- Да, признаться, она их здорово подвела. Когда роялисты, заранее предвкушая победу, двинулись в наступление, загремели пушки. Он их, мерзавец, так расставил, что от его выстрелов некуда было деться. Кто-то решил, что по церкви Бонапарт стрелять не будет, и толпа ринулась на паперть Святого Роха. Но и там его картечь настигла роялистов.
Видимо, Талейрану об избиении этих людей слышать больше не хотелось, и он сказал:
- Все ясно. Конвент был спасен. А… - Шарль замолчал.
- Бонапарт? - спросил Баррас.
Шарль кивнул.
- Что Бонапарт… Этот хмурый, угрюмый человек, который бестрепетно и решительно использовал эту единственную возможность, всех подкупил. Вечером того же дня он был назначен командующим военными силами тыла. Вот так.
- Да, - Талейран пригубил бокал, - интересно, каков он сейчас?
- А что могло его изменить? - спросил Баррас, склонив голову.
Шарль откашлялся в кулачок, достал платок, приложил к губам.
- А Акр! Здесь наш победитель сильно споткнулся, - сказал, а сам, въедаясь глазами в гостя, ждал ответа.
Но вместо него Поль взял фужер, посмот-рел в него, словно хотел там прочитать ответ. Ну, разве скажешь министру, что в этом виноват он. Сколько было от Бонапарта просьб прислать флот и артиллерию. Но как он мог это сделать, если страна была под угрозой гибели. Так как хозяин не отвел взгляда, который требовал ответа, то он его получил.
- Что Акр! Крепость не решала никаких вопросов. А кое-кто мог этим воспользоваться и высадить свои войска. Вот и пришлось вернуться, - сказав, Баррас поспешил отвести глаза. В голове Талейрана мелькнуло: "Тут что-то не так. Надо разобраться".
Гость взял бутылку и налил себе вина. Сделав несколько глотков, поставил фужер.
- Вино… прекрасное, - сказал он, платком вытирая губы.
- Дальше все ясно! - сказал Шарль, добавляя: - Завтра газетчики, узнав о его возвращении, опишут каждый шаг нашего победителя.
- Не забудут и тебя, как ты женил его.
Надо было видеть, какими глазами Талейран посмотрел на гостя. Но голос его прозвучал мягко:
- Думаю, наши журналисты умны и не будут писать такую глупость. Кто может что-то навязать такому человеку, - Шарль ехидно улыбнулся и поправил: - Не ему, а ей!
Он-то хорошо знал, кто был истинным виновником той свадьбы, которая отобрала у Барраса самого любимого человека. И только страх за свою власть заставил его сдержать себя. Они быстро переглянулись, и их взгляды провозгласили мир.
- Да, - как ни в чем не бывало произнес Баррас, - я хотел с тобой посоветоваться: как ты думаешь, чем мы можем отметить его подвиги? Скажем, даже за Египет.
Тот долго не раздумывал.
- Для такого военного человека, как Бонапарт, лучшей наградой может быть только оружие. Оно всегда будет напоминать о его незабываемых победных днях.
- Как просто, но как верно!
Баррас поднялся, и они, попрощавшись, расстались.
Глава 3
Итак, 9 октября 1799 года после почти полуторагодовалого отсутствия нога Бонапарта вступила на ставшую родной французскую землю. Никогда ему не было так тревожно, как в это мгновение. Что ждало его? Он услышал биение своего сердца. Оно стало биться еще сильнее, когда показался отряд солдат в сопровождении огромной толпы. Бертье, шедший рядом с огромным портфелем в руке, не без страха посмотрел на генерала. Но лицо того было до удивления бесстрастным. Он шел навстречу размеренным шагом. Но впереди что-то случилось. Стройные ряды солдат расстроились, и они, слившись с толпой, с криками, ринулись навстречу. До ушей прибывших донеслось:
- Да здравствует Наполеон! Да здравствует Бонапарт! Слава победителю! Слава спасителю Франции!
Так встретили его во Фрежюсе. Сопровождавшие были настолько поражены, что не знали, что делать. Того и гляди, люди поднимут генерала и на руках понесут его по дороге. Такая встреча не только обрадовала, но и придала ему решительности.
Вернувшись к себе, Баррас приказал собрать членов Директории. Когда они уселись в кресла, полукругом стоявшие перед столом Поля, он их оглядел, как будто видел в первый раз. Вот справа от него Гойе, с круглым одутловатым лицом, на котором застыла нижайшая покорность, и блестящей лысиной. Рядом с ним Мулен - крупные черты лица, толстый ноздрястый нос, как у лошади. И хотя его физиономия никакого сходства с Гойе не имела, но душонка была под стать ему. Одним словом, ничтожества. Не лучше и Роже-Дюко. Вот Сийес с лицом римского легионера, который смотрит на мир глазами хищной пантеры. Человек сам себе на уме и не хочет иметь никаких дел с этой компанией помощников. И сидит в стороне ото всех.
- Господа, - осмотрев присутствующих, сказал Баррас. - Я хочу вас обрадовать… - он замолчал, в душе наслаждаясь, как почти все эти директора, точно ученики, взирали на него, словно на божество. Разве что Сийес демонстративно отвернулся и смотрит в окно. Выдержав паузу, выдал: - Наполеон высадился в Фурже и двигается к Парижу.
Сообщение их ошеломило.
- Как высадился? Кто позволил? Где он сейчас?
- Что будем делать?
Баррас поднял руки и призвал к порядку.
- Высадился он вчера. Думаю, через два-три дня он будет в Париже.
- Арестовать! - вскочив, заорал Гойе.
- За что? - тихо спросил за его спиной Сийес.
- За то, что бросил армию! - оглянувшись, завопил тот.
Усмехнувшись, Сийес поднялся:
- У меня, Поль, такое предложение: давайте сообщим Совету пятисот. Посмотрим, как они отреагируют.
Похоже, предложение его принималось. Никто не возражал. Тогда Баррас спросил:
- Кому поручить ехать туда?
Опять подал голос Сийес:
- Зачем нам ехать? Вы знаете их настрой. Пошлем сообщение на листе бумаги. И все.
Баррасу предложение понравилось. Он ожидал, что они назовут его. А там… начнутся вопросы, издевки… Нет, правильно! Пошлем бумагу. Проголосовали.
- А мы его будем принимать? - приподнявшись, спросил Мулен.
Баррас не успел ответить, как подал голос Сийес:
- А как же. И подарок нужно сделать!
Было непонятно, не то он это сказал с издевкой, не то действительно сделал предложение. Баррас решил принять второе и объявил:
- Я думаю, это будет… правильно. Только что имел в виду господин Сийес?
- Я имел в виду богатый перстень из королевских сокровищ.
Баррас поморщился. Этого он делать не хотел, и так много разных разговоров.
- Я думаю, в части подарка Сийес в принципе прав. Хотя я человек и не военный, но мне думается, для военного оружие будет лучшим подарком.
Спорить никто не стал, тем более, что Баррас объявил, что он лично сейчас поедет в Мануфактуру Клингенталь, где в Версальской мастерской "Братья Коло" выберет подходящее оружие.
- Не забудьте потом представить ценник, - съехидничал Сийес.
Баррас неприязненно посмотрел на него.
Подписав бумагу в Совет, Баррас отправился к братьям Коло. Хотя в мастерской кого только не было, все же появление главы государства всех удивило. Давненько их никто не баловал, а тут такой человек. Старший брат, выслушав директора, провел его в кладовую, где хранилось готовое оружие, и показал ему одну саблю. Это была офицерская легкая кавалерийская сабля, булатной стали, вороненая. Украшена серебром, чеканкой, позолотой. Ножны из темной кожи, тоже украшены позолотой, серебром, шитьем, ковкой. Оружие Баррасу понравилось, и он попросил счет.
- Мы отдаем его даром и к вашим поздравлениям прибавляем свои. Мы верим, что Бонапарт еще возвеличит Францию.
Баррас улыбнулся покоряющей улыбкой. Но в душу словно кто-то плюнул, когда подумал о себе: "Значит, я не могу прославить Францию". Любезно попрощавшись, он возвращался к себе. И не узнал Парижа. А произошло следующее: когда Директория уведомила Совет пятисот, как было сказано в бумаге, "с удовольствием, что генерал Бонапарт вернулся во Францию и высадился у Фрежюсе", зал заседания невозможно было узнать. Поднялась неистовая буря рукоплесканий, радостные крики, вопли восторга. Все Собрание народных представителей встало и долго выкрикивало приветствия. Когда, наконец, депутаты угомонились, вышли на улицу, и народ узнал о полученном сообщении. Столица внезапно как бы сошла с ума от радости. Везде: в театрах, в салонах, на улицах и домах повторялось имя Бонапарта. А к этому времени в Париж стали поступать известия о неслыханных встречах, которые оказывались генералу населением, начиная с юга. В Париже войска гарнизона вышли из казарм и с музыкой прошли по улицам города.
Ни Бонапарт, ни сопровождающие его лица не могли себе представить такую внезапную и грандиозную манифестацию в его честь. Все это укрепляло уверенность в правильности принятого им решения. Увидев такой небывалый настрой, в Париже зашевелился политический муравейник. Многие стали копаться в своей памяти, в поисках когда и какие услуги оказали генералу. К сожалению, таких было немного. Одним из них оказался Талейран. Да, почувствовав в нем восходящую звезду, он помогал ему организовать военный поход в Египет. Но главной своей заслугой Шарль считал другое. Это он помог ему найти женщину его мечты. При этой мысли он улыбался: перспективный генерал - его должник, а мерзавец Баррас, который не захотел его взять одним из директоров, наказан.
- Но… - остановил себя Талейран, - ставя все на карту, неплохо бы убедиться, что она не будет бита.