, расходившимися по своим местам, видел, что команды корабля опасаться не стоит. Разговоры, разумеется, были оживленными, но новости о мятеже вызовут ажиотаж среди любого экипажа, так же как жители какой-нибудь деревни оживленно обсуждают случившееся в округе убийство. Однако это были всего лишь досужие разговоры, насколько он мог судить - люди не делали из новостей никаких выводов. В своем обращении к ним он представил дела таким образом, что считает их подчинение приказам в деле с бунтовщиками само собой разумеющимся, не допустив в речи даже намека на опасение, что они могут поддаться искушению и последовать примеру мятежников. Это еще не дошло до них - однако это может случиться, если у них будет возможности хорошенько поразмыслить. Он должен следить за тем, чтобы они постоянно были заняты: обычная рутина корабельной жизни способствовала ему в этот момент, так как им надо было приниматься за дело, начинающее день на судне - драить палубу, прежде чем их созовут к завтраку.
- Земля! - раздался голос с грот-мачты, - Земля слева по носу.
Утро было пасмурным, типичная для Ла-Манша погода в конце года, но в свете нарождающегося дня Хорнблауэр мог различить на сером фоне темную линию. Фримен пристально разглядывал берег через подзорную трубу.
- Это южный берег залива, - сказал Фримен. - Вот река Кэйн.
До Хорнблауэра только начало доходить, что Фримен таким образом произнес на английский манер название "Каэн", когда Фримен направил трубу в другую сторону и выдал целую серию еще более удивительных образцов того, что может англичанин сделать с французскими названиями:
- Да, вот мыс ди лей Хев, и Харбор-Грейс.
Наступивший рассвет позволил определить, что "Порта Коэльи" находится у южного берега эстуария Сены.
- Прошлой ночью нам был продемонстрирован великолепный пример навигации, мистер Фримен.
- Спасибо, сэр Горацио.
Хорнблауэр мог бы добавить к похвале еще несколько теплых слов, если бы не натолкнулся на ледяную реакцию Фримена. Он пришел к выводу, что если Фримену угодно, он может позволить себе побыть до завтрака раздражительным. Любой способный лейтенант имеет право завидовать капитану: по мнению всякого амбициозного лейтенанта, капитан был таким же лейтенантом, которому повезло однажды и продолжает везти и далее, который получает жалованье в три раза превышающее лейтенантское и призовые деньги, присваивая плоды лейтенантских трудов и который уверен, что в конце-концов станет адмиралом, в то время как продвижение лейтенанта по службе полностью зависит от прихотей вышестоящих офицеров. Хорнблауэр с легкостью мог вызвать в памяти те же самые чувства, которые испытывал, будучи лейтенантом. Выказывать их для Фримена было естественно, но в то же время глупо.
Крик лотового известил их, что море снова начало мелеть: они миновали мыс, и теперь пересекали южный канал эстуария. Для "Порта Коэльи" глубины все еще было достаточно - она создавалась специально для этой цели - проникать в заливы и эстуарии, принеся войну так близко к берегам Бонапарта, как только возможно. Владычество Бонапарта кончалось за той линией, до которой мог достать выстрел с береговых батарей, а далее начинались абсолютное и неоспоримое господство Англии.
- С подветра по носу парус! - закричал впередсмотрящий.
Фримен вскарабкался по вантам грот-мачты с проворством обезьяны, и, уцепившись за выбленочный трос, направил подзорную трубу вперед.
- Бриг, сэр, - сказал он Хорнблауэру, и добавил несколькими секундами позже, - Это "Флейм", точно, сэр.
- Переложите руль и давайте подойдем к нему, если вы не против, мистер Фримен.
"Флейм" находился именно там, где он рассчитывал найти его, с подветренной стороны от берега, укрытый от штормов, которые могли налететь с направления от северо-запада до востока, и обеспечив себе пути отступления в случае нападения как со стороны англичан, так и со стороны французов. Вскоре, вглядываясь в серую мглу, Хорнблауэр смог рассмотреть его в собственную подзорную трубу. Изящное, красивое судно, лежащее в дрейфе у самого края отмелей. На борту, по крайней мере, с этого расстояния нельзя было заметить никаких признаков беспорядка. "Сколько подзорных труб направлено сейчас на "Порта Коэльи", - подумал Хорнблауэр, - какие жаркие споры разворачиваются на борту среди людей, угадавших во вновь прибывшем судне первый ответ лордов адмиралтейства на их самоубийственный ультиматум. Эти ребята сами затягивали веревку вокруг своей шеи".
- Они ждут, когда мы подойдем к ним, - сказал Фримен.
- Интересно, сколько они вытерпят, - отозвался Хорнблауэр.
- Эй, парни, что вы тут стоите и болтаете? - взорвался внезапно Фримен, обращаясь к группе матросов, возбужденно толпившихся у фальшборта. - Оружейник! Оружейник! Запишите имена этих матросов и подайте мне список к концу вахты! Эй, ты, помощник боцмана! Кольер, займи своих людей делом! Это королевский корабль, а не проклятый пансион для благородных девиц!
Тонкий луч рассвета прорвался сквозь серую пелену и озарил "Флейм", лежащий в объективе подзорной трубы Хорнблауэра. Он вдруг заметил, что реи брига стали поворачиваться: тот поймал ветер и двинулся в сторону Онфлера. Его фор-марсель имел странную окраску - белый крест на темном фоне, словно это был корабль крестоносцев.
- Они не собираются стоять и дожидаться нас, - сказал Фримен.
- Парус! - снова раздался крик впередсмотрящего, - парус с подветренного борта!
Подзорные трубы повернулись все разом, словно управляемые единым механизмом. Большой корабль под всеми парусами, вплоть до бом-брамселей, вынырнул из тумана за мысом, идя расходящимся курсом с "Порта Коэльи". Хорнблауэр мгновенно понял, что это за судно, и не нуждался в разъяснениях Фримена.
- Французский вест-индиец, - произнес Фримен, - на полном ходу в Харбор-Грейс.
Один из немногих кораблей - прорывателей континентальной блокады, везущий бесценный груз зерна и сахара, призванный облегчить тяжелое положение Бонапарта. Он воспользовался выгодами, которые предоставил ему недавний шторм, разбросавший блокирующие эскадры, чтобы проскочить через Ла-Манш. Партия груза, доставленного в Сену, где концентрировалась мощь Империи, откуда расходилась система дорог и каналов, стоила двух, прибывших в какую-нибудь изолированную бухту на Бискайском побережье. Малые суда военного флота Британии, такие как "Порта Коэльи" и "Флейм", были построены и предназначены именно для того, чтобы не допустить подобных вещей.
- Его некому перехватить по пути в Харбор-Грейс, - пробормотал Фримен.
- Пусть идет, мистер Фримен, - громко сказал Хорнблауэр, - Сейчас наша забота - "Флейм". Он принесет по десять фунтов призовых денег на человека.
Когда это было сказано, в пределах слышимости находилось несколько матросов. Они разнесут это по всему кораблю. Когда люди будут думать о призовых деньгах, у них не возникнет расположения к мятежникам.
Хорнблауэр снова обратился к "Флейму" - тот уверенно держал курс на Онфлер. Еще немного, и он окажется во власти французов. Глупо было бы доводить ситуацию до крайности, хотя в таком случае оставалось только проглотить пилюлю, признав неудачу.
- Пожалуйста, лягте в дрейф, мистер Фримен. Посмотрим, что они станут делать.
Повинуясь движению руля и парусов, "Порта Коэльи" привелась к ветру. Хорнблауэр повернул подзорную трубу так, чтобы держать "Флейм" в поле зрения. Когда маневр "Порта Коэльи" стал понятен, "Флейм" тотчас же ему последовал, приведясь к ветру и застыв в неподвижности, привлекая взор белым крестом на фор-марселе.
- Снова начинаем сближение, мистер Фримен.
"Флейм" тут же двинулся в сторону Франции.
- Намек ясен как день, мистер Фримен. Ложимся в дрейф опять.
Понятно, что мятежники не хотят, чтобы "Порта Коэльи" подходила к ним ближе, чем она находится сейчас, далеко за пределами пушечного выстрела. Они скорее сдадутся французам, чем позволят ей сократить дистанцию.