- А под лавкой что валялось?
- Да мало что там валялось? У нас гость в хате, а ты меня срамишь на всю округу.
- Ой, тебя посрамишь! И где твой стыд, э-эх!..
- Тихо, кому сказал!.. Лучше вот что, собери на стол. Ужинать будем. И погляди, чтоб никто в хату не входил. Слышь, никто! Готовь покуда, а мы побеседуем.
Семён Петрович вошел в комнату, достал из-под образов шкатулку, раскрыл её и в таком виде поставил на стол.
- Это денежные документы, ваше благородие. Тут не только за два года. Поболе будет. Можете хоть сейчас перелистать. Можете опосля. А можете и вовсе не листать.
Олег Владимирович пристально посмотрел в глаза атамана. Взгляд Семёна Петровича выражал всё, что угодно, но никак не подобострастие. "Умён мужик", - сделал вывод Белый и захлопнул ладонью шкатулку.
- Догадались, что я к вам не с ревизией, а, Семён Петрович?
Картавкин, кряхтя, присел напротив:
- Вы не думайте, что если я проживаю в такой дали, то понятия не имею, как должен выглядеть человек "оттуда". Поверьте мне, ваше благородие, как выглядят и как себя ведут всякого рода инспекции, я очень даже хорошо знаю, навидался на своём веку.
- Это я понял, - согласился Белый и тут же добавил: - Кстати, перестаньте называть меня вашим благородием, - он протянул руку. - Олег Владимирович.
Атаман сжал его ладонь, подержал, проверяя на крепость.
- Сильная рука. И к перу не привыкшая.
- Неправда ваша, Семён Петрович. Как раз писать мне приходится слишком много. Как же вы меня раскусили? Не внешний вид, не манеры… Что же?
- Взгляд у вас, Олег Владимирович, не статского, а военного, - Семён Петрович говорил тихо, но внятно. - Дурак из казначейства нипочем бы не увидал узкие оконца в сараях…
- Не для скотины окошки, а для стрельбы, - добавил Белый.
- И как лестница укреплена, тоже приметили.
- При наступлении с реки достаточно выбить крайние колья в верхней ступеньке - и лестница, брёвнышко за брёвнышком, обрушится на головы наступающих. - Белый достал из кармана трубку, но, вспомнив, где он находится, передумал, засунул её обратно в карман. - А центровой колышек этому бы только помешал.
- Вот тогда-то я и подумал, Олег Владимирович: не тот он, за кого себя выдаёт. Не тот. И вторая мыслишка следом: а если так, то кто он?
Владимир Сергеевич, не удостоив вниманием стоящего в углу сенцев невысокого мальчишку-китайца, прошёл в дом, сопровождаемый Селезнёвым. Кнутов встретил начальство в дверях "залы", где только что вёл допрос.
- Что с Бубновым? - Киселёв нервно потер затылок.
- Убили.
- Это мне и без вас доложили. На месте происшествия побывали?
- Так точно! Оттуда сразу сюда.
- И?
- Пока ничего определеного, господин полковник. Первая версия: убийство с целью ограбления.
- А вторая?
- Ревность. Страх.
Киселёв расстегнул китель. На улице стояла предгрозовая духота: вот-вот хлынет дождь, но пока дышать, особенно на улице, совсем нечем.
- Слушаю я вас, господин Кнутов, и думаю: что-то вы не договариваете. И вот вопрос: что?
Анисим Ильич стоял навытяжку, не зная, как реагировать на слова начальства. Мысли, конечно, имелись. Вот только выкладывать их Киселёву пока рановато. Если бы не драка, то он за час-полтора сумел бы прокрутить ситуацию и так и эдак. Прислугу бы постращал. С вдовой провёл деликатный разговор. А так, что? Время ушло на китайцев.
- Ладно, Анисим Ильич, вижу, сомневаетесь, - Киселёв выглянул в окно и облегчённо выдохнул: - Слава богу…
Дождь обрушился на город, очищая его от пыли и освежая, пусть на короткое время, горячий воздух. Китайцы, стоящие вдоль стены, и их конвоиры вмиг промокли под тёплым, летним ливнем.
Губернский полицмейстер обернулся:
- Что - бунт? Или просто драка? Как околоточный? Здесь-то хоть что-нибудь выяснили?
Анисиму Ильичу было неприятно выслушивать несправедливые нарекания, но и в защиту сказать ничего не имелось. Начальство на то и начальство - оно всегда право. Кнутов в нескольких словах описал происшедшее, детально остановившись на допросе китайца. Владимир Сергеевич на сей раз слушал молча, внимательно анализируя интонацию и факты. Кнутов прибыл раньше, а значит, являлся очевидцем того, что произошло в Китайском перулке. У свидетеля, как показывал личный опыт полицмейстера, чувства несколько превалируют над логикой. Анисим Ильич исключением не был, хотя в профессиональной наблюдательности ему не откажешь…
- Говорите, пацана арестовали? Возле него железяка лежала?
- Так точно. В сенцах он.
- Чего ж со старика начали? Этого сопляка бы и прижали. Железный прут… Получается, они загодя готовились к драке? В Китайке железо бесхозное нигде не валялось. Давайте сюда пацана!
Молодой жилистый паренек вовсе не испытывал страха перед грозным начальством, как того ожидал Владимир Сергеевич. Наоборот.
Из-под тёмной чёлки на губернского полицмейстера смотрели узкие зрачки с ненавистью и непокорностью. Киселёв даже оторопел. За китайцами подобного ранее не водилось!
- Как тебя зовут, отрок?
Китайчонок молчал. Только в глазах бегали бесенята.
- Твой отец сказал, тебя зовут Ли? Это правда?
Бесенята нагло корчили рожицы.
- Может, он тебе не отец? Дядя? Сосед? А кто был тот человек, который затеял драку?
На сей раз лицо мальчишки перекосила наглая улыбка. Владимир Сергеевич отвёл взгляд и процедил сквозь зубы:
- Значит, не будем говорить? А может, ты по-русски не понимаешь? - мальчишка молчал и только улыбался. Киселёв повернулся в сторону Анисима Ильича. - Кнутов, поговорите… тут. А я выйду, подышу…
Приказ не оставлял никакой двусмысленности. Через минуту Киселёв услышал жуткий вопль, в котором была боль вперемешку со страхом. Потом крик повторился, после чего Кнутов позвал:
- Мы имеем желание говорить!
Киселёв вернулся в барак, чуть не споткнувшись о причитающего на пороге старика, и увидел картину, от которой его замутило. Китайчонок катался от боли по полу, судорожно сжимая неестественно вывернутые пальцы левой руки. Кнутов ногой придвинул табурет, поднял за шиворот мальчишку и бросил того грудью на стол:
- Рассказывай. И не сюсюкай, - Анисим Ильич повернулся к Киселёву. - Он по-нашему лопочет не хуже нас с вами.
Мальчишка выл, баюкая покалеченную руку.
- Зачем так-то? - Владимир Сергеевич почувствовал тошноту - во время пыток ему присутствовать ещё не доводилось.
- Да ничего, - Кнутов усмехнулся. - До свадьбы заживёт. Опять же - правую руку я ему сохранил. Так, - сыщик схватил пацанёнка за локоть, - рассказывай, что там вам наобещал китаец?
Мальчишка завыл от боли. Пол поплыл из-под ног Владимира Сергеевича, сознание куда-то начало проваливаться, и крупное, беспомощное тело губернского полицмейстера рухнуло на деревянные половицы. Кнутов сразу бросился к Киселёву, оставив китайчонка без присмотра. Мальчишка, воспользовавшись моментом, вскочил на стол и прыгнул в окно. Выстрел, раздавшийся на улице, заставил Анисима Ильича кинуться к распахнутой раме. Мальчишка, пробежав всего несколько шагов на свободе, поверженный выстрелом казацкого карабина, шлепнулся лицом в грязь. Кровавое пятно на спине под дождем становилось все шире и темнее.
Кнутов вытер ладонью с лица капли дождя и пробормотал:
- Всё, - он в сердцах сплюнул. - Теперь будут молчать. Все до единого.
За спиной Анисима Ильича послышался стон. Киселёв приходил в сознание. Кнутов матюгнулся, поднял тяжёлое тело полковника и посадил на лавку, прислонив Владимира Сергеевича к стене.
- Прямо не сыщик, а кисейная барышня, - пробормотал Кнутов и осмотрелся: поесть бы чего.
Анисим Ильич налил в стакан воды, медленными глотками осушил его… Пацан что-то крикнул по-китайски, когда Кнутов крутанул ему мизинец. Вроде про несколько дней… Да пацан орал благим матом, что осталось несколько дней…Что за дней? Да какая разница? Теперь-то…
Мозг следователя заработал на всех оборотах, только уже в другом направлении. Итак, размышлял Анисим Ильич, некий китаец решил навестить своих соплеменников. Два дня ему понадобилось, чтобы поработать с местным молодняком. За ним кто-то стоял. Так сказать, прикрывал его. Политические только и мечтают, как бы поскорее вернуться на "большую землю". Им буза ни к чему. А вот если кто из купчишек задумал переделать уже устоявшийся торговый мирок Благовещенска, тому данная акция была б очень даже в руку.
Владимир Сергеевич застонал, но глаза не открывал, видимо, всё ещё плохо себя чувствовал.
Анисим Ильич снова налил воды… В городе до приезда титулярного советника из Петербурга не было никаких сомнительных происшествий. И только с появлением Белого всё вдруг закрутилось словно аттракционное колесо. Да, конечно, чиновник мог числиться за столичным ведомством. И инспекцию ему могли организовать официально. По его личной или чьей-то свыше просьбе. Воспользовавшись моментом, и рассчитывая на то, что никто не станет в провинциальном городе подозревать человека "оттуда", он и занялся темными делишками. И смерть Бубнова наверняка связана с ним.
Размышления следователя прервались криками Селезнёва, который, разбрызгивая грязь, вбежал в комнату.
- Анисим Ильич! Ваше благородие! - с одежды помощника стекала вода, волосы на голове слиплись, от сапог образовались грязные лужи, на что тот не обращал никакого внимания. - Ещё одна беда! Только что приехали с пристани. "Селенгу" китайцы обстреляли. С того берега. Есть убитые…
… Анна Григорьевна поставила на стол горячую сковородку с жаренной на сале картошкой, солёную рыбу, зелень и, к радости Семёна Петровича, полную, под пробку, бутылку водки.