- Ну да, - подтвердил губернатор. - Чтобы контроля поменьше было. Мыслимо ли, триста вёрст от города до слитков? Это с нашими-то дорогами? Ах, хитрецы! Я им о выгоде города толкую, а они в ответ - непонимание. Ну, ничего, с первого раза не убедил, со второго переломаю.
Владимир Сергеевич ухмыльнулся. Да, деловой люд до наживы всегда падок.
Алексей Дмитриевич натянул на руки лайковые перчатки и повернулся в сторону Киселёва:
- Простите, Владимир Сергеевич, задержал. Извольте рассказать, как вчера прошла инспекция.
- Да я бы, с вашего позволения, начал с иных событий. Ночью убили купца Бубнова, - спускаясь по ступенькам, сказал полицмейстер и тут же уточнил: - Кузьму.
- А причины? - немедленно отреагировал губернатор.
- Пока не ясны. В доме убитого сейчас дознание ведёт старший следователь Кнутов. Дождёмся результатов. Мне вся эта ситуация очень не нравится. Приезд инспектора. И тут такое преступление.
- Подозреваете, к смерти Бубнова имеет отношение наш столичный гость? - усмехнулся генерал-губернатор.
- Прямо я бы так не говорил. Однако факты…
- Какие факты? - Баленский даже приостановился. - Вы что, Владимир Сергеевич? Серьёзно?
- Так точно, ваше высокопревосходительство. Разрешите высказать мою точку зрения? - Киселёв старался не смотреть в глаза губернатора. - Вчера, днём, господин Белый очень продолжительное время беседовал со штабс-капитаном Ланкиным. В канцелярии артиллерийского полка. О чём был диалог, не известно. Ланкин после встречи с советником отозвался о нём, как о человеке поверхностном, недалёком. Мол, для проформы пролистал некоторые пустяковые документы, на том и успокоился. А я думаю: господин Белый имел с капитаном довольно откровенную беседу и предложил штабс-капитану сотрудничество. Тот предложение принял.
- И что вас настораживает?
- Белый приехал в казармы за час до того, как мы ожидали, - выдохнул Владимир Сергеевич.
- Вон как? Увидел проделки полковой канцелярии? - в голосе губернатора прозвучала плохо скрытая ирония.
Киселёв поморщился:
- Он конечно же увидел фуражное зерно Бубновых. Точнее, как его переносили из одного сарая в другой.
- То есть, иначе говоря, перепрятывали, - уточнил губернатор, от чего губернский полицмейстер скривился.
- Наверняка, - продолжил полковник. - именно об этом наш инспектор и разговаривал в канцелярии. А ночью, после откровений штабс-капитана, одного из Бубновых убивают. Не знаю, как вам, а мне это напоминает звенья одной цепи. Особенно, если учесть, что в нашем городе до сей поры убийства были крайне редки, да и то на бытовой почве. А чтоб такого видного убить человека…
Они спустились с крыльца и теперь шли в направлении губернаторских дрожек.
- Ох, Владимир Сергеевич, - медленно, с расстановкой произнёс Алексей Дмитриевич. - Доиграетесь вы! Нет, я, конечно, понимаю: не за горами отставка, пенсия… Молодая супруга, дети… Но… - рука губернатора произвела жест непонимания. - Да, странное совпадение. Однако, прошу заметить, - губернатор поднял указательный палец. - пока только совпадение. К тому же каковы мотивы убийства? Титулярный советник приходит в дом купца для допроса? Ночью? Тот оказывает сопротивление, за что его и убивают? Смешно. Если вы подозреваете господина Белого в том, что он не тот, за кого себя выдаёт, тут вам и карты в руки. Пусть ваш Кнутов сделает выводы, представит их нам. Тогда и будем решать, случайно молоканина убили в день инспекции или преднамеренно. Какие ещё места посетил наш герой?
- Кавалерийский и сапёрный полки.
- Ваше ведомство пропустил?
- Скорее всего, не добрался. Сегодня с утра выехал в Марковскую.
Алексей Дмитриевич внимательно смотрел на экипаж, стремительно несущийся издали по Большой улице.
- В одном я с вами согласен, Владимир Сергеевич, Олег Владимирович весьма неординарная личность. Если он тот, за кого себя выдаёт, то возложенные обязанности исполнит дотошно, качественно. - Алексей Дмитриевич на секунду повернулся в сторону полицмейстера. - У вас же имеется опыт по приёму инспекторов? Вот и действуйте.
"Вот те раз! - вскинулся Киселёв. - Сначала Белый делал намёки, а теперь и губернатор…"
Пролётка поравнялась с крыльцом. Кони, закусив удила, едва не встали на дыбы. На месте кучера, всё ещё не отпуская вожжи, сидел становой пристав Санатов.
- Ваше высокопревосходительство! - голос пристава срывался на хрип. - В Китайском квартале буза! Китайцы дерутся! Околоточного Никодимова порезали!
Губернатор с полицмейстером быстро переглянулись. Киселёв с молчаливого согласия Баленского кинулся к дрожкам.
- Конную стражу вызвали? - Киселёв вскочил в пролётку.
- Перво-наперво! - Санатов хлестнул лошадей, и те понеслись. - Только, боюсь, толку от них не будет. Нужно солдат вызывать, ваше благородие! Иначе - беда!
Кнутова перехватили по дороге в управу с десяток конников, направлявшихся к городскому кладбищу, вблизи которого и располагался уже лет восемь квартал Китайка - с осени 1892 года, когда Анисим Ильич ещё был столичным жителем. Он вернулся к дому Бубновых, слава богу, что успел отъехать недалече, и стремительно поднялся по лестнице на второй этаж, к месту убийства. Труп Кузьмы Бубнова уже накрыли белой простынею, отчего теперь казалось, будто в коридоре в духоте жаркого дальневосточного лета лежит снежный, разве что принявший нечёткие очертания человеческого тела сугроб.
- Селезнёв! - Анисим Ильич понятия не имел, где мог находиться помощник, а потому применил установившуюся за год совместной службы привычку: заорал.
Младший следователь вылетел из покоев вдовы и вытянулся пред начальством, которое никак не ожидал лицезреть в столь скором времени.
- Собирайся. Едешь со мной.
- А как же?… - Селезнёв указал на труп.
- Позже. В Китайке резня. Следует утихомирить!
Не успели Кнутов с Селезнёвым сделать несколько шагов к лестнице, как в дверях спальни проявилась бесформенная, до безобразия полная, фигура вдовы Бубнова.
- Это куда же мы собрались? - голос хозяйки был на редкость густой, грудной, полностью соответствующий внешности. - Это как так в Китайку? Здесь, понимаешь, всё бросают, а меня, вдову, с малыми детьми, оставляют при моём горе? - детей у Бубновых действительно имелось двое, тут же припомнилось Анисиму Ильичу. Первенцу из "малых" было двадцать пять, а второму шел двадцать первый год. - Это что ж на белом свете деется? А?
Селезнёв растерянно посмотрел на Анисима Ильича.
- Быстро вниз, - отрезал Кнутов. - Я спущусь следом.
Анисим Ильич недовольно обернулся к вдове.
- Мадам, - начал он, подбирая слова. Было не до сантиментов, и Анисим Ильич с каждой последующей репликой повышал голос. -
Ваше дело для нас первостепенное. Потому как преступление такого масштаба есть нечто невероятное. Но для империи, для губернатора нашей области, - указательный палец сыщика взлетел вверх, указывая в потолок, - для государя нашего бунт есть дело политическое, влияющее на жизнь целого государства. А потому пред большим имеется приоритет по отношению к малому! Так как от большего зависит сие малое! И сие малое должно, обязано подчиниться данному приоритету! Понятно?!
Кнутов видел по глазам, как вдова тщетно пыталась переработать его пылкую речь в своём далёком от столь мудреных идей сознании, а посему точку поставил следующим образом:
- Словом, так. Берите всех своих слуг, и ко мне в участок.
Кнутов склонился, поцеловал руку ошеломлённой вдове и стремительным шагом направился к лестнице.
- А как же Кузя? - услышал он дрожащий голос Пелагеи Степановны Бубновой за спиной.
- Кузя? Кузю - в морг! - не оборачиваясь, бросил Анисим Ильич и устремился к выходу.
Селезневу Анисим Ильич приказал сесть на козлы, и полицейские дрожки понеслись в сторону городского кладбища.
К моменту приезда Кнутова в Благовещенск, китайский квартал насчитывал всего три барака из необожжённого кирпича, один из которых выполнял функцию больницы, а второй - каменного амбара, в котором хранили продукты и различную сельскохозяйственную утварь. Однако за последние годы из-за Амура наехало столько переселенцев, что теперь на Китайке было бараков поболее десятка и проживало в них, по непроверенным данным, тысячи три из Поднебесной. Китайцы занимались торговлей, имели в городе небольшие летние лавки, а зимой развозили свою продукцию по домам. В теплицах и на грунте выращивали овощи, фрукты, благо земли хватало, и за всё время на территории Благовещенска ни разу не создавали какой-либо "конфликтной" ситуации. И вот на тебе…
Драка в китайском квартале шла жесткая. Со стороны разобрать, кто кого бьёт, было практически невозможно. Руки-ноги драчунов молотили словно заведённые: свои - так свои, чужие - ещё лучше, пацан - тоже получи, не лезь туда, где и взрослые-то разобраться не в состоянии. Кто-то выломал из забора штакетину и размахивал ею. Пошли в дело камни, стёкла в окнах ближних домов оказались разбиты, в них сиротливо торчали женские и детские головы соседей. Вдоль дороги лежали без движения избитые…
Конная стража с гиканьем, не сдерживая скакунов, буквально ворвалась в кричащий, стонущий, перекатывающийся клубок человеческих тел.
- А, лярвы, разойдись-сь-сь! - зычно гаркнул начальник стражи, ротмистр Хохлов, и нагайки пошли плясать по спинам драчунов.