Оркестр заиграл что–то веселое, и Дубровский пошел танцевать с Ирен - так легче было рассмотреть всех посетителей. Когда вернулся, Бонне по его лицу понял: Ангела в "Сфинксе" нет. Но это не смутило комиссара.
- Было бы удивительно, если бы мы сразу нашли его, - подбодрил он Сергея, - однако здесь буквально пахнет им. Думаю, что сегодняшний вечер не пропадет даром.
Оркестранты пошли отдыхать, и в зале установилась тишина, та особенная тишина, какая наступает сразу за смолкшей музыкой. Слышались только приглушенные голоса да скрип стульев.
Бойне маленькими глотками отпивал вино и старался уловить обрывки разговоров.
Наискось от них мужчина с бледным лицом и словно приклеенной к нему черной аккуратно подстриженной бородкой настойчиво доказывал что–то своему соседу:
- Я не могу быть спокойным, пока миру угрожает сионистская экспансия, вы должны понять меня, мой дорогой друг. Мир сошел с ума - его необходимо вылечить или смести. Америка, приютившая их, когда–нибудь будет плакать кровавыми слезами…
- Несколько прямолинейно… - возразил его сосед. - Мы немного поспешили во время войны и поплатились за это. После победы крематории перерабатывали бы значительно больше, и можно было бы систематически увеличивать их пропускные, так сказать, возможности…
Бонне покачал головой:
- Кажется, вы были правы, - наклонился к Дубровскому, - под этими гражданскими пиджаками… - Отхлебнул вина и добавил совсем другим тоном: - Вы оставайтесь здесь, а я попробую побродить…
Комиссар двинулся вдоль стены к двери, что вела в туалет. Вымыл руки, с удовольствием вытер их свежим, сухим, даже тепловатым полотенцем. Огляделся и уже хотел возвращаться, но вдруг заметил приоткрытые двери.
Узкий коридор с цементным полом сразу сворачивал направо. За поворотом - ступеньки, ведущие вверх, затем снова коридор, довольно узкий. Несколько лампочек, почти не дающих света, и снова закрытые двери. Комиссар постоял перед ними, прислушиваясь, и проскользнул боком в узкую щель.
За дверями было темно, Бонне подождал, пока привыкли глаза. Наверно, здесь был холл второго этажа: почти во весь пол ковер, несколько кресел, узкие зашторенные окна. Из холла ступеньки вели куда–то наверх, справа еле обозначалась в темноте еще одна дверь. Комиссар осторожно подергал - закрыта. Решил подняться по лестнице и уже направился к ней, как вдруг какой–то звук привлек его внимание. Бонне остановился на мгновение, прислушиваясь: да, сомнения не было - шаги в коридоре. На секунду комиссар заколебался: можно было прикинуться пьяным, мол, попал сюда случайно, но сразу понял, что это ничего не даст. Его просто вышвырнут из "Сфинкса" - на их миссии можно будет поставить точку.
Бросился к ступенькам, но остановился на полдороге: куда ведут они? А шаги приближались, и уже можно было различить голоса…
Бонне стал за штору, стараясь втиснуться в оконный проем. От набившейся в нос пыли чуть не чихнул, но пересилил себя и не без иронической улыбки подумал о весьма полезной традиции украшать комнаты шторами.
Дверь открылась, и кто–то приказал громко:
- Включите свет, Фриц!
Голос показался комиссару знакомым, ему понадобилась секунда или две, чтобы убедиться: хозяин "Сфинкса" Шаттих.
Щелкнул выключатель - Бонне затаил дыхание: чувствовал, трое или двое стоят совсем рядом.
- Вот этот чек, - докатился хозяйский бас уже издалека, - вы передадите известной вам особе. Окончательный расчет за тех девочек.
Теперь у Бонне на самом деле перехватило дыхание. Осторожно выглянул из–за шторы. Отсюда он видел только часть комнаты, куда вошли Шаттих и Фриц. Вероятно, это был кабинет хозяина "Сфинкса". Шаттих доставал что–то из сейфа.
Фриц стоял к Бонне почти спиной, но профессиональная привычка запоминать и распознавать людей по характерному жесту, осанке, манере одеваться позволила комиссару узнать в нем метра из ресторана.
Шаттих закрыл сейф. Бонне видел только его руку, поворачивающую ключ. Подумал, о каких девушках идет речь? И есть ли здесь связь с Ангелом?
- А может, - вдруг заговорил Фриц, - еще попридержать чек? Девчонки будут в Южной Африке дня через три, и мы будем иметь полную гарантию…
- Вы удивляете меня, - возразил хозяин, - имеем дело с солидными людьми, через полчаса они уезжают, и вы еле успеете передать им чек…
- Я воспользуюсь вашей машиной.
- Хорошо! Не теряйте времени.
Оба направились к дверям, Бонне втянул голову за штору.
- И вот что, Фриц… - продолжал Шаттих. - Кто из наших девчонок был в контакте с француженками? Кажется, Фанни и Элеонора? Проследите за ними. Вообще пусть они исчезнут с глаз. На всякий случай, пока не получим ответ из Южной Африки.
Шаттих закрыл кабинет, выключил свет, и наконец Бонне осмелился переступить с ноги на ногу. Но прятался за шторой еще несколько минут, прислушиваясь к затихающим голосам.
Постоял возле дверей, вглядываясь в темную даль коридора, пробежал его и, сунув руки в карманы, неуверенной походкой подвыпившего направился в зал.
Дубровский встретил Бонне вопросительным взглядом - видно, прочитал что–то на лице комиссара. Бонне сделал успокаивающий жест - мол, ничего не случилось. Он успел уже все продумать.
Комиссар не сомневался, что Шаттих имел в виду девчонок, вывезенных Ангелом из Франции. Во–первых, еще сегодня Ангел ездил в машине Шаттиха, во–вторых, в разговоре с Фрицем упоминалась партия француженок, которую вывезли куда–то в Южную Африку и за которую Шаттих платил деньги. Действительно, Ангел сейчас покидает Танжер, Бонне взглянул на часы - осталось минут двадцать. Вряд ли полиция сумеет задержать Ангела - двадцать минут, и у них всего–навсего словесный портрет…"
Итак, Ангел пока выскальзывает из рук Интерпола, но не стоит говорить об этом Дубровскому, зачем портить человеку настроение? Через три дня девушки будут в Южной Африке, и главное, конечно, - освободить их. Затем можно будет поискать и Ангела…
Бонне оглянулся на Ирен, подмигнул ей, и девушка подсела к их столику.
Дубровский ничего не спросил, только смотрел удивленно. Бонне похлопал его по колену - мол, знаю, что делаю, - и налил девушке полную рюмку. Она выпила до дна, затем вторую, третью, и после третьей комиссар узнал, что Элеонору только что позвал куда–то Фриц - метрдотель, а Фанни исчезла час назад с богатым клиентом.
Бонне попросил счет. Ирен рассчитывала на другое, попробовала обидеться, но ассигнация, которую положил в ее сумочку Бонне, вполне удовлетворила ее, и девушка проводила щедрых посетителей до вестибюля.
***
Ангел поставил машину так, чтобы хорошо просматривались все подходы к отелю. Еще вчера он взял у хозяйки кабаре "Игривые куколки" мадам Блюто "форд" старого выпуска - обшарпанную машину неопределенного зеленоватого цвета с занавесками на окнах. Усевшись на заднем сиденье вместе с Грейтом, Франц откинулся на спинку.
- Они уже позавтракали и сейчас выйдут…
- Вы шустрый, - пробормотал полковник, - но, слово чести, не нравится мне вся эта история, и я хотел бы быть сейчас подальше от Танжера.
- У вас прямолинейно–воровской характер, Кларенс. Желание навострить лыжи свойственно всем, начиная от жалкого карманного воришки, но высший класс - спокойно следить за ходами противника и смеяться над ним. Я не возражал бы против обеда в компании этого комиссара Интерпола и распил бы с ним "ару бутылок.
- Врете вы все, - лениво возразил полковник. - Рисуетесь, а вообще–то согласны со мной.
- Не люблю оставлять должников, - объяснил Ангел. - Подождем еще несколько дней, мадам Блюто рассчитается с нами и… Кажется, Танжер тоже надоел мне.
- Мерзостное место! - согласился полковник. - Неужели у этой старой карги нет денег?
- Можно рассчитаться с ней, так сказать, условно…
- Я же говорил вам: только наличными, - прервал Ангел полковника. - Люблю, когда доллары лежат у меня в кармане. Знаю тысячу случаев, когда банк не оплачивал самые надежные чеки.
- Именно поэтому я подыскал покупателей на наш самолет.
- Вы серьезно? Но ведь это единственное средство…
- Чаще летать на Ближний Восток? Вы это хотите сказать? - Полковник не ответил. - Мы купим новый самолет, Кларенс, лучше этого. "Дуглас" - не пачка сигарет, и я не уверен, что шпики не докопались, кому на самом деле принадлежит этот самолет.
- Надежная машина, привык к ней. Да черт с ней. - Грейт уперся подбородком в спинку переднего сиденья. Сказал, будто жалуясь: - Где–то мы сплоховали… Сам по себе Интерпол не напал бы на наш след, и слава богу, что у ваших знакомых такие связи с полицией.
- Нам бы получить свои деньги, а там пусть Мадам Блюто выпутывается как знает.
- Деловая женщина, - похвалил Грейт.
- Жаловалась, что несколько девчонок оказались с характером. Но она с ними церемониться не будет - перепродаст не без выгоды, конечно.
- Каждый хочет получить свой процент, - согласился полковник, - а мадам Блюто все же рискует. Она говорила мне…
- Минуту, - перебил его Ангел, - вот он! Видите! Белая сорочка и темный галстук… Комиссар Бонне. Вы видите его, Кларенс?
- Как вас.
- С ним прилетели два журналиста. Француз и русский. Допустим, что они тоже замаскированные агенты Интерпола, но такого не было, чтобы в игру впутывался русский. Ведь они никогда не сотрудничают с нашей полицией.
- Я вижу подле комиссара только одного, - перебил Грейт.
- Да, черненький и длинноносый. Типичный француз. Садятся в такси…
- Значит, русский уже ушел или остался в отеле.
- Черт с ним! Мы пустили их по фальшивому следу, и я показал вам комиссара, Кларенс, так, на всякий случай.