Спиноза
1. Предварительное замечание относительно хода исследования
Вопрос, к ответу на который мы теперь приступаем, есть вопрос о том, в каком месте в совокупности обеих форм философского познания может вкрасться заблуждение, какие структурные моменты в выстраивании – как непосредственного восприятия, так и умозаключающего познания – будут непосредственно поражены той болезнью познания, которую представляет собой заблуждение, и каким образом эти моменты при этом изменяются. Следует особо отметить, что речь здесь должна идти еще не об анализе обстоятельств, "приводящих в действие" заблуждение, то есть об исследовании тех субъективных факторов, которые являются решающими для изменений в нормальном познании, но об анализе самих этих изменений. Этот анализ приводит нас к точке, в которой своеобразие заблуждения более не должно пониматься исключительно исходя из исследования акта [познания], но в которой необходимо ввести в рассмотрение также и отношения, находящиеся на стороне объекта. В определенном месте проблематика заблуждения выводит за гносеологические пределы в сферу общих онтологических структурных проблем. Лишь после исследования и этой второй проблемной области оказывается заложенным фундамент для установления вызывающих [заблуждение] факторов, "мотивов заблуждения" (sit venia verbo).
Прежде всего, должно быть осуществлено исследование заблуждения в области непосредственного восприятия.
2. Общие моменты заблуждения и познания
Место, в котором акт познания может оказаться нарушенным и оборачивается заблуждением, на первый взгляд сразу не обнаружить. Так как познание и заблуждение не отличаются друг от друга in toto, для того, чтобы достичь определяющего места [их] разветвления, потребуется более тщательный анализ тех различных стадий в процессе познания, которые были исследованы в предыдущей главе. Необходимо выявить частичную тождественность и остающееся расхождение познания и заблуждения – и, прежде всего, в непосредственном восприятии.
К моментам, общим для заблуждения и познания, в первую очередь принадлежит то, что можно было бы назвать "ситуацией познания". И в заблуждении субъект противостоит миру предметного, будучи обращенным к нему. В частности, в заблуждении, особенно в области непосредственного восприятия, именно мир непосредственно доступных сущностей и сущностных положений дел есть тот мир, который "противостоит" субъекту. В заблуждении субъект также обращен к этому миру органом своего восприятия, который один лишь способен установить с ним духовный контакт. Там, где такая объективная сфера и этот орган субъекта не приходят в соприкосновение друг с другом, никогда не может идти речи о заблуждении того типа, который подлежит исследованию. При этом в данном аспекте важно лишь то, чтобы орган непосредственного восприятия действительно был приведен в действие, что может иметь место также и тогда, когда субъект не отдает себе ясного отчета в том, что он приводит этот орган в действие.
Таким образом, полагание друг напротив друга бытия и духа еще не принадлежит к тем моментам, в которых разнятся заблуждение и познание. Это находит выражение и в том, что такое противополагание в действующем сознании (Vollzugsbewußtsein) в обоих случаях дано одинаковым образом. Всегда, когда мы ошибочно считаем что-либо постигнутым в непосредственном восприятии, мы осознаем себя в качестве духовных сущностей перед лицом некоего неизменного наличного. Также и там, где рефлексия над этим действующим сознанием в описании отношения духа и бытия идет по ложному пути, отношение остается тем же. Оно остается тем же вне зависимости от того, ведет ли акт, который развертывается из этого противополагания, к верному или ошибочному познанию.
Но не только этот момент общей ситуации познания расположен до разветвления духовного акта на познание и заблуждение. Фактор, который следует считать наиболее существенным во всем комплексе непосредственного восприятия, также обнаруживается как в познании, так и в заблуждении. И в заблуждении духу нечто даруется, он получает от предметного и воспринимает предметное. Где отсутствует этот момент, где за обращением к вещи не следует никакого впечатления духа через наличное (das Bestehende), наступает простой сбой познания, ignorantia. Но в действующем сознании оно весьма существенно отличается от всякого подлинного или же мнимого познания. Тот, кто ничего не воспринимает от вещи, кто не озарен никаким моментом в предметном, тот не может также осознавать, что он познает. Однако для заблуждения, как уже неоднократно подчеркивалось, является существенным формальное сходство того, что при этом дано в действующем сознании, с тем, что доставляет действующее сознание в процессе подлинного познания.
Конечно, восприятие от вещи и сознание объективности, т. е. сознание восприятия действительно наличного, суть моменты, которые сами по себе не свойственны заблуждению. Условия, делающие возможным существование заблуждения, наличествуют не для всех выше разработанных уровней данности. Высший уровень данности наличного, а именно, очевидность, лежит вне сферы заблуждения. Там, где наличное как таковое открыто предстает духу, он в состоянии также его постичь и, следовательно, не может заблуждаться. Таким образом, поле заблуждения простирается только "ниже" этого высшего уровня. Следствием этого факта является то, что применительно к уровню данности сфера заблуждения и сфера неадекватного познания оказываются идентичными. При этом сам собой возникает вопрос об отношении обоих явлений друг к другу, вопрос, имеющий решающее значение для всей проблематики заблуждения.
3. Заблуждение и неадекватное познание в их общем отношении друг к другу
Ввиду факта одинаковой протяженности рассматриваемых уровней данности сначала могло бы показаться, будто заблуждение вообще следует интерпретировать как неадекватное познание; такой тезис нередко и выдвигался. Рассматривать все процессы познания как попытки приближения к некоторой никогда в действительности не достижимой истине свойственно, в первую очередь, определенным умеренным тенденциям в русле исторического релятивизма. Говорят: нет познания, которое действительно вело бы к абсолютной истине; с другой стороны никогда не найти и такого познавательного усилия, которое не содержало бы хоть крупицы истины. И то, что называли заблуждением в прежние "догматические" времена, было ни чем иным, как приближением к истине и всегда содержало в себе что-нибудь истинное.
Выдвинутый выше тезис о том, что в каждом заблуждении не только общая ситуация познания должна быть такой же, как ситуация в истинном познании, но и что определяющий [для познания] момент подлинного контакта с вещью также наличествует и в заблуждении – что и в заблуждении дух воспринимает нечто от предметного – кажется на первый взгляд согласующимся с указанным релятивистским положением. Кажется, будто тем самым заблуждение должно было бы истолковываться как неадекватное познание. Тем не менее, такой вывод ни в коем случае нельзя сделать из вышеприведенного тезиса. Напротив, несмотря на определенные сходные черты, заблуждение следует строго отделить от неадекватного познания.
В неадекватном познании имеет место действительное соответствие между предметным положением дел и познанием. Только познание это, как уже было объяснено выше, является неполным в экстенсивном или в интенсивном отношении. В нем либо постигается отдельный аспект вещи, к которому, для того, чтобы осуществилось адекватное познание, должны быть присоединены и другие аспекты, либо же в нем достигается только относительный уровень разграничения, при котором внутренняя структура предметного схватывается как бы только приблизительно, закладываются лишь основания познания внутренней сущностной полноты – [при этом] вещь показывает свои существенные черты в некоторой неопределенности и общности. Добавлением недостающего и большей дифференциацией неадекватное знание может быть переведено в адекватное.
В заблуждении, напротив, имеет место действительное несовпадение. Вещь ведет себя совершенно иначе, нежели ошибочно считает или формулирует в суждении субъект. Неадекватное познание не только нуждается в дополнении и уточнении, но и способно к нему, тогда как в заблуждении путь к подлинному и адекватному познанию закрыт. В неадекватном познании остается еще идти дальше, в заблуждении необходимо повернуть назад. Следующий лишь схематически намеченный пример призван пояснить это обстоятельство.
Речь идет о затронутом выше в другой связи вопросе об отношении, связывающем конкретные вещи и соответствующие им идеальные образы, сущности. Истинному, но неадекватному познанию могло бы соответствовать такое утверждение: конкретные вещи находятся в некотором необратимом отношении зависимости к своим сущностям. Требуется сделать существенное уточнение в границах класса необратимых отношений зависимости, чтобы адекватно постичь то, что при этом имеет место. Напротив, налицо заблуждение, когда выдвигают тезис: конкретные вещи находятся в отношении причинной зависимости к своим сущностям. Если в первом случае посредством выбранной общности формулировки этого отношения путь к адекватности с помощью разграничения остается открытым, во втором случае из-за ложного разграничения он отрезан.