Через стекло иллюминатора кладовки подводникам было видно, как к накренившемуся "Герману Герингу" подошел портовый буксир. За его кормой забурлила вода - гася инерцию, дали задний ход. Затем буксир приткнулся к корме судна, зашипел паром и замер. Какой-то человек, перемахнув через леера, спрыгнул на судно и закрепил швартов; потом еще один, более плотный и высокий, тяжело перелез через фальшборт, огляделся и, косолапо расставляя ноги, направился прямо к двери надстройки, где прятались подводники. Не доходя метров трех, остановился, обернулся и что-то крикнул.
Долматов в темноте нащупал плечо штурмана и сказал на ухо:
- Если войдет, сразу хватайте и втягивайте внутрь. Не давайте кричать.
- Понял, товарищ старший лейтенант. - Штурман придвинулся к полуоткрытой двери и о чем-то зашептался со стоящими по обе ее стороны матросами.
Мужчина на палубе, не дождавшись ответа, махнул рукой и не спеша пошел к двери. У самого входа замешкался, споткнувшись о комингс, затем, тяжело сопя, протиснулся внутрь.
Несколько пар рук крепко схватили его, в то же мгновение в рот запихнули кусок ветоши и прижали к стенке кладовой. Долматов включил карманный фонарик. Луч осветил круглое, окаймленное седой короткой и курчавой бородкой лицо, выпученные светло-голубые глаза. Широко раздувались ноздри коротковатого, немного курносого носа. Морская фуражка слетела во время схватки, обнажив седую голову. Было видно, что это не немец.
- Освободите ему рот. Да будьте наготове. Пикнет - прикладом по черепу. - Старший лейтенант нагнулся к самому лицу моряка. - Кто вы и сколько людей на буксире? Да без шума - успокоим навсегда.
Человек облизал губы и с сильным акцентом произнес:
- Боцман я на буксире. Латыш. Там девять человек.
- Немцы есть?
- Два эсэсовца. У шкипера сидят в салоне.
- Зачем пришли и кто послал?
- Приказ портовых властей организовать охрану и выставить огни. Транспорт мешает: затоплен на фарватере, а завтра ожидается выход из порта нескольких судов. Руки-то отпустите, больно. - Мужчина шевельнул сильными плечами.
- Спокойно. И ни звука! Мы шутить не намерены. Надеюсь, поняли, кто мы?
- По форме наши, только странно, откуда вы тут взялись…
- Ну, это еще как сказать, ваши или не ваши, а откуда взялись - не важно. Кто второй, который сошел вместе с вами, маленький, худощавый?
- Матрос. Мой племянник, надежный парень. Он свой.
- Посмотрим. Позовите его сюда, да предупреждаю - без фокусов. Нам терять нечего.
- Сейчас, сейчас. Но не трогайте его, умоляю вас. Он совсем мальчишка, сын сестры, сирота. Мать умерла, а отец на фронте - давно никаких известий.
- Ладно, зовите, не тронем. Боцмана подтащили к двери.
- Юрген! - крикнул он. - Юрген, иди-ка сюда!
- Иду. Я тут в каких-то тросах запутался, да и скользко, как на катке.
У борта раздалась возня. Послышалось какое-то восклицание, и к кладовке из темноты шагнула маленькая фигурка.
- Где вы, дядя Ян?
- Здесь, в шхиперской.
Матрос сунул голову в кладовку. Двое моряков втащили его внутрь. Долматов зажег фонарик.
- Тихо, милый, тихо. Мы советские.
- Вы советские?! Наши?
- Ваши, ваши. Но веди себя спокойненько. Сколько человек на буксире? - Замполит перевел взгляд на боцмана: - А ты молчи.
- Семь.
- Ого! - Старший лейтенант повернулся к боцману: - Ты же говорил, что девять.
- С нами девять, - разъяснил боцман. - Там пятеро и два немца из СС. У капитана сидят.
- Вот это уже вернее.
- Дядя сказал правду. Я нас не считал, мы же не на буксире.
- Не врем, поверьте, - хрипло произнес боцман. - Капитан, два немца, трое в машине и один рулевой.
- Что за человек капитан?
- Сволочь, каких мало. Прихвостень гитлеровский из прибалтийских немцев, но жил здесь еще до войны. При Советской власти в мореходку поступил. Когда пришли фашисты, в первый же день нацепил свастику, негодяй.
- А остальные? Такие же?
- Как вам сказать? Рулевой малый порядочный, за него ручаюсь. Механик - дрянь, под стать шкиперу, если не хлеще, брат его в полиции начальником. Да и сам он мразь. А машинистов прислали два дня назад из комендатуры - мы их совсем не знаем, они не местные.
- Добро. - Долматов высунулся в дверь и огляделся.
Вокруг тихо. Казалось, стало светлее, но, скорее всего, от того, что прекратился дождь.
- Ну-ка, ребята, племянника свяжите. Дядя пойдет с нами. Смотри, боцман, мы люди серьезные. Предашь - не заржавеет. Одного оставляем здесь, остальные со мной. Сначала к рулевому, затем к капитану. Все понятно?
- Рулевой, вероятно, в кубрик спустился. Что ему в рубке делать? Стоять-то должны до утра, а то и дольше. Лучше сперва пойдем к шкиперу.
- Ладно, веди к нему.
Впереди с двумя моряками по сторонам шел боцман, за ними замполит и штурман, замыкали два автоматчика. Перемахнув через леера, соскочили на палубу буксира.
- Теперь направо. - Боцман указал на овальную дверь в надстройке. - Там тамбур и за ним каюта шкипера. Против двери стол и диван. Дверь открывается на себя. Немцы сильно вооружены.
Долматов и штурман, держа пистолеты наготове, протиснулись в узкий коридорчик, еле-еле освещенный синей лампочкой. Остановились у небольшой двери, из-за которой доносились голоса. Говорили по-немецки. Кто-то громко смеялся.
Старший лейтенант взялся за ручку и резко распахнул дверь.
- Хенде хох! - крикнул он и прыгнул вперед, давая возможность войти остальным.
В просторной каюте, залитой льющимся из матового плафона на подволоке светом, за уставленным тарелками с закусками столом сидели трое: два солдата-эсэсовца в распахнутых мундирах и человек в белой рубашке и черном галстуке. В воздухе слоями плавал синий табачный дым. Справа на низком столике лежали два "шмайсера" и стальные каски с белыми "молниями" сбоку.
Долматов, не спуская глаз с оцепеневших от неожиданности врагов, загородил собой немецкие автоматы. Слева встал штурман. Следом ввалились матросы и боцман.
- Связать их, да покрепче, и пусть боцман покажет какой-нибудь закуток, где этих гадов можно запереть. А вы, штурман, вызывайте лодку наверх. - Замполит вплотную подошел к капитану и стволом ТТ снизу под подбородок поднял его голову. - Ты, мразь продажная, мне в глаза посмотри да вспомни перед смертью, сколько из-за тебя людей наших замучено да расстреляно. Шлепнул бы прямо сейчас, ну да твое от тебя не уйдет.
- Я не виноват… Меня заставляли, - заскулил капитан.
- Убрать их.
Механика взяли легко, а вот машинисты оказались крепкими парнями. Дрались они умело и с остервенением. Пока не проломили им черепа и не оглушили, никак не давались. Когда свалили их, связанных, в угол крошечного кубрика, Долматов, утирая кровь с разбитого носа, зло фыркнул:
- Машинисты… Черта с два! Это настоящие диверсанты… Смотри, как драться-то насобачились.
Позднее капитан буксира, выторговывая себе жизнь, сообщил, что машинисты - люди начальника кайспилского гестапо оберштурмфюрера Вайса.
Когда "щука" всплыла, все офицеры собрались в каюте капитана буксира. Неожиданно с берега донесся какой-то грохот, раздалось несколько взрывов, беспорядочно затявкали зенитки, в небе стали лопаться разрывы.
- Что там происходит? - спросил командир у стоящего в дверях боцмана.
- Воздушный налет. Почти каждую ночь прилетают наши и бомбят вокзал, склады, казармы и порт. Иногда это длится до утра, но чаще часа два-три.
Офицеры вышли на мостик. В порту разгоралось малиновое зарево пожаров. Разноцветные трассы прочерчивали небо. В вышине висело несколько осветительных бомб - "люстр".
- Взгляните чуть-чуть левее. - Боцман поднял руку. - У немцев там большое нефтехранилище на самом краю левого пирса. Баки хорошо замаскированы, они в стороне от причалов, и бомбы туда не падают. Четыре дня назад разгрузились два танкера - цистерны полны под завязку.
Командир посмотрел туда, куда указывал боцман, и задумался: "А что, если?.. Может получиться очень лихо. Лодка развернута носом к берегу. Большинство команды пересадить на буксир, оставив на "Щ-17" лишь тех, кто необходим. Затем ударить из торпедных аппаратов по нефтескладу на пирсе. Он у самого уреза воды - достать труда не представляет. Взрывы торпед среди общего переполоха примут за удары авиабомб. После чего "щуку" затопить, а на буксире уйти подальше, высадиться на берег и прорываться к своим. Другой такой случай вряд ли представится".
- Ну-ка, друзья-офицеры, прошу быстренько в каюту. Есть идея.
Командир коротко изложил свой план. Действовать решили немедленно. Уточнив детали, разошлись готовиться.
На лодку перевели связанных немцев, шкипера, механика и машинистов. Подводники тем временем вытащили и разбили находящиеся на транспорте ящики с автоматами, гранатами и боезапасом. Перенесли их и продовольствие на буксир. Забрали с лодки документы, все необходимое. Наконец все было готово. Еще раз уточнив место нефтескладов, командир с помощью буксира навел нос лодки на них и дал команду. Две торпеды разом выскользнули из аппаратов и понеслись к берегу. У берега вскинулись в небо огромные сполохи взрывов, взметнулись языки пламени, которые слились в сплошное оранжевое зарево. Стало так светло, что можно было различить отдельные строения в порту.
Моряки, производившие залп, открыли клапана вентиляции цистерн главного балласта и покинули лодку. Через несколько минут она исчезла под водой - на поверхности забурлили воздушные пузыри.