- Мы все тогда блуждали в потемках, ничего толком не зная друг о друге. А разве лучше было бы, если бы мы помчались по следам беглянки-герцогини и бросили вас на произвол судьбы? Лучше было бы, если бы вас нашел не ваш собственный отец, а люди кардинала Ришелье?
- Что ж, они убили бы меня?
- Не думаю, господин Рауль. Я уже говорил, Ришелье не такой изверг. Но, возможно, вы именовались бы тогда 'маркизом де Шеврезом' . Вам это понравилось бы? Ришелье мог это устроить.
- Вот дьявольщина! Нет, ты прав, это я глупости говорю. А иезуиты не охотились за Малышом Шевретты? "Ребенок принадлежит нашему Ордену к вящей славе Бога' . И был бы я нынче каким-нибудь аббатом. Нет уж! Ни маркизом, ни аббатом я не могу себя представить.
- Насчет иезуитов не знаю. Мы опасались Ришелье в первую очередь. Но мы всех опередили!
- А вы случайно монетку не подбрасывали, кого искать - ребенка или женщину? Орел - ищите ребенка, решка - ищите женщину?
- Вам не стыдно?
- Я только шутил… Черт возьми, потрясающая фраза! И как вовремя мама ее ввернула этому некоронованному королю! Он ей: 'Я предлагаю вам то-то, то-то и то-то… если вы согласитесь…", а она ему: "Хи-хи-хи, господин кардинал, я только шутила…"
Гримо вздохнул.
- Никаких монет мы не подбрасывали. Мы сразу решили разыскивать ребенка. Но если вы скажете что-нибудь против нашей госпожи, я с вами разговаривать не буду!
- Ты и так со мной не разговариваешь.
- Я? Да я никогда так много не говорил!
- Правда, черт возьми! Я и не заметил. Ты сегодня выболтал свою годовую норму.
- Даже язык болит с непривычки, - пожаловался Гримо.
- Но послушай, дальше мама пишет о том, что существует закон, по которому женщина, подбросившая своего ребенка, будет осуждена на смерть. Разве ее подруга-иезуитка не знала об этом законе, так ее подставляя? И я мог стать причиной ее смерти, а не спасения!
- Это еще надо было доказать, - вздохнул Гримо.
- Что я - Малыш Шевретты?
- Вас привез в дом священника в Рош-Лабейле барон де Невиль. Герцогиня благополучно сбежала за границу. Искали женщину с ребенком, кардинал, наверно, не предполагал, что Шевретта отважится расстаться со своим Малышом. Но она это сделала ради вас. И еще - она не боялась доверить вас 'господину аббату' . А во Франции она уже была почти осуждена. Как заговорщица и по закону, о котором вы сейчас говорили. И вообще - не мешайте мне читать "Дон Кихота' !
- Читай, читай. Я только спросил. Но Гримо тупо смотрел в книгу, по десять раз перечитывая одну и ту же строку. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский даже не успел начать свой первый поход.
- Господин виконт! - на этот раз позвал Гримо.
- Ну, что тебе? - отозвался Рауль, увлеченный чтением "Записок".
- Отвлекитесь на минутку, - попросил Гримо.
Рауль неохотно отложил рукопись.
- Вот это да! - сказал он восхищенно, - Теперь я понимаю, почему прежнее поколение так иронически относится к нам, "современным молодым людям". Черт возьми, Гримо, обидно признать, что мы с нашими романами, дуэльками, интрижками в подметки не годимся нашим родителям. Вот время было!
- Не прибедняйтесь, господин виконт. Надеюсь, вы все-таки превосходите своих ровесников во многом.
- В глупейшей навивной доверчивости, бесспорно, - проворчал Рауль.
- Да перестаньте! Вы знаете о своем превосходстве, и все они чувствуют это ваше превосходство. И ваши новые друзья это чувствуют. Вы, может, и не замечаете, но мне-то со стороны виднее.
- О-ля-ля, Гримальди! Ты, правда, так думаешь, или взялся утешать Малыша Шевретты?
- Вот-те крест! - перекрестился Гримо.
- Но я же сын Атоса! Разве я могу вести себя так, как бедняжка де Сент-Эньян!
- Вы сказали 'бедняжка' ? - усмехнулся Гримо.
- Ну да, бедняжка и есть. Нагнали мы с Портосом страху на этого певца пастушек и фонтанов. Вот кто - мальчик из Фонтенбло, а не мы, правда? А то у меня впечатление, что капитан…
Гримо махнул рукой.
- Не берите в голову. Вы еще себя покажете.
- А согласись, во времена Людовика XIII дуэль состоялась бы.
- Еще бы! Покойный король сам науськивал своих мушкетеров. А они были в юности весьма безбашенными ребятами.
- Тогда мне положено быть безбашенным вдвойне, - сказал Рауль, перелистывая рукопись, - Матушка, чьи записки я сейчас дочитываю, дама настолько же прелестная, настолько же и безбашенная.
- При Людовике Тринадцатом это называли сумасбродством. Но Людовик Четырнадцатый - убежденный противник дуэлей, разве вы этого не понимали?
- Понимал, конечно. Потому и вызвал фаворита. А сейчас бы я знаешь, что сказал бы им - королю и Сент-Эньяну: 'Я ТОЛЬКО ШУТИЛ' .
- Серьезно? - спросил Гримо с сомнением.
- Вот-те крест! - перекрестился Рауль.
И они расхохотались.
- Кстати, господин де Сент-Эньян тоже сделал для себя кое-какие выводы. Раньше он считал себя неуязвимым. А после вашего вызова он чаще брался за шпагу, чем за перо и подолгу тренировался с лучшим учителем фехтования. Это пошло ему на пользу: физиономия несколько осунулась, сбросил лишний жирок, изнеженный пастушок Аминтас стал более… спортивным, что ли.
- Как ты его назвал?
- Пастушок Аминтас. Только это он сам так себя назвал. Знаете эту байку?
- Знаю, конечно. Тупость невероятная!
- Поэтому он и смог какое-то время противостоять вашему приятелю де Монваллану, когда тот спровоцировал поединок. Я верно назвал фамилию Гугенота?
- Верно. Видишь, мы все-таки не совсем ничтожества.
- Особенно вы, Малыш Шевретты.
- Скажи-ка, Гримо, раз уж ты все про всех знаешь, Гугенот нанес фавориту серьезную рану? Шрам на умильной физиономии Аминтаса останется?
- Вас это очень волнует? Вам жаль фаворита?
- Мне жаль Гугенота.
- Анж де Монваллан прошел школу гасконца и прекрасно владеет шпагой. Он отлично контролировал ситуацию и только слегка царапнул румяную щечку Сент-Эньяна. И следа не останется.
- Слава Богу! А ведь Гугенот хотел только выбить оружие.
- Да господин фаворит должен бы поблагодарить и вас и Гугенота. Дамы считают его теперь более интересным.
- Меня Гугенот беспокоит. Будущее его. Эта история сорвала его… личные планы.
- Вы же понимаете - воспитание гасконца. Он не мог поступить иначе. И де Невиль не мог иначе выразить свою солидарность с Гугенотом.
- А у Д'Артаньяна остался только Жюссак. Остальные - молокососы, там всеми делами рулила эта троица.
- Гасконец натаскает молокососов. И непременно уладит дело с Гугенотом. И теперь, когда наконец-то все встало на свои места, тайны больше нет, живите да радуйтесь. И помните, что вас ждет белая яхта 'Виктория' , прекрасный гнедой конь и все наши, а они вас очень любят. А все эти шашни, интрижки - да бросьте вы о них думать! Будьте выше этого.
- Это все вздор. Морок какой-то. Но я… ухитрился ввязаться в другие интриги, посерьезнее, чем дурацкая история, из-за которой я так стремился заколоть бедняжку Сент-Эньяна. Поверь, это дело нешуточное. Вполне в духе прошлого царствования.
- Что вы еще натворили? - с тревогой спросил Гримо.
Рауль махнул рукой.
- О Господи! - простонал Гримо, - Беда мне с вами. Вас, как дитя малое, без присмотра оставлять нельзя. Скажите же, Христом-Богом вас заклинаю, вместе что-нибудь, да и придумаем.
- Читай Сервантеса, - сказал Рауль.
- Предпочитаете скрытничать? - вздохнул Гримо, - Эх, если и здесь замешана какая-нибудь юбка… Я угадал?
Рауль усмехнулся.
- Та, прежняя?
- О нет!
- Новая юбка?
- Не знаю. Нет, скорее всего, нет.
- А что же вы покраснели?
- А что же ты побледнел?
- Господи Боже, все наши беды от проклятого бабьего племени!
- Вот как! А ты только что пел дифирамбы прекрасному полу!
- Я 'пел дифирамбы' , как вы изволили выразиться, нашей госпоже, а это женщина необыкновенная.
- Двойной стандарт, - сказал Рауль.
- Исключение из общего правила, - возразил Гримо, - Ваши приятели уже провозгласили нашу госпожу `'Королевой Страны Нежных Чувств' .
- В самом деле? Хотя королеве далеко до мамы, верно, Гримо? Я не могу судить объективно, но все-таки я высказываю не только свое мнение.
- Комплименты, мой господин, вы умели говорить еще в очень нежном возрасте. Вашей матушке очень польстило сравнение с королевой, которое Шевретта услышала из уст своего вновь обретенного Малыша.
- Но о Стране Нежных Чувств я не говорил, - возразил Малыш Шевретты, - И осталось тайной провинция, подрисованная нами к карте Страны Нежных Чувств.
- Какая такая провинция? - удивился Гримо.
- О, мы там просто издевались над Скюдери и 'нежными чувствами' его напыщенных персонажей! Сейчас и не припомню… Улица Рогатых Мужей… Монастырь Кающихся Распутниц… Кабак Классных Телок и прочие объекты.
- Вот чертенята! - проворчал Гримо.
- Болван, - вдруг сказал Рауль.
- Кто - я? - обиделся Гримо.
- Не ты. Ты, Гримо, ума палата.
- Спасибо на добром слове, господин Рауль, но позвольте-таки полюбопытствовать, кто же болван? Или вы о себе?
- Нет. О де Невиле. Этот болван надеялся 'отсидеться' в Алжире, чтобы все забыли о его проделках. О его похождениях, которые могли весьма плачевно закончиться. Зря надеялся. Отсидеться ему не удастся. Там будет целая Троянская война, верно, старина?
- Верно. Никак и вы собирались 'отсиживаться' за компанию с де Невилем, чтобы Двор забыл о ваших выходках?