- Не принимайте меня за дурачка, Бриджмен, - сказал бородач. - Вы унаследовали бумаги вашего друга Ньютона, который был близок к своей цели, когда смерть ему помешала. И вдруг вы становитесь богачом, привозите к Эшу и Бромлею кучу золота и, считая себя хитрецом, зачисляете ее на счет этого юнца.
- Вы заблуждаетесь, - возразил Бриджмен. - Философский камень не имеет к этому никакого отношения. Но, как бы там ни было, я не владею ничем, что отвечало бы его описанию.
- Ха! - вскричал разбойник. - Мой хозяин так не думает.
- Ваш хозяин? Кто же это?
- Вы не знаете его имени. Хватит уверток. Камень! Или мы подпортим личико вашему смазливому дружку, - сказал главарь, приближаясь к Яну.
Тот обжег незнакомца огненным взглядом. В камине громко стрельнуло полено. Человек вздрогнул.
- А потом настанет ваш черед, Бриджмен. Если выживете, будете безобразнее трупа, - добавил негодяй, повернувшись к Соломону. - Никакое золото не поможет вам вернуть ни уши, ни нос…
С молниеносной быстротой Ян схватил стоявший на столе серебряный кубок с перцем и швырнул его содержимое в лицо бородачу. Тот взревел и, хоть и ослепленный, попытался взвести курок своего пистолета. Но раньше, чем другой бандит, стоявший за спиной у Яна, успел вмешаться, юноша нырнул вперед, вцепился главарю в ногу, дернул и опрокинул его на пол. Раздался выстрел. Но пуля попала в потолок, а бородач, растянувшийся на полу, больше ничего не видел: он исходил слезами, кашлял, задыхался. Его сообщник чуть не поймал Яна, но юноша снова ускользнул, прыгнул к камину, завладел кочергой и как раз в тот момент, когда преследователь уже хотел схватить его, отвесил ему удар по животу. У того из глотки вырвался ужасный вопль. Когда он рухнул, осмелевший Бриджмен сцепился с последним головорезом. Ян, не выпустивший из рук своего оружия, изо всех сил ударил непрошеного гостя по ногам. Жуткий вой разорвал ночь.
- Что, переломаны? - крикнул Ян в бешенстве.
Он подбежал к столу и, схватив бутылку кларета, обрушил ее на голову главаря, катавшегося по полу. Тот затих. Третий бандит в панике попытался бежать, но теперь он остался один против двоих. Ян загородил ему дверь, а Бриджмен сграбастал за шкирку. И когда мерзавец обернулся, влепил ему мощный удар по печени. Тот сложился пополам. Прямой в челюсть отправил его на пол.
- Веревки! - крикнул Ян двоим слугам, прибежавшим на шум.
Те исчезли и через несколько мгновений вернулись с веревками. Ян подскочил к главарю, по-прежнему валявшемуся без движения, и начал его энергично скручивать. Куда подевалась сонливость, обуявшая его перед вторжением разбойников! Бриджмен со слугами связал и остальных.
Покончив с этим делом, Ян рухнул в кресло и посмотрел на троих опутанных веревками злоумышленников, один из которых, со сломанной ногой, испускал душераздирающие вопли.
- Умолкни, не то оглушу! - прикрикнул он на него.
Бриджмен ошеломленно воззрился на Яна, не узнавая мягкого и чувствительного юношу, которого знал, потом сел.
- Остался еще кларет? - спросил Ян уже спокойнее.
Слуга побежал за вином.
- Что вы намереваетесь делать? - спросил Бриджмен, поскольку руководство операцией явно перешло к молодому человеку.
- Дождаться, пока главарь придет в себя. И допросить. А пока посадите его на стул, вон там, - приказал он слугам, когда кларет был поставлен на стол.
Слуги взгромоздили главаря на стул. Ян подошел к нему и отвесил оплеуху. Потом другую. Бандит приоткрыл глаза; слюна и слезы смешались с кровью, запекшейся на его лице и бороде. Ян вытащил из-за пояса кинжал - свой верный старый клинок.
- Послушайте меня, - сказал Ян главарю. - Я не сразу сдам вас полиции. Сначала вы мне скажете, кто вас послал.
Тот оторопел.
- И чем скорее, тем лучше, - продолжил Ян, уколов его в грудь кинжалом. - Ибо, видите ли, я вас подвергну тому, что вы обещали мне. А потом скажу, что мы с вами дрались и я вас ранил в драке.
Он схватил человека за ухо и приложил к нему лезвие, словно готовясь отрезать. Главарь заорал. Пораженные ужасом слуги не знали, как им быть. Бриджмен объяснил, в чем дело, и они умолкли, наблюдая сцену как зачарованные.
- Так кто? - спросил Ян, надавив сильнее.
- Косгуд! - крикнул бандит. Его голос дрогнул, перейдя в рыдание; из носа потекло. - Джеймс Косгуд! Будь ты проклят, демон!
Бриджмен вытаращил глаза и подошел к нему вплотную.
- Так это Джеймс Косгуд поручил пытать нас?
Главарь захрипел и кивнул. Слуги изумленно вскрикнули - названный человек бывал тут в гостях.
- Кто он такой? - спросил Ян.
- Был другом, - ответил Бриджмен замогильным голосом.
Очевидно, он пока не желал говорить об этом. Или не хотел, чтобы его слышали разбойники.
- Пусть позовут цирюльника, - сказал Ян. - Надо наложить шину на ногу этого негодяя, прежде чем его отправят в тюрьму.
Цирюльник прибыл через два часа и застыл при виде зрелища, представшего его глазам. Он уже заканчивал перевязку, когда явилась полиция и оторопела еще больше.
- Мистер Бриджмен, вы были слишком добры, позволив лечить этого преступника, - сказал лейтенант.
- Нет-нет, - запротестовал Бриджмен. - Это чтобы он не смог утверждать, будто оговорил себя в бреду, из-за раны.
- Но как вам удалось одолеть трех вооруженных человек? - спросил полицейский, взяв пистолет главаря.
- Мистер Хендрикс дрался как лев, - объяснил Бриджмен.
Когда они с Яном закончили свой рассказ, уже занималась заря. Полицейские увезли бандитов в тюремном фургоне.
Ян вернулся к себе, чтобы умыться.
Он вновь встретился с Бриджменом за тем же столом, уже убранным и накрытым к завтраку. Комнату тоже привели в порядок. Англичанин выглядел утомленным. Он поднял на Яна озадаченный взгляд: то же чистое, свежее лицо, те же изящные черты. Только усталость во взоре да легкая горечь в уголках губ. Соломон недоверчиво покачал головой.
- Вы спасли нам жизнь, - сказал он. - Если бы вы не вспомнили о перце, я и подумать боюсь, что бы с нами стало.
Ян кивнул.
- Но какая в вас ярость! Какая энергия! И какая быстрота решений! Вы меня потрясли. Никогда бы о вас не подумал…
- С чего бы мне щадить того, кто хотел нас изувечить? - отрезал Ян, пожав плечами.
Он окунул ломтик хлеба в яичный желток.
- Кто такой Косгуд?
- Граф Джеймс Косгуд, сын одного придворного сановника. Довольно красивый мужчина лет двадцати восьми - тридцати. Он обхаживал Ньютона, когда тот достиг славы. Как-то при мне Исаак заговорил с ним о философском камне.
- Что это такое?
- Собственно, это не камень, а некий минерал, природы которого я не знаю, но он якобы позволяет превращать свинец в золото. Кажется, я вам говорил.
- Вы говорили о трансмутации свинца в золото, но не о философском камне. Он существует?
- Никогда его не видел. Но предполагаю, что да, в самом деле существует.
- А наследники Ньютона?
- Я не знаю, разобрали ли они все бумаги и вещи, которые Ньютон оставил после себя. Не уверен, что они способны уразуметь их значение.
Бриджмен допил кофе и поставил чашку.
- Мы столкнемся с грандиозным скандалом, - сказал он мрачно. - Обвинение против Косгуда вызовет потрясение при дворе. Он рискует угодить на виселицу. Газеты наплодят больше сплетен, чем крыс в сточных канавах. Все захотят узнать, зачем Косгуд устроил этот налет, и, если правда всплывет наружу, от этого пострадает репутация банка. Нас могут обвинить в оккультных занятиях, еретических и, быть может, даже демонических. Вмешается англиканская церковь… А если проговорится кто-то из тех священнослужителей, к кому мы обращались, на нас будут смотреть как на чумных.
- Стало быть, у нас есть гораздо более серьезные причины покинуть Лондон, чем приглашение маркиза Эберкорна, - заметил Ян. - И настоятельнее, чем когда-либо, требуется ехать в Париж.
- Конечно, но сперва надо замять это дело. В наших же интересах.
- Как это "замять"?
- Поверьте мне, вскоре от Косгуда явится кто-нибудь, чтобы нас прощупать. Как только он узнает, что главарь бандитов указал на него как на заказчика, он предложит нам мировую.
Ян опешил.
- И вы согласитесь?
- Я же вам сказал: это в наших же интересах. Мы и так вызвали немало любопытства, открыв банк. Договоримся с этим Косгудом, что причина нападения - исключительно алчность разбойников. Их вздернут, и никто больше не будет говорить об этом деле. Это в интересах банка. Не только вложенный вами капитал, а также, и даже в первую очередь, ваша репутация, не говоря уж о моей, заслуживают, чтобы мы пожертвовали справедливостью и истиной в пользу чести.
Ян повернулся к нему и какое-то время молчал - невозмутимый, непроницаемый.
- Вы правы, - сказал он наконец.
И опять Бриджмен был в замешательстве. Он готовился долго и пылко убеждать, однако здравый смысл того, кто звался сейчас Яном Хендриксом, представил ситуацию во всей ее отталкивающей наготе. "Странный малый", - подумал Бриджмен. От такой понятливости становилось не по себе.